Книга Человек, научивший мир читать. История Великой информационной революции - Ксения Чепикова

Так или иначе, в 1540-х годах только половина приезжих пожелала стать гражданами. Прежде всего, в этом были заинтересованы неквалифицированные рабочие, хоть у них и не было денег на пошлину. Богатые дельцы предпочитали оставаться мобильными, не привязываясь к конкретному месту, а разница в налогах была для них несущественна. Ремесленники вроде Плантена получали гражданство в случае, если собирались связать свою жизнь с городом и открыть мастерскую.

В чем бы ни крылась причина спешки – об официальных бумагах Кристоф позаботился очень вовремя.

В 1552 году на фоне очередного обострения отношений между Францией и испанскими Габсбургами городской совет выпустил директиву: всем французским иммигрантам надлежит отметиться в ратуше, а тем из них, кто не имеет гражданства, – немедленно покинуть Антверпен и Нидерланды. Депортация потенциальных «вражеских агентов» и «коллаборационистов» – вовсе не изобретение XX века. Назревала война, испанцы опасались вторжения Франции в Нидерланды, и этого было достаточно для депортации местных французов. Плантен оказался среди тех, кому пришлось сообщить о себе в ратуше, но не среди тех, кто принужден был покинуть город. А ведь такое вполне могло произойти: по тогдашним правилам для получения гражданства нужно было прожить в Антверпене четыре года, то есть для него этот срок должен был наступить только в 1553–1554 году. По-видимому, данное правило не всегда выдерживалось строго, иначе типографическому гиганту Officina Plantiniana никогда не суждено было бы появиться.

* * *

Плантен покинул Париж глубоко разочарованным, но нашел ли он в Антверпене то, что искал? Да, город стремительно растет. Да, книгопечатание там быстро развивается. Но причем тут Кристоф Плантен? Его в Антверпене, откровенно говоря, никто не ждет. Сотни таких вот подмастерьев каждый месяц приходят сюда в поисках лучшей доли, надеясь получить работу. У каждого – своя судьба, свои мечты и надежды. Плантен – просто один из них, и никто не встречает его у городских ворот с почестями и патентом мастера на золотом блюде. В Антверпене уже имеется десяток печатников и издателей.

Мечты мечтами, но у Кристофа есть жена и маленькая дочка, Маргарита, родившаяся в 1547 году в Париже. На подходе еще одна – Мартина, которая появится на свет в 1550 году. Им нужны кров, еда, одежда. В общем, регистрируясь после приезда в антверпенской ратуше, Плантен в графе «профессия» записывает «переплетчик».

Он снимает жилье на улице, где селятся местные переплетчики, и приступает к работе. По соседству находится улица типографов и книготорговцев Камменстраат, но в ту сторону Кристоф смотреть себе запретил. Теперь он занимается тем, чему когда-то учился у Масе, – работает с кожей, деревом и драгоценными металлами, изготавливая роскошные переплеты для богатых заказчиков. И все-таки он был талантлив! Всего пара лет – и он уже сделал себе имя в переплетном бизнесе Антверпена, оброс знатными клиентами, со многими из которых завел хорошие, даже приятельские отношения. Один из них – Габриэль де Сайяс, испанский сановник, будущий министр иностранных дел короля Филиппа II. Он стал многолетним покровителем и другом Плантена, не раз выручал его из трудных ситуаций, содействовал в получении крупных королевских заказов. Скоро Плантен начинает работать и на городские власти: в 1552 году магистрат заключает с ним договор о переплете административных документов. Это стабильный источник дохода и полезные связи.

Масе учил его переплетать книги, но Кристоф идет намного дальше наставника. В Антверпене он выводит на рынок новый продукт. Если переплеты все равно выглядят как роскошные ларцы – почему в них должны быть только книги? И он занялся производством ларцов и шкатулок, используя технологию отделки, которой обучился у Масе: дерево, орнаменты из разноцветной кожи и воска, цветной лак, позолота. Они предназначались для хранения важных документов и драгоценностей. «Никто ни в Антверпене, ни в Нидерландах не мог сравняться с ним в этом мастерстве»[54], – похвастается позже Бальтазар I. Это была эксклюзивная продукция, быстро завоевавшая популярность.

Рынок предметов роскоши в Антверпене сильно вырос за последние десятилетия: быстро богатеющие горожане стремились тратить деньги. Книги, да еще в драгоценных переплетах – один из показателей богатства и статуса. Ремесленники, производящие подобные товары и торгующие на международном уровне, зарабатывали состояния и часто вместе с крупными коммерсантами принадлежали к числу богатейших людей в Антверпене – даже богаче местной аристократии, которая все еще задавала тон в политической жизни города. Если у них хватало ума вкладывать деньги дальше – в торговлю, в недвижимость, в развитие предприятия, – их капиталы достигали серьезных размеров. Может быть, именно это стало теперь целью Плантена?

С 1553 года он начинает торговать книгами – этому он учился и у Масе, и у Богара. И в этом деле также преуспевает. У Кристофа обнаруживается еще и талант коммерсанта. Или, может быть, он сознательно развивает его в себе. За книгами следуют другие товары: кожа, географические карты, гравюры, льняной текстиль, как раз начинающий входить в моду, – это, например, те самые огромные и неудобные круглые воротники, которые мы знаем по портретам и фильмам. Он продает все, что хорошо продается. В какой-то момент Кристоф обращает свое внимание на еще один предмет роскоши – кружева.

Знаменитое брабантское кружево – чудесные воротники и манжеты тонкой работы можно увидеть на полотнах великих художников XVI–XVII веков. Этим ремеслом занимались женщины. Работа тяжелая, но дающая хороший заработок и уверенность в завтрашнем дне. Существовали крупные мануфактуры, нанимавшие много кружевниц, – их деятельность регулировалось цеховыми правилами. Были индивидуальные предпринимательницы, работавшие на дому и часто достигавшие столь высокого мастерства, что могли продавать свою продукцию по ценам выше рыночных. В письмах Плантен неоднократно жалуется на капризное поведение своих поставщиц: постоянно требуют денег вперед и угрожают продать товар конкурентам. Самая старая из сохранившихся бухгалтерских книг Плантена от 1556 года показывает, что кружевами он торговал в крупных объемах: закупал сырье, выдавал заказы множеству местных кружевных мануфактур, собирал большие партии продукции и отправлял во Францию. Собственно, он был, вероятно, первым, кто начал оптом поставлять во Францию брабантское кружево, где оно вошло в большую моду и стоило дорого.

Кристоф не теряет деловых и личных связей с Парижем, сохраняет даже контакты с бывшей типографией Богара. Мартен ле Жён, тот самый коллега, женившийся на дочке Богара, поставляет ему книги из Франции для реализации в Нидерландах. Есть еще Пьер Гассен – крупный французский коммерсант, Плантен становится его торговым агентом в Нидерландах. Его собственным поверенным в Париже выступает Пьер Порре, через которого Кристоф ведет дела, когда сам не может присутствовать во французской столице. За несколько лет он становится успешным международным коммерсантом, которых так много в Антверпене в эти годы экономического бума.

Но все это не имеет никакого отношения к книгопечатанию. Плантен теперь – один из лучших переплетчиков в Антверпене и все более успешный торговец. Его благосостояние неуклонно растет. Респектабельный, обеспеченный человек, семья и дети – в 1553 году рождается третья дочь, Катарина. Но когда же он успел отказаться от своей мечты печатать книги? Интересно, посещает ли его ощущение, что он занимается чем-то совсем не тем? С момента переезда в Антверпен прошло шесть лет, на дворе уже 1555 год, а он изготавливает шкатулки, торгует кружевами, общается с солидными людьми… С книгами он теперь имеет дело, только вкладывая их в роскошные переплеты, заполняя бухгалтерские бумаги или принимая крупные партии товара из Парижа. Впрочем, книготорговлей, так или иначе, занимались все его предшественники.