Книга История ОБХСС и экономическая преступность в России в ХХ веке - Сергей Холодов

Началось все с того, что примерно в 1962 году в нескольких столичных магазинах была обнаружена колбаса с существенным превышением крахмала и муки. Случай по тем временам неординарный. По этому поводу в Управлении БХСС даже было созвано специальное совещание. При более детальном изучении вопроса оперативники выяснили, что нестандартная колбаса была завезена в столичные магазины как неучтенный товар. Изготовили ее в цеху одного из закрытых московских заводов, и предназначалась колбаска в основном для сотрудников этого предприятия. Очевидно, работники цеха решили воспользоваться отсутствием должного контроля и начали произвольно менять рецептуру колбасы. В результате этих технологических «новаций» мяса в колбасе стало меньше, а муки и крахмала — больше. Образовавшиеся таким образом излишки готовой продукции предприимчивые граждане сбывали в торговую сеть, получая за каждый килограмм неучтенной колбасы существенную прибавку к заработной плате.

Однако для сбора доказательств оперативникам надо было проникнуть в цех и желательно таким образом, чтобы не привлекать ненужного внимания и лишних подозрений. Сделать это оказалось непросто: цех располагался на территории режимного предприятия, и войти туда постороннему человеку было в принципе невозможно. Тогда оперативники попробовали устроиться в цех рабочими. Но и этот фокус не удался: начальник цеха некто Абрамович и его заместитель некто Якубович не брали на работу случайных людей.

Тогда Михаил Фомин, которому была поручена эта операция, решил познакомиться с кем-то из работников цеха и с их помощью взять несколько батонов свежей колбасы для экспертизы. Выбор пал на некоего Максимова. Фомин быстро собрал о нем необходимую информацию: простой работящий парень, в рестораны не ходок, шумных компаний не любит, ведет довольно замкнутый образ жизни. Живет в подмосковном Солнцево, до работы каждый день добирается электричкой.

Дважды Михаил Фомин пытался познакомиться с Максимовым в электропоезде. Но оба раза безуспешно: Максимов не вступал в разговоры с незнакомцами. Чтобы не вызвать ненужных подозрений, оперативник решил сменить тактику. Нужно смоделировать такую ситуацию, в которой жизнь как бы сама сведет Фомина и Максимова друг с другом, причем желательно так, чтобы Максимов влип в какую-нибудь неприятность, а Фомин его выручил. И тут оперативник вспомнил, как однажды, много лет назад, точно такого же нелюдимого мужика сотрудники ОБХСС вытащили «на свидание» при помощи повестки в военкомат. Эта история тогда получила большую огласку и передавалась из уст в уста как образец оперативной смекалки.

Дело было в разгар войны. От неизвестного лица в отдел БХСС поступило заявление на кладовщика мясокомбината имени Микояна некоего Давыдова. В заявлении аноним подробно расписывал, как Давыдов сорил деньгами, приносил на работу дефицитные продукты питания, продавал втридорога продуктовые карточки. И хотя анонимкам старались не придавать большого значения, это сообщение насторожило оперативников, и они решили проверить изложенные в заявлении факты.

Оказалось, что Давыдов и в самом деле жил припеваючи, что, конечно же, не могло не вызывать подозрений. Впрочем, одного этого факта для ареста было недостаточно, нужны были весомые улики. Тогда оперативники незаметно для всех провели контрольное взвешивание хранившихся на складе продуктов, однако недостачи не обнаружили. Выходило, что банальными хищениями на вверенном ему объекте Давыдов не занимается. Откуда же тогда такая роскошь, да еще в голодное военное время?

И тогда сотруднику ОБХСС Ивану Зубкину пришла в голову идея: договориться с военкоматом, чтобы Давыдову прислали повестку с приказом явиться в такой-то день на сборный пункт. А когда тот явится, допросить его по полной программе. Если выяснится, что у Давыдова есть железное алиби, он спокойно уйдет из военкомата домой, и ни у кого не возникнет никаких подозрений относительно его безупречной трудовой деятельности.

План сработал на все сто процентов. На первом же допросе кладовщик подробно рассказал, откуда у него дефицитные продукты и продовольственные карточки. Оказалось, все это он получал в обмен на… субпродукты со своего склада. Но не просто субпродукты, а исключительно самого высокого качества. К нему постоянно обращались начальники цехов по изготовлению студня при московских фабриках-кухнях и просили выбирать им лучшие субпродукты. Так что ничего противозаконного Давыдов не делал, тем более что все эти операции фиксировались на бумаге соответствующим образом. И вот за это кладовщика щедро одаривали всевозможным дефицитом и деньгами.

Осталось выяснить, зачем это нужно работникам фабрик-кухонь. На помощь оперативникам ОБХСС пришли специалисты НИИ мясомолочной промышленности. Проведя ряд экспертиз, они выяснили, что из отборных субпродуктов получается больше студня, чем требовалось по существовавшим в те времена нормативам. «Лишний» студень можно было использовать по своему усмотрению. Работники фабрик-кухонь так и поступали. От желающих прикупить этот дефицитный и весьма востребованный в голодные годы продукт не было отбоя. На черном рынке за него перекупщики готовы были платить любые деньги.

Вспомнив эту историю, Фомин решил действовать по такому же сценарию. Для начала отправился в Солнцево, в местный военкомат. Выяснив, что в военкомате отсутствуют данные о последнем месте работы Максимова, Фомин попросил военкома пригласить военнообязанного на беседу.

Дальнейшие события развивались в точном соответствии с разработанным сценарием. Военком прислал повестку, Максимов явился по вызову. Полчаса военком распекал его за то, что тот не сообщил в военный комиссариат нужных сведений. Максимов сидел, угрюмо потупившись и ожидая более суровых санкций. И в этот момент в кабинет вошел Фомин якобы по срочному делу. Услышав обрывки разговора военкома и Максимова, Фомин вступился за парня: ну, забыл человек сообщить в военкомат о месте работы, дескать, с каждым может случиться. И попросил военного комиссара на первый раз ограничиться предупреждением. Военком еще раз отчитал Максимова и отпустил его восвояси.

Когда через несколько минут Фомин вышел из военкомата, первый, кого он встретил на улице, был Максимов. Тот явно поджидал его, чтобы поблагодарить.

— Ну, спасибо, друг, выручил. Если б не ты, загребли бы меня на какие-нибудь внеплановые сборы, — заявил, обращаясь к Фомину, Максимов. — Торопишься? А то, может, обмоем мое спасение и наше знакомство?

Этого Фомину и надо было. Поломавшись пару секунд для приличия, оперативник согласился, и они отправились сначала в ближайший бар, а когда выяснилось, что уже поздно и на последнюю электричку до Москвы Фомин не успевает, Максимов пригласил своего нового знакомого к себе домой. Так они стали «приятелями». А через несколько дней дело дошло и до посещения того самого закрытого колбасного цеха. Фомин как бы невзначай вспомнил, что дома у Максимова ел очень вкусную колбаску. Тот не без гордости заметил, что такую колбаску ест регулярно.

— Если хочешь, буду тебе иногда подбрасывать. А если есть желание, поехали ко мне на работу — сам наберешь себе, сколько хочешь.

Коллеги Максимова по колбасному делу не придали особого значения появлению в цеху незнакомого человека: по неписанным правилам, в цех можно было приглашать только очень хороших знакомых, в которых работники были уверены, как в себе самих. И если кто-то приводил кого-то в цех — значит, это проверенный человек, и его можно не опасаться. В тот вечер Фомин выбрался с территории режимного объекта с двумя батонами свежей колбасы. А на следующий день колбаску тщательно исследовали в лабораторных условиях…