Книга Приключения в стране львов. Приключения в стране тигров - Луи Буссенар

— Они очень милы в зоологическом саду, когда глотают копеечные хлебцы, но у себя дома не особенно любезны, — продолжал Фрикэ. — Положим, мы сами его приласкали шлюпкой, и вдобавок паровой, но ведь не нарочно же… Ай, друзья, полегче, полегче! Не наткнуться бы нам еще раз. Вода что-то подозрительно мутится вокруг нас. Так. Что я вам говорил?

Со всех сторон из воды поднимались новые чудовища. Что их возмутило? Гибель товарища? Или просто шум проходившей паровой лодки, винт которой бурлил и пенил воду?

На земле гиппопотам достаточно добродушен, но в воде он часто бывает крайне раздражителен.

Возможно, что шлюпка с бурливым винтом, с пыхтящей и кашляющей трубой, выплевывающей дым, возбудила в травоядных сангвиниках ярость и бешенство. Не мог не повлиять на них и предсмертный крик их товарища. Услыхав его, они переполошились и мобилизовались для боя.

Их было особей двадцать. С двух сторон они окружили шлюпку двумя полукругами, затем соединившимися в кольцо.

— Неприятно, но приходится вновь устраивать бойню, — сказал парижанин. — Необходимо пробить брешь в этой стене из живого мяса. Что делать! Зачинщики не мы!

Он встал на носу лодки, держа в руке свою винтовку калибра 8, вооружил свободного матроса таким же ружьем, положил подле себя винтовку «Экспресс» и приказал кочегару быть наготове, чтобы исполнять немедленно всякую команду. Шлюпка шла тихо. Рискованно было с разбега наталкиваться на такие громадные «рифы». До гиппопотамов оставалось метров десять. Их головы высовывались из воды и хлопали челюстями. Фрикэ условился с матросом так: целиться каждому в своего гиппопотама, лучше всего в висок, стрелять обоим одновременно, затем вновь прицелиться и стрелять — не торопясь, но и не медля, и всякий раз по сигналу.

— Целься! — скомандовал парижанин, кладя винтовку на плечо. — Готово?

— Готово! — отвечал матрос, прицеливаясь.

— Пли!

Два выстрела слились в один. Оба гиппопотама с разнесенными черепами без звука пошли ко дну, как полные бочки.

Врешь была пробита.

— Целься опять!.. Или!.. Кочегар, полный ход!

Грянули два выстрела. Брешь расширилась. Между живыми подводными камнями образовалась как бы протока. Шлюпка устремилась в нее, пустив две струи горячего пара вправо и влево.

Это был фокус кочегара. Не имея возможности принять участие в стрельбе, он задумал хотя бы обжечь паром противные морды, высовывавшиеся из воды.

Шутка удалась. Свистящий горячий пар напугал зверей пуще выстрелов; они нырнули в воду и скрылись.

Избавившись от опасности, шлюпка замедлила ход, но двигалась все-таки довольно быстро. Река сделалась уже, зато перестали попадаться скалы. Течение сделалось быстрее. Плыть стало свободно и легко.

Фрикэ радовался и уже начал было забывать все прошедшие неприятности. Вдруг на одном из крутых поворотов реки он увидел зрелище, заставившее его вскрикнуть от удивления.

— Опять преграда!.. Что за проклятая река! После крокодилов — гиппопотамы, после гиппопотамов — худшее из всех животных: человек. Если эти прохвосты не пожелают нас пропускать, что нам тогда делать?

Фрикэ был прав. От одного берега до другого, поперек реки, протянулась цепь узеньких лодок. В каждой было по десятку или по дюжине вооруженных негров.

Что за плотина? Против кого она направлена?

Парижанин вывесил белую тряпку, везде, во всем свете, символизирующую мирные намерения, и приказал шлюпке тихо двигаться вперед, держа, однако, оружие наготове.

Приблизившись, он поручил сенегальцу-лаптоту окликнуть негров… Тот объяснил им, что шлюпка везет мирных путешественников, друзей черным людям, и что они просят пропустить их в землю куранкосов, где их ждут.

Слова сенегальца были выслушаны в глубоком молчании, но затем поднялся адский шум. Негры выли, как бешеные, потрясая луками, дротиками; некоторые целились из ружей. Одним словом, путешественникам давали знать, что прохода не будет.

Фрикэ снова велел переспросить, предполагая, что это одно из недоразумений.

Но нет. В ответ лишь усилились крики. Просвистело несколько стрел, сверкнуло несколько выстрелов. Прожужжали железные пули.

Настаивать парижанин счел неблагоразумным и, скрепя сердце, отдал приказ об отступлении. Положим, он был уверен в том, что прорвет цепь лодок и проложит себе путь, но его остановило следующее соображение:

— Конечно, всю эту эскадру можно разнести одним выстрелом из картечницы; да у нас, кроме того, есть смертоносные винтовки. Победа обеспечена. Но что потом? О нас, как о врагах, оповестят всех побережных жителей, нас станут травить, как зверей, нам придется выдерживать ежедневные битвы. Оно бы в другой раз ничего, но теперь это входит в полное противоречие с нашей мирной миссией. Экий этот жандарм! Вот черт! Заварил кашу! Где он теперь? Проскочил через эту преграду или где-нибудь остался в лесу? Хоть бы эти черномазые рассказали мне, что ли… Я бы им заплатил… Очевидно, они думают, что мы англичане. Скверно. Первым делом надобно выбраться из-под выстрелов этих негостеприимных господ, а там видно будет. И то сказать — перерыв не бегство… Кочегар, задний ход!

Глава XI

Смел, но благоразумен. — Философия лентяя. — Отбытие парламентера. — Квартет пьяниц. — Сперва пиво, потом ром. — Гомеопатия. — Вести о беглецах. — Капитан, генерал, военный министр, и все это за тридцать шесть часов. — Шлюпка идет назад. — Сухим путем. — Жара, лихорадка. — Носорог.

Кому знаком воинственный характер Фрикэ, тот понимает, что ему потребовалось совершить героические усилия над собою, чтобы удержаться и не пустить ко дну лодки черномазых, осмелившихся преградить ему путь. У него были все шансы на победу, хотя бы она и дорого обошлась. Паровая шлюпка, вооруженная картечницей, люди с такими грозными, сокрушительными винтовками — где же было устоять против них жалким туземным скорлупкам? В исходе битвы нельзя было сомневаться. И все-таки Фрикэ отступил!

Да, он был неудерживо смел, но в то же время благоразумен. Ну, хорошо. Он разобьет негров в первом сражении. А потом что? Каков будет результат этой Пирровой победы?

Ведь задача не в том, чтобы любым путем проникнуть во враждебную страну: надобно в ней еще и удержаться. А шлюпка не приспособлена для продолжительного похода. Цель у него исключительно мирная, а между тем ей придется поминутно сражаться с бешеной ватагой дикарей также и на обратном пути. Все это парижанин обдумал с присущим ему здравым смыслом и скомандовал:

— Задний ход!

Негры завыли от восторга, когда увидали, что шлюпка пятится назад, но преследовать ее не стали, и правильно сделали, потому что Фрикэ решил на дальнейшие уступки не идти и в случае погони поддал бы им жару.