Книга Дело Хальворсена - Алексей Лебский

Новый помощник, Макс пришелся как нельзя кстати общением и парой трудолюбивых рук. Он очень хