Книга Пешка? Королева! - Ивонн Линдсей

Она повернулась к Джеку, чтобы видеть его лицо.

— Ты никогда об этом не говорил. Почему ты не сказал мне всего этого сразу? Я могла бы…

— Ты не смогла бы ничего: ни переубедить его, ни что-либо сделать, — опередил ее Джек. — Чарлз Фонтейн сдержал свое слово. Я пытался поговорить с отцом и предупредить его, но тогда он был так занят, что приходил домой лишь принять душ и переодеться, все остальное время безвылазно сидя в офисе и исправляя внезапно обнаружившуюся дыру в системе безопасности уже проданной банковской программы. — Джек сделал глубокий вдох. — Вот настал день, когда твой отец выполнил свою угрозу. Он уволил моего отца на основании того, что тот занимался промышленным шпионажем, передавая разработки конкурирующей компании, которая не смогла заполучить этот банковский контракт. Именно поэтому в программе возникла «непредвиденная» ошибка. Люди, которые много лет работали с моим отцом и хорошо его знали, сперва отказывались этому верить, но «доказательства», представленные твоим отцом, были весьма убедительны. Твой отец «благородно» не стал подавать в суд, объясняя свое великодушие тем, что они много лет работали с моим отцом бок о бок и ему больно сознавать, что человек, которого он привык считать другом, оказался предателем. — Лицо Джека потемнело от горьких воспоминаний.

Лили не сразу удалось обрести дар речи.

— Если все так, как ты говоришь, — медленно произнесла она, — это просто… Я даже слов не нахожу. Это… подло. — Она сглотнула, все еще пытаясь осмыслить чудовищность поступка своего отца, которого обожала в детстве.

— Это еще не все, — криво усмехнулся Джек.

Лили почувствовала, что ей не хватает воздуха. Неужели это было еще не самое страшное?

— Я был так взбешен, когда об этом узнал, что прямиком направился в «Фонком» и потребовал встречи с твоим отцом. Я до сих пор вижу его улыбающимся, как довольный кот, который только что тайком съел сметану. Я потребовал от него, чтобы он немедленно извинился перед моим отцом, признал, что ошибся, обвинив его в промышленном шпионаже, восстановил его репутацию и предложил ему стать партнером. — Из горла Джека вырвался холодный смешок, от которого Лили похолодела. — Как же я был наивен! — едва слышно пробормотал он. Затем голос Джека снова окреп: — Твой отец заявил, что готов выполнить мои условия, всемои условия, если я поклянусь держаться от тебя подальше. — Джек глубоко вздохнул, прежде чем продолжить: — Ты знаешь, Лили, что без работы мой отец бы умер. — На его губах появилась горькая усмешка. — Твой отец это прекрасно понимал. Как и то, что с такой репутацией Брэдли Долану больше не на что рассчитывать.

— Я не знала, — прошептала Лили, глядя на Джека широко раскрытыми глазами, думая о том, через что пришлось ему пройти. — Если бы я об этом знала, — голос у нее упал и стал едва слышен, — я бы умолила отца все изменить. Я бы… — Она не смогла произнести вслух: «Я бы пообещала ему все что угодно. Даже… даже порвала бы с тобой сама, чтобы ты возненавидел меня, но не страдал».

Но Джек, казалось, прочитал ее мысли.

— Это ничего не изменило бы, — устало произнес он. — Думаю, ты и сама прекрасно знаешь, что все это лишь красивые слова. В том, что касается бизнеса, мысль Чарлза Фонтейна работает как часы, она гибка и быстра, но когда вопрос касается человеческих отношений, тем более его единственной дочери… Я ушел от него, чувствуя себя опустошенным и ничего не замечая вокруг. Отец с матерью были дома. Я не мог сказать им всей правды, сказал только, что все это из-за того, что мы встречаемся. Моя мать умоляла меня отступиться от тебя, но… — Джек покачал головой, словно отгоняя от себя все свои прежние сомнения. Из его груди вырвался судорожный стон. — Я понял, что не смогу этого сделать. Я был как жеребец, который вдруг обезумел и поскакал, закусив удила. Может, это было юношеское упрямство и горячность, вызванная несправедливостью… не знаю. В общем, в тот момент мною правили эмоции, а в таких делах нужна холодная голова. — Впервые за время этого неприятного разговора в глазах Джека что-то блеснуло. Лили почему-то пришло в голову сравнение с холодным стальным клинком. — Когда я пришел на наше место, то увидел твоего отца. Должно быть, принятое мною решение отражалось на моем лице. Твой отец кинул на меня презрительный взгляд, кивнул и с циничной улыбкой сел в машину. Уехал он не сразу, сперва открыл окно и сказал, что ожидал от меня больше здравого смысла и я просто смешон, так как ты уже давно в Окленде и не желаешь меня видеть. Я не поверил ему. Я побежал домой и стал звонить тебе как сумасшедший, но ты не брала трубку. Тайком я пробрался к твоему дому и стал следить, но тебя так и не увидел. Я был в таком отчаянии, что на некоторое время забыл даже про отца, про то, что с ним будет. Что будет с нами.

