Книга Спасти Цоя - Александр Долгов

13 июня 1990-года

Мы стояли на пятом пути в ожидании ленинградского поезда – до его прибытия оставалось около пяти минут. Встречающих было раз два и обчелся. Это вселяло надежду, что обойдется без толчеи и я не провороню Пиночета. Новый день снова оказался прохладным, но, слава богу, обошлось без дождя. Что ж это за погода, когда дрожишь от холода и согреваешься анекдотами про северное лето?

Коротая время, мы с Шульцем перемывали косточки туалетному работнику: опять с утра его не оказалось на месте, что, по-видимому, «добрая» традиция для привратника или даже хороший тон – с утра пораньше бортануть некоего путешественника во времени. А если вдруг кому-то срочно приспичит перепрыгнуть время? Любопытно, что на его конторке мы обнаружили табличку с тарабарской надписью – что-то новенькое! Шульц тут же перевел мне стандартную фразу: «Технический перерыв 10 минут». А когда начался перерыв, когда закончится – покрыто мраком. Короче, хронопортируйся, как знаешь! Если сможешь… Так и представляю себе ехидную улыбочку «конторщика»!

Мне вдруг стало интересно узнать, а как выглядел наш незабвенный «лесной брат» в далеком 72-м году. Спросил у Шульца, но он честно признался, что был «на таких рогах!» и абсолютно ничего не помнит из его внешнего облика, вот только бросились в глаза орденские колодки на пиджаке – аж в три ряда!

– А может, у тебя просто в глазах троилось? – со смешком съязвил я.

– Хрен его знает! Может, и троилось, но, кроме колодок, хоть убей, ничего не помню.

В это самое время рядом с нами, дико скрежеща по рельсам стальными колесами, остановился локомотив, притащивший в Ригу состав зеленого цвета. В то время, кстати, все пассажирские поезда по всему Союзу были сплошь такого окраса – как подстриженный травяной газон. Из грязно-зеленых вагонов на платформу стали выскакивать пассажиры с багажом – по большой части сонные, с припухшими веками и помятыми физиономиями. Я решил воспользоваться отработанным приемом: достал из рюкзака пластинку, на которую мог бы клюнуть Пиночет. Я же отлично помнил, что в те годы более всего его интересовал американский психоделический рок, а у меня как раз была припасена Vanilla Fudge – та самая меченая пластинка с оторванным уголком. Одним словом, наживка для меломана.

А вот и сам помолодевший Пиночет со своим приятелем! Пока они неторопливо приближались, успел хорошо его рассмотреть. Выглядел как обычно: худосочная фигура затянута в джинсу, на ногах – кроссовки. На случай дождя (предусмотрительный!) поверх джинсовой куртки накинул голубую ветровку без капюшона с броскими рукавами белого цвета, на груди, там, где сердце, – нашивка в виде белой буквы «C» – «капитан», значит. За спиной – рюкзак из прорезиненной ткани цвета «хаки», как я понял – самопальный, сшитый им самим (как потом похвастает – из довоенного плаща деда, ремни к рюкзаку сварганил из холщовых ремней для переноса багажа). Ничего себе рюкзачок получился, как фирменный. Идет Пиночет, такой довольный, улыбается во весь рот от уха до уха – практически все зубы пока что на месте!

К сожалению, мой проверенный номер не удался – Пиночет прошел мимо, занятый разговором с приятелем, как водится, на музыкальную тему. Мне осталось только одно – окликнуть его, что я незамедлительно и сделал. Признаться, Игорь порядком удивился. Встал посреди перрона, ошарашенно глядя на меня. Мне пришлось взять его за рукав и оттащить в сторону, так как пассажиры стали натыкаться на него, раздраженно чертыхаясь. Пиночетов попутчик тоже сошел с дистанции и деликатно встал поодаль от нашей компании, с любопытством наблюдая за происходящим. Игорь же наметанным глазом сразу обнаружил Vanilla Fudge у меня в руках, и тревожно-недоуменный взгляд сразу потеплел. Ну а когда я растолковал, откуда его «знаю» – пару раз встречал в ленинградском клубе филофонистов при Дворце культуры имени Первой Пятилетки, – то он и вовсе растаял, расположился ко мне, окончательно признав меня за своего, за брата-меломана. И попросил показать пластинку, спросив уже по-свойски, какого лешего я здесь делаю. Толкнув в бок Шульца, будто оступившись, я ответил, что встречаем приятеля-рижанина, приехавшего из Питера, откуда на днях прибыл и я сам. Шульц, правильно поняв предназначенный ему жест, в подтверждение моих слов резво закивал головой. Игорь окинул нас обоих оценивающим взглядом с головы до ног и произнес очень важную фразу, от которой, честно говоря, я про себя возликовал – его слова безоговорочно подтверждали правильность намеченного мною плана и давали ответ на мучивший вопрос:

– Вы прям как двое из ларца!

Так вот, значит, кто нас первым – еще до Цоя – окрестил этим ярким прозвищем! Как видно, наша внешность диктовала наше «содержание» (одно органично вытекало из другого) – не зря мы обрядились в одинаковые головные уборы да в придачу нацепили рюкзаки-близняшки. Становилось все интересней и интересней, к моему удовлетворению, все шло как по маслу.

Тут Пиночет приметил в ушах Шульца желтые затычки, которые, как известно, будут разработаны американскими инженерами лишь в следующем году.

– А это что за штуки такие?

Пришлось на ходу сочинять байку:

– Экспериментальные стереофонические головные телефоны, разработанные нашими инженерами на секретных предприятиях оборонной промышленности Советского Союза.

– Да? Отечественные? Что-то верится с трудом.

– Говорю как есть. Зуб даю!

– Ну-ка дай послушать, – сказал Пиночет Шульцу и колоритно похлопал себя по уху, – они что, к плееру у тебя подключены?

Я вновь незаметно толкнул Шульца в бок, мол, молчи, дуралей, не спутай карты – представляю себе, как был бы ошарашен Пиночет, если б увидел долгоиграющую коробочку, запрятанную во внутренний карман бушлата моего друга, да еще и узнал принцип его работы. Шульц вовремя опомнился, промычав что-то нечленораздельное.

– Ты что, глухонемой?

Отвечать тому не пришлось, поскольку, воткнув «пуговки» себе в уши, Пиночет сразу же погрузился в прослушивание… и громко причмокнул от удовольствия, сразу распознав зазвучавшую в ушах музыку.

– Вне всякого сомнения, это «Картинки с выставки», если я кое-что кумекаю в приличной музыке.

Пиночет не ошибся: он действительно услышал одну из композиций из третьего альбома группы ELP, как известно, записанного на концерте в Ньюкасле в 1971 году. От себя могу добавить, что мне при встрече рассказал Пиночет, когда мы столкнулись в фойе ДК Ленсовета: именно с этого альбома и началось его знакомство с творчеством ELP – в свое время необычную рок-интерпретацию фортепианного цикла Мусоргского откровенно по-пиратски включили в программу Ленинградского радио «Ваш магнитофон». Была такая популярная радиопередача в середине 70-х.

Но пора было брать инициативу в свои руки. Когда Игорь вернул наушники Шульцу, я его спросил:

– На концерт «Кино» приехали в Ригу?

– А ты откуда знаешь?

– Нетрудно догадаться – весь город оклеен их афишами.

И тут Пиночет разоткровенничался, попутно представив своего приятеля Сергея, сказал, что он – друг музыкантов из рижской команды «Т.В.И.Н.», которая будет играть на разогреве у «Кино», так что проблем с проходом не будет.