Книга Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

– Спасибо, староста, – сказал Мазур искренне.

– Не за что пока, Джимхокинс... Благодарить будешьпотом... Если договоримся.

– Насчет чего? – насторожился Мазур.

– У тебя есть где-нибудь дом, Джимхокинс? Хозяйство,жена, дети?

Поразмыслив пару секунд, Мазур мотнул головой:

– Ничего подобного. Я, знаешь ли, обыкновенный морскойбродяга.

– А тебе не надоело так жить?

– Староста, а ты можешь предложить что-нибудь получше?

– Могу, – быстро подхватил староста. – Вотто-то и оно, что могу, друг мой Джимхокинс, неожиданно посланный нам Аллахом...Куда тебе теперь податься? Конечно, можно отправить тебя на лодке вЛабанабуджо, там полиция, там власть – начальник провинции... Хочешь, мы тебяотвезем в Лабанабуджо?

– Нет, – сказал Мазур.

– Вот видишь, – широко улыбнулся староста. –Это тебе не подходит. Тогда оставайся у нас. Вон ты какой симпатичный исильный... Лейла тебе нравится?

– Ну, вообще-то... – осторожно сказалМазур. – Красивая девушка...

– Ты это как-то вяло сказал... – Старостауставился на него хитро-проницательно. – А может... Знаешь, есть такие,которые для удовольствия пользуются мальчиками... Дело житейское, ты толькоскажи, чтобы я знал...

– Э, нет, – решительно сказал Мазур. – Дело,конечно, житейское, но я как-то привык держаться женщин...

– Почему же ты так вяло говоришь про Лейлу?

– Боюсь ненароком оскорбить какой-нибудь местныйобычай, – честно признался Мазур.

– Ты деликатный, это правильно... Только нет никакихтаких обычаев. Ты меня ничем не оскорбляешь, ее тоже...

Он что-то повелительно крикнул, и тут же, неведомо откуда,возникла Лейла.

Выслушав новое наставление, выраженное всего-то в парочкефраз, она, промедлив, потупилась – и одним рывком сбросила блузку, потом стольже ловко избавилась от саронга. И осталась стоять обнаженная, прикрывшисьладошкой не столько из стыдливости, сколько из того же кокетства. Пузатыйстароста неожиданно проворным движением оказался рядом с Мазуром, бесцеремонноухватив его пятерней за то самое место, что недвусмысленным образом отреагировалона пленительное зрелище, – ну, против природы не попрешь... Новый приказ –и девушка, подхватив одежду в охапку, хихикнув, вновь пропала за бамбуковойперегородкой.

Мазур сердито стряхнул руку старосты. Тот, довольнопофыркивая, уселся на прежнее место, плеснул по стаканчикам неизвестногоалкоголя.

– Хороший у тебя бамбук, – сказал онпреспокойно. – Длинный, крепкий. Девчонке понравится. Я тебе признаюсь посекрету, Джимхокинс, что обычаи у нас простые. Если девушка, достигнуввозраста, захочет покачаться на мужском бамбуке, ее никто не будет ругать. Этожена не имеет права ходить в чащу с другими, а девушке многое позволено. Честноскажу, Лейла уже играла с парнями в эти самые игры... но это ведь только клучшему, а? Зачем тебе неопытная и неумелая женщина? Лучше такая, которая всеумеет... А?

– Староста, – сказал Мазур, – ты мне ее что,в жены предлагаешь?

– А как же еще? Не просто так баловаться... Онакак-никак дочь старосты всего острова, поиграла по молодости – и хватит...

Он протянул к Мазуру свой стаканчик совершенно российскимдвижением, показалось даже, вот-вот спросит: «Ты меня уважаешь?» Нет, конечно,сия формула была старосте неведома. И они выпили молча, без всяких тостов.Помолчав немного, Абдаллах сказал:

– Давай я тебе все объясню подробнее... Сначала возьмемтебя – ты молодой, сильный и красивый, но нет у тебя ни дома, ни жены, нидостойного занятия. А теперь возьмем меня. Я староста всего острова, но я ужепожилой. Все труднее управляться с этим неблагодарным народом. Есть, знаешь ли,такие ловкачи, которые думают себе по хижинам разные мысли и питают идиотскиенадежды... Только я еще крепкий! – Он, чуть захмелев, погрозил впространство кулаком, определенно кому-то конкретному. – Я в свое время отйапонцев живым ушел и сейчас кое-кому не по зубам... Но все равно пора думатьпро будущее. Видел, какая у меня Лейла? И что, отдавать ее кому-нибудь из нашиххиляков? Хлипкий народец, плохо ест, денег ни у кого нету... Ладно,побаловалась для умения – и хватит! Муж ей нужен совсем другой. Крепкий, какты. Ты белый, но это ничего. Я знаю, как это бывает у животных: когдасмешивают породу, детки получаются очень крепкими... У вас с Лейлой должны бытьхорошие детки... внуки, – протянул он мечтательно, умиленно. – У менябудут хорошие, крепкие внуки, наполовину белые, наполовину бараяки... У насбудет хорошая семья – я и вы с Лейлой... И кто-то заткнется, заткнется...Джимхокинс, я тебе скажу еще один приятный секрет. У меня есть кое-что...Закопанное. Не рупии какие-нибудь, а те деньги, что ходят и в других странах. Изолото, немножко... Все вам останется. Я бы мог, конечно, уехать с ней наЛабанабуджо, в город, но там мы будем – никто. А здесь мы – все.

– Подожди, – сказал Мазур. – Но обо мне раноили поздно прознает полиция...

– Придумаем что-нибудь, – убежденно сказалстароста. – Вдвоем посидим и придумаем. Я умный... ты белый, а значит,тоже умный. Обязательно придумаем. Дадим полицейским денег, они тебе дадутдокументы... Пройдет время, и все забудут про твой корабль... Перестанут задаватьвопросы. Нет, конечно, если ты хочешь, мы тебя отвезем на Лабанабуджо...Подумай, друг мой Джимхокинс, как следует подумай...

Ежели совсем цинично – а что тут было думать? Этот толстяк содного из тысяч островов только казался простаком и добряком. На деле он былмужичком хозяйственным и цепким. И выбор предложил незатейливый – либо ты,голубь, пойдешь в зятья, либо спихнем мы тебя полиции, и пусть она с тобойразбирается. Та самая крестьянская сметка, побуждающая использовать в крепкомхозяйстве все мало-мальски пригодное.

Пожалуй, он нисколечко не кривит душой, царек местный. Ему ив самом деле нужны крепенькие внучата, наследники, – а еще нужензять-амбал, сподвижник, телохранитель, надежа и опора, не имеющий тут никорней, ни родни, всем обязанный старосте, идеальный адъютант в борьбе снесомненно существующей в этом благословенном уголке оппозицией... Умен,прохвост, чего уж там... Прекрасно понимает, что деться Мазуру некуда.

Некуда. Как ни прикидывай, а лучше варианта не придумаешь.Затаиться, обустроиться, ждать счастливого случая... Не на Луне, в концеконцов!

– Я согласен, – сказал он решительно. – Каквсе это должно выглядеть, староста?

– Сейчас объясню, – сказал просиявшийАбдаллах. – Сейчас я тебе все объясню, сынок, дорогой мой Джимхокинс...Лейла, утапачате камеандаки! – прямо-таки взревел он.

Моментально появилась Лейла, встала возле папеньки с видомсмиренным и благовоспитанным, но украдкой послала Мазуру такой взгляд, что онни о чем уже не сожалел.