В горле Лили встал ком. Рыдания душили ее, но глаза оставались сухими и были полны боли и сострадания.

— Он отослал меня, Джек, — дрожащим голосом сказала она. — Теперь я знаю, что он солгал мне, но тогда… тогда у меня не было причин не верить ему. — Она провела пальцем по его щеке и коснулась твердо сжатых губ. — Я правда уехала в Окленд, но совсем не по своей воле. — Лили невесело улыбнулась. Она посмотрела на Джека, но он засомневался, что она его видит.

Я трусиха и предательница — вот кто, молча кляла себя Лили. Ее отец виноват, но ее вина не меньше: она побоялась дать ему отпор, когда он вернулся домой, метая громы и молнии, потому что узнал о ее беременности. Ей не хватило мужества Джека, чтобы смело встретить ярость отца, хотя сейчас Джек сам, очевидно, считает, что поступил глупо. Но разве это глупо — защищать то, что тебе дорого, и не соглашаться с неприемлемыми требованиями даже ради сохранения жизни или незапятнанной репутации? Он сделал это ради нее, а она… она предала его, при первых же сомнениях убедила себя, что во всем виноват он, и перестала бороться.

— Когда я приехала в Окленд, я пыталась до тебя дозвониться, — бесцветным голосом продолжила Лили, избегая смотреть Джеку в глаза. — В то время я не могла позвонить тебе просто так, чтобы об этом сразу же не стало известно моему отцу. Однажды мне удалось тебе позвонить, но никто не брал трубку. Я оставила сообщение на автоответчике. Сказала, что я в Окленде, как меня найти и телефон, по которому до меня можно было дозвониться, но ты так и не позвонил. Я была напугана, растеряна и обижена. Потом, когда мой отец сказал, что ты просил передать ему, будто я тебе больше не нужна, я сначала не поверила. Но ты не звонил и не звонил. Я еще несколько раз пыталась до тебя дозвониться, пока отец не сказал, что тебя нет в Уанмате. О том, как он поступил с твоим отцом, он не сказал мне ни слова.

На виске Джека нервно забилась жилка.

— У отца была страшная депрессия, — глухо сказал он. — Мать боялась, как бы он не совершил какой-нибудь глупый поступок. Ее мысли были так заняты этим, что она сначала случайно стерла все сообщения на автоответчике, затем чуть не спалила дом, оставив включенной плиту и забыв про нее. Но это было не самое страшное. Ее опасения подтвердились. Она позвонила мне на работу и каким-то чужим голосом сказала, что отец уехал в «Фонком», чтобы еще раз поговорить с Чарлзом Фонтейном, но так и не вернулся. Я отпросился с работы — владелец бензоколонки, до которого дошли слухи о том, что случилось с моим отцом, пошел мне навстречу. Когда я примчался домой, мама была бледна и напугана, но еще держала себя в руках. Она стала обзванивать знакомых и друзей отца, а я не мог сидеть без дела и отправился его искать. Я обнаружил его машину в стороне от основной дороги, ведущей к вашему дому. Он врезался в столб. Машина была разбита вдребезги. — Джеку пришлось сделать несколько глотков, прежде чем он смог продолжить. — Отец был еще жив. Когда я подбежал, он пришел в сознание и едва слышно сказал, что задумался, что он не хотел и виноват… попросил у меня прощения, и почти сразу его не стало.