Книга Осколок - Себастьян Фитцек

Все это – шизоидное расстройство Франка Лукаса и бедственное финансовое положение семьи – выяснилось лишь в тот день, когда в дверь позвонила полиция, чтобы еще раз опросить сестру Марка из-за изнасилования. Полицейские были растеряны. Потому что не было ни насильника, ни сестры. Впервые в жизни Франк рассказал свои выдумки не тому.

Конечно, все они что-то подозревали. И дети, и мать не могли не заметить его перепадов настроения, бессонницу, постоянные приступы пота и склонность к драматизации. Но разве они любили своего отца и мужа отчасти не потому, что он не очень серьезно относился к правде? Из-за его фантастических, романтических, невероятных историй, которыми он завоевал сердце своей жены и которые маленькие Марк и Бенни слушали с открытым ртом? А разве хороший адвокат не должен иногда подвирать, чтобы спасти своих клиентов?

Боясь правды, семья не решалась расспрашивать Франка, когда за воскресным обедом он рассказывал о событиях недели. А его жена все чаще выбрасывала бутылки в контейнер для сбора стекла тайком, чтобы ни дети, ни соседи ничего не заметили. Тем не менее она никогда не верила, что у ее мужа могут быть проблемы с алкоголем, и Марк тоже начал сомневаться.

Хотя позже врачи объяснили ему, что пусть и нерегулярное, но чрезмерное потребление алкоголя стало причиной его галлюцинаций и бреда, однако Марк считал, что скорее наоборот. Его отец никогда не напивался, чтобы попасть в иллюзорный мир. Он все время жил в нем и брался за бутылку лишь в минуты просветления, когда муки самосознания становились невыносимыми. Марк часто спрашивал себя, что может быть хуже момента, когда занавес иллюзий исчезает и взгляду открывается жестокая действительность. Момент, в который ты мечтаешь только об одном – немедленно вернуться в свой привычный мир. Даже если его не существует.

«Ты такое тоже переживал, папа?»

Марк сделал глубокий вдох и выдох и схватился, как изможденный марафонец, за проволочный забор, ограждающий стройку. Редко он чувствовал такое сходство с отцом, как сейчас. Возможно, врачи ошиблись, когда утверждали, что расстройство отца не передается по наследству. Что, если он не тот человек, за кого себя принимает? Может, он, Марк Лукас, никогда не был женат, не готовился стать отцом и никогда не посещал эту клинику Бляйбтроя? А голос, который он только что услышал за спиной, существовал только в его голове.

– Простите?

Женщина говорила неуверенно, как попрошайка, которой слишком часто отказывали, чтобы она всерьез надеялась на подаяние. Он повернул голову и сразу понял, что с тучной персоной что-то не так. Женщина облизнула верхнюю губу и принялась нервно теребить свои расцарапанные пальцы.

– Что? – нелюбезно спросил Марк. В своем теперешнем положении он никак не мог помочь бездомной.

Она отошла на шаг и тоже взялась за проволочный забор. В сумерках было сложно понять степень ее запущенности. Черные волосы до плеч могли быть жирными или просто влажными. То же самое касалось и белого пуховика, в котором она из-за своей полноты напоминала персонажа из рекламы автошин.

– Можно задать вам один вопрос? – тихо спросила она, словно боялась ответа. Женщина шагнула в конус света от одной из строительных ламп, которые висели на заборе через каждые два метра и предупреждали о строительном котловане. Теперь раздутое лицо и израненные руки не оставляли сомнений в ее душевном состоянии. Женщина с двойным подбородком и в дешевых очках находилась под сильными препаратами – или, наоборот, страдала от их отмены.

– Лучше не надо. – Марк демонстративно посмотрел наверх, как будто его интересовал подъемный кран. В пустой кабине водителя еще горел свет. Не кружись у него и без того голова, ему бы стало плохо от одного этого вида.

– Вы тоже в программе? – произнес робкий голос рядом.

– Что?

Лишь когда она повторила свой вопрос, Марк развернулся к ней. Женщина сняла очки, чтобы неловко, голыми руками, протереть запотевшие стекла.

– Программа! – повторила она и впервые посмотрела на него в упор. Ее маленькие темные глаза придавали лицу нечто кукольное. Наверное, она была моложе его, хотя и выглядела старше. Марк слишком хорошо знал, какой отпечаток может наложить на человека жизнь на улице. Он подозрительно огляделся. На тротуаре никого не было. Магазины и офисы закрылись несколько часов назад.

– О чем вы говорите?

– Опыт. Эксперимент.

Возможно, после аварии его система раннего оповещения была повреждена и многократно выходила из строя в последние часы, но оставшихся резервов все-таки хватило, чтобы привести его сейчас в полную боевую готовность. Было и без того странно, что с ним – стоящим под ночным дождем и пялящимся в пустой котлован – заговорила бездомная. Но то, что она хотела с ним обсудить, делало ситуацию практически нереальной.

– Кто вы? – спросил Марк.

– Эмма. – Она протянула ему руку, как ребенок, которому родители велели представиться гостям. – Меня зовут Эмма Людвиг, и…

Ее добродушный взгляд напомнил ему о матери, которая одаривала его ласковым и немного печальным взглядом даже после длинного дня, когда, уставшая, стояла на кухне.

Марк собирался пожать Эмме руку, но, услышав ее следующие слова, рефлекторно отпрянул.

– …и я жду вас уже несколько дней.

Машина у нее за спиной промчалась по луже.

– Меня?

Он сглотнул. Большая капля упала ему на макушку, и он вытер ее, прежде чем она успела скатиться за ворот. Марк не помнил, когда в последний раз брился, и ощущение колючей щетины под пальцами расстроило его еще больше. Сандра любила, когда его «прическа» подходила к трехдневной щетине.

– Наверное, вы меня с кем-то перепутали, – наконец сказал он и оторвался от проволочного забора. За короткое время, пока он здесь стоял, его джинсы почти насквозь промокли.

– Нет, подождите. Почему вы пришли сюда? К этому котловану?

Он отступил на шаг. С каждым словом этой странной женщины в нем усиливалось чувство невидимой угрозы.

– Какое ваше дело?

– Думаю, я могу вам помочь.

Марк махнул рукой.

– Почему вы решили, что мне нужна помощь?

От ее ответа у Марка перехватило дыхание.

– Потому что я тоже пациентка.

Тоже? Почему тоже?

– Я была в программе Бляйбтроя, как и вы.

«Нет. Я еще даже формуляр заявки не подписал».

– Но потом вышла из программы. И с тех пор прихожу сюда в каждую свободную минуту. – Она указала на стройку и снова надела очки. – К этой дыре. И высматриваю людей, которые не могут осознать, куда делся дом номер 211.

Марк развернулся, единственное, чего он хотел, – это поскорее убраться отсюда, даже если он не знал, куда ему бежать посреди ночи без машины, без медикаментов и без денег.

– Людей, как вы.