Книга Здравствуй, мама! - Амелия Борн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Перестань, — покачал головой Виктор. — К этому вы шли все это время.
Я воззрилась на него с искренним удивление. Уж куда мы и шли с Игорем, так вовсе не к семейной жизни.
— Я не о том, — закатив глаза, сказал Вик. — Просто был уверен в том, что рано или поздно этот день настанет.
— День, когда я буду трястись от ужаса, зная, что совсем скоро стану женой Игоря Разумовского? — не поверила я.
— День, когда вы станете мужем и женой, — подернул плечами Виктор.
— Это все понарошку, — пробурчала в ответ.
Вик мгновенно отреагировал, громко фыркнув.
— Ага. Вешай эту лапшу на уши кому-нибудь другому.
У меня все слова куда-то растерялись. Я ведь взаправду не понимала, по-настоящему ли у нас все с Разумовским. Вернее, осознавала, что это все неправда, но… не знала ровным счетом ничего относительно того, как мы станем действовать дальше. Просто поженимся… и?
Что стояло после этого самого «и», знать я не могла.
— Напомни, куда ты поедешь уже через час? — спросил Виктор, и теперь уже настала моя очередь переспрашивать его.
— Ты не запомнил? — в этот вопрос я вложила все свое удивление.
— Запомнил, Тома! — закатил друг глаза. — Я о другом.
— А!
Вздохнув, я поняла, на что именно намекает Виктор. Я собиралась отправиться на встречу с родственниками Разумовского, где мы и должны были объявить о том, что подали заявление в загс. И мне совсем не была ясна одна вещь. Уж если Игорь настолько не хотел жениться на ком бы то ни было, как он планировал вести себя, объявляя, что я — его невеста? На этот раз самая, что ни на есть, настоящая.
— Поеду признаваться всем, что выйду замуж за Разумовского в ближайшем будущем.
Я произнесла эти слова, и внутри все перевернулось. Нельзя поддаваться эмоциям и идти на поводу у своих чувств. Нельзя!
— Ну вот и славно, — сказал Вик, выдыхая с заметным облегчением. — Поезжай и уже дай понять, что в жизни твоего Игоря ты занимаешь далеко не последнее место.
Я воззрилась на друга. Он смотрел в ответ уверенно. Неужели и впрямь настаивал на том, что было для него совершенно нормальным, но не было таковым для меня?
— Пфффф… как все просто, Вик… — начала я, и Виктор тут же откликнулся.
— Все просто. Или хочешь усложнить?
Он подмигнул мне, я же в ответ поджала губы. Уж чего никак не хотелось — так это усложнения и без того сложно ситуации. Поэтому я просто кивнула, соглашаясь с тем, во что так или иначе уже вписалась.
Мы прибыли на встречу с родственниками Разумовского. Когда Игорь собрался выйти из машины, я поддалась внезапному порыву. Положила руку на ладонь Игоря и прошептала:
— А если кто-то скажет, что наш с тобой брак не должен состояться?
Мой «жених» посмотрел на меня, хмуря брови. Скользнул взглядом вниз — сначала к губам, потом — к декольте.
— Они мечтали меня женить, — совершенно резонно парировал Разумовский. — С чего бы им это говорить?
Он пожал плечами. Выглядел при этом совершенно уверенно. Но не успела я выказать и сотой доли того, что чувствовала, когда Игорь заявил:
— Все они только и ждут, что я женюсь. Тебе не о чем беспокоиться.
После чего попросту вышел из машины.
— А я против… — сказала тетя Разумовского, когда мы объявили о будущей свадьбе.
Ее губы превратились в тонкую полоску, после чего изрекли снова:
— Если тебе важно мое мнение — я против.
Я физически ощутила, как вскипает Игорь. По правде говоря, в данный момент, вскипела и я.
Да, наш союз был фарсом! Но знали об этом только мы и никто другой.
— И почему вы против? — уточнила у Маргариты Ивановны. — Уж не потому ли, что я привезла вам двух кошек на пристройство?
Слова прозвучали в некотором роде обличительно. Тетя Рита стушевалась, но лишь на время.
— Я против потому, что вы вообще ничего не знаете друг о друге! — выдала она.
Прекрасно. То есть, в семье Разумовского и впрямь царствовали нравы, при которых даже самые дальние родственники могли выказать свою точку зрения, и она должна была быть учтена?
— Я знаю о вашем племяннике многое, — сказала я, натягивая на лицо улыбку. — И уж позвольте нам решать…
Я не договорила, когда в беседу вклинился Игорь.
— Да, тетя. Позволь уж мне решать, на ком жениться, когда и при каких обстоятельствах, — сказал Разумовский.
Взял бокал со стола и поднял тост.
— За мою будущую жену! — провозгласил он.
Я увидела, как кто-то из собравшихся родственников подхватывает этот тост со рвением. Остальные же просто поднимают бокалы потому, что так положено.
— За будущую жену! — раздался нестройный хор голосов, и я поняла, что попала в заведомо проигрышное положение.
Как бы все ни случилось — я останусь лишь нежеланной гостьей в этой семье. Ничего кроме. Впрочем, кто сказал, что я должна буду с этим мириться?
— Не скажешь же, что это верх твоих мечтаний? — с насмешкой спросила Веро, которая присоединилась к празднеству сразу, как только уложила детей.
Я бы многое отдала, чтобы самой рассказывать сказки и укрывать одеяльцами детей Разумовского, но он предпочитал доверять этот процесс нанятой няне.
— Что ты имеешь ввиду? — вскинула брови, поворачиваясь к инста-красотке.
— Ну… как? Ты ведь толще нормальных женщин раза в три. Ты безобразная. Ты — фиктивная невеста. И это верх твоих мечтаний?
Веро усмехнулась, но в ее взгляде я заметила жалость. И вдруг поняла — она в некотором роде права. Мой статус взаправду является фиктивным. Я толще этой инста-няни ровно в три раза. Но в то же время не могу сказать, что это и есть верх моих мечтаний.
— Я не безобразная, — вяло отмахнулась от Веро, сдаваясь, впервые за долгое время, на волю тех чувств, которые сейчас превалировали.
— Ну а остальное? Ваш брак ведь фиктивный?
Она вцепилась взглядом в мое лицо, и я поняла кое-что еще. Даже если эта самая свадьба ничего не значит для Разумовского, я не позволю Веро спекулировать на всем этом.
— Наш брак — самый, что ни на есть, настоящий, — буквально пропела я. — Так что закатай губу, дорогуша. Какая бы безобразная я ни была — Игорь женится именно на мне. А сейчас сгинь. Но знай — после того, что ты сейчас выдала, дни твои сочтены.
Я удалилась, но один бог ведал, каких сил мне это стоило. Не показать виду, не рассказать ни о чем Игорю. Не признаться в том, что моя фигура, весьма далекая от идеальностей, и есть тот предмет, который может стать барьером между нами прежде всего с моей стороны.