Книга Ребенок от Деда Мороза - Марго Лаванда

Дочь Веры продолжает бормотать благодарности, одновременно отнекиваясь и говоря, что ей крайне неудобно затруднять начальство, при этом уже залезая вместе с сумкой на заднее сиденье.

Оставляя в мое распоряжение переднее. Рядом с боссом. Ну что за напасть?

Хлопаю дверью излишне громко, слышу хмыканье босса, краснею, отворачиваюсь, уставившись в окно.

Анжелика продолжает словоизлияние благодарностей, машина выруливает на шоссе…

У меня почему-то шум в ушах, дышать трудно… Почему я так реагирую на близость этого мужчины? На его запах, на движение рук на руле. Меня словно обступает стена огня…

***

Нога бедной Веры закована в гипс выше колена! У меня даже слезы на глазах выступают от сочувствия.

— Как же так, дорогая? — восклицаю, обнимая подругу.

— Да все нормально, — ворчливо отвечает Вера. — Ты чего среди рабочего дня примчалась?

Анжелика, разбирающая в этот момент сумку замирает.

— Мам, я это… того… позвонить на работу твою забыла…

— Как?! — Вера чуть ли не подпрыгивает на больничной койке. — Ты совсем с ума сошла? Ты же знаешь, как для меня ценна эта работа! Да и для тебя, ведь я с этой работы всю семью тащу!

— Ну вот так получилось, что теперь сделаешь…

— Так, объясните все нормально!

— Сейчас… ты только успокойся, Вер. С нами приехал Герман Александрович, — успокаивающе глажу подругу по плечу.

— Что?? Я в таком виде… Он что… Он где?

— Ты прекрасно выглядишь. Он паркует машину. Там какая-то сложность с этим…

Если честно, я выскочила из машины на подъезде к больнице, Анжелика вывалилась следом. Ничего не говоря боссу, мы его бросили в машине одного. Я в тот момент думала только о том, что должна увидеть Веру. Ну и к тому же босс большой мальчик, сам доберется, найдет дорогу…

- Почему Герман Александрович приехал? — дрожащим голосом спрашивает Вера.

— Волновался. Вызвал меня в кабинет к себе утром… сказал, что ты на работу не вышла… Я конечно в панику впала. Примчались к тебе домой, хорошо не разминулись с Ликой. Она нам все рассказала, что произошло… и вот мы тут. Все хорошо, дорогая! Не думай о плохом, главное — выздоравливай.

— Представляешь, Насть, — вспыхивает Вера. — Ну так не повезло, хоть волком вой…

— Ничего, главное, что все поправимо, ты выздоровеешь! — успокаиваю подругу.

— Да… вот только работу потеряю…

— Нет, зачем так пессимистично. Ничего ты не потеряешь, дорогая…

— Насть, на это место метит каждая вторая. Сейчас Фролова зубами вцепится… Пока я поправлюсь куча времени пройдет. Думаешь кто-то отдаст без боя мне место? — продолжает накручивать себя подруга.

— Дорогая, босс сам сюда прискакал. Думаешь, это ничего не значит?

— Он конечно очень отзывчивый парень, — задумчиво говорит Вера. — Такого начальника найти — счастье. Но он прежде всего бизнесмен. Секретарша на длительном больничном? Я же не акционер, не начальник отдела. Просто секретарша, Насть. Заменить — раз плюнуть.

— Мне кажется, ты зря себя так настраиваешь. Сама говоришь, босс хороший и он тебя ценит, определенно.

— Слушай Настюш, а может пока я болею, ты меня заменишь? — оживляется Вера.

— Что? Ох, нет!

— Я только тебе доверяю, больше никому.

— Я не могу! — восклицаю испуганно. Нет, я конечно очень хочу помочь Вере, но не такой ценой! Нельзя, нельзя мне к Самойлову. — Ни за что!

— Почему? — удивленно спрашивает Вера.

— И правда, почему? — раздается позади голос Самойлова.

— О, Герман Александрович… — Вера сразу подбирается, спину выпрямляет. — Мне так не ловко, простите ради бога. Все дочь моя окаянная, не умеет мужчин выбирать.

— Мам ну это то тут причем, чего ты меня позоришь, — всхлипывает Лика и выбегает из палаты.

— Зря ты так, Вер. Любовь зла, — произношу и осекаюсь, потому что Самойлов смотрит на меня пристально.

— Так, вернемся к нашим баранам, — откашлявшись меняет тему Вера. — Я так понимаю, Герман Александрович меня поддерживает в идее попросить тебя о замене, Насть.

— Полностью, — кивает Самойлов. Тем более, когда мы ехали вас искать, Вера, то именно об этом и договорились. Настя должна стать моей…

И вдруг осекается, делая фразу просто неприличной!

Он точно это намеренно сделал! Не договорил слово! «Моей секретаршей»!

Надо было за ним продолжить, но я растерялась и впала в шок.

В этот момент, стоя у входа в палату, я собиралась догнать и утешить Лику, которая явно убежала в полном раздрае чувств. Но сказанное, меня прошибло от макушки до пяток, так что я упала на стул возле двери. Если бы не он, наверное, по стенке бы сползла. Ловлю ошарашенный Взгляд веры. Самойлов что-то набирает в телефоне как ни в чем не бывало…

— Моей секретаршей, — наконец добавляет лениво босс, видимо заметив звенящую тишину в палате. — Извините, у меня важная деловая встреча. Выздоравливайте, Вера. Настя, даю вам на сегодня выходной, побудьте с подругой, поддержите. А завтра в девять ноль-ноль — у меня в приемной. Вера, от вас нужны инструкции, чтобы все прошло максимально гладко.

— Да, конечно, Герман Александрович, — лепечет Вера.

Самойлов покидает палату.

— Хм, между вами что-то явно происходит, — произносит подруга, пытливо разглядывая меня.

— Не говори ерунды, — отмахиваюсь.

— Почему тогда ты так против быть его секретаршей?

— Разве это имеет значение? Я его секретарша!

— И Снегурочкой ты быть не хотела, — задумчиво продолжает копать в нужном направлении Вера.

— Ну что поделать, нет во мне скрытой Марлен Дитрих, — кривлюсь.

— Скажи правду, Насть? Мы вроде всегда всем делились, — настаивает подруга.

— Не понимаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Ну, например, что босс домогается тебя, а ты — с ума сходишь от отвращения. В этом случае я категорически не позволю тебе замещать меня. Да что там… Сама уволюсь по собственному желанию!

— Ты же знаешь, это не так. Самойлов… Разве ему надо кого-то домогаться, — вздыхаю горько.

— У вас точно ничего нет?

Мне становится стыдно. Вера всегда делилась всем, да и я раньше была предельно откровенна…

— Мы переспали, — признаюсь, низко опуская голову. — Случайно. В новогоднюю ночь… Никакого насилия, разумеется. Сплошная романтика. Поэтому мне конечно непросто работать с ним так близко. Но я справлюсь, Вер. Мне нельзя потерять эту работу…

— Ох, дорогая… Я даже не знаю, что сказать. Прости что давила на тебя. Приставала, в душу лезла. Ох, что же делать?