Книга Шарады любви - Джейн Фэйзер

— Почему? Да потому, что ночью он здорово перебрал коньяка. Просто удивительно! Позволить себе такую глупость!

Даниэль промолчала. Она слишком хорошо помнила утреннее состояние своего отца и дядьев после грандиозных ночных возлияний, и для нее не была тайной причина сегодняшней раздражительности милорда.

Требовательный звон колокольчика на вскипевшем кофейнике заставил мадам Боннэ вздрогнуть и снова засуетиться около плиты.

— Это как раз то, что сейчас особенно необходимо на завтрак его светлости, — кудахтала она. — Скорее неси, мальчик!

И добрая женщина сунула в руки Даниэль поднос с кофейником и вазочкой с печеньем. Девушка собиралась возразить, что она сначала хочет доесть свой собственный завтрак, но раздумала.

Ее покровитель выглядел, по крайней мере — внешне, совершенно безукоризненно. О ночных излишествах напоминали только едва заметные синяки под глазами. Зачесанные назад черные волосы были заплетены у шеи в аккуратную косичку. Из-под длинного коричневого сюртука, надетого поверх жилета того же цвета, выглядывала белоснежная кружевная манишка. Такими же кружевами были отделаны обшлага рукавов. Бриджи из оленьей кожи и высокие сапоги плотно облегали стройные ноги.

Даниэль поставила поднос на стол и, строго посмотрев на графа, сказала:

— Может быть, вы, милорд, примете порошки от головной боли? Это иногда помогает при плохом самочувствии.

— Какая головная боль? О чем это вы?! — недовольно воскликнул граф, с подозрением глядя на своего «слугу».

— Знаю по собственному опыту, милорд, что когда кто-то позволяет себе лишнее, это очень даже помогает, — с невинной улыбкой протянула Даниэль.

— Черт побери, что вы имеете в виду, сорванец? Ничего лишнего я себе не позволял! И вообще, не суйтесь не в свои дела!

Но последнюю фразу он проговорил уже в пустое пространство. Даниэль успела юркнуть за дверь. Это привело графа в самую настоящую ярость. Он с силой дернул за шнурок звонка. Дверь тут же снова отворилась, и из-за нее выглянула аккуратно причесанная головка Даниэль с самым плутовским выражением на лице:

— Да, милорд?

— Принесите мне большую кружку пива, — прорычал граф.

— А стоит ли, милорд? Я хочу сказать, что после коньяка…

— Данни, я предупреждаю вас…

Линтон встал и с грозным видом сделал шаг к двери. Между алых губок девушки на мгновение мелькнул кончик светло-розового язычка, после чего дверь снова захлопнулась. Граф остался стоять посреди комнаты. Лицо его выражало одновременно удивление и досаду.

Через минуту девушка вернулась, держа в руках огромную, с толстой оловянной крышкой, кружку пенящегося пива, и в ее поведении уже не было ничего, что могло бы вызвать новое недовольство «хозяина». Тот взял кружку и пристально посмотрел поверх нее на Даниэль:

— Судя по измазанному медом носу, вы уже успели позавтракать.

— Завтрак доесть я так и не успела, — отпарировала девушка. — А нос у меня совершенно чистый.

И Даниэль собралась было сделать привычный театральный жест, означающий смертельную обиду, — задрать кверху голову, закатить глаза и прижать ко лбу ладонь тыльной стороной. Но граф шагнул вперед и схватил ее за запястье:

— Скажите мне, проказница, сколько раз надо вам напоминать, что мы сейчас не на улице? Стойте смирно!

Он вытащил из кармана кружевной платок и принялся старательно тереть им нос и подбородок девушки:

— Вы измазали медом всю физиономию, упрямый ребенок!

— Никакой я не упрямый ребенок, — запротестовала Даниэль, пытаясь вырваться из рук Линтона. — Но как, скажите, я могла аккуратно есть, ежесекундно ожидая звонка вашего колокольчика, чтобы затем сломя голову нестись вверх по лестнице?

— Ладно. Но теперь, когда вы набили свой очаровательный живот, будьте любезны упаковать мои вещи. Я хочу, чтобы через полчаса мы уже выехали.

Он сел за стол и принялся завтракать, не обращая больше на девушку никакого внимания. Та же начала собирать вещи и упаковывать их все в тот же огромный чемодан. На это ушло без малого двадцать минут…

Даниэль спустилась на кухню и через заднюю дверь вышла во двор. Двое конюхов были заняты тем, что впрягали лошадей в тяжелый экипаж. Наблюдая за их работой, девушка не обратила внимания на звук шагов у себя за спиной. Внезапно чья-то рука сорвала с ее головы берет, а грубый насмешливый голос гаркнул в самое ухо:

— Это еще что за петушок?

Даниэль мгновенно обернулась и столкнулась нос к носу с рослым конюхом. Маленькие глазки, почти утонувшие в его пухлых щеках, недобро поблескивали. Он схватил девушку за руку и, больно стиснув ей запястье, пробасил:

— Интересно, кому и на что ты мог пригодиться?

Резким движением Даниэль выдернула руку:

— Отдай берет!

Но конюх, издевательски размахивая им у себя над головой, насмешливо предложил:

— А ты попрыгай!

— Грязная свинья! — завопила Даниэль, пытаясь схватить его за руку.

Конюх громко расхохотался и подбросил берет в воздух. Тот описал широкую дугу и упал на верх высокой кирпичной стены, окружавшей двор.

— Держу пари, тебе туда не залезть, коротышка! — давясь от хохота, прокричал тупой детина.

Даниэль понимала, что благоразумнее всего — наплевать на берет и уйти. Но Сан-Варенны не привыкли отступать, а тем более сдаваться. Кроме того, она с самого детства лазила по деревьям и заборам не хуже любой обезьяны, а на этой стене трещин и выступов было предостаточно. Поэтому Даниэль не составило никакого труда в считанные секунды вскарабкаться на нее, достать берет и надеть на голову. Ловко спрыгнув на землю, девушка направилась к воротам.

Но этим происшествие не кончилось. Конюх снова подскочил к ней, сорвал берет и, больно дернув девушку за волосы, опять забросил свою добычу на стену.

— На этот раз, сопляк, тебе придется за нее побороться! — прооран он, занеся над головой Даниэль два громадных кулака.

Девушка отреагировала с бешеной скоростью. Конечно, физически справиться с этим громилой, который по каким-то причинам хотел ее искалечить, она не могла. Другое дело, что в голове у этого состоявшего из одних мускулов животного, видимо, почти отсутствовали мозги. Это давало Даниэль большой шанс на благополучный исход предстоящей баталии.

Легким, почти балетным движением она отпрыгнула на шаг назад и изо всех сил ударила конюха носком сапога по колену. Вряд ли этот удар причинил великану сильную боль, но, как Даниэль и рассчитывала, конюх пришел в ярость и совсем перестал что-либо соображать. Тогда девушка выложила свой второй козырь: вновь ловко увернувшись от длинных рук здоровяка, она встала в позу тореадора и вылила на конюха такой фонтан отборной площадной брани, что собравшиеся поглазеть на драку зеваки из числа гостиничных слуг пораскрывали рты от изумления. Кстати сказать, все они надеялись, что Жак — так звали противника Даниэль — без труда преподаст заносчивому маленькому снобу пару хороших уроков. Конечно, Даниэль об этом ничего не знала. Ни об этом и ни о том, что впала в немилость у здешней дворни исключительно благодаря своему покровителю. Вчерашний отказ Линтона разрешить своему «слуге» столоваться вместе со всеми на кухне был воспринят челядью как высокомерие самого «наглого мальчишки», а не его хозяина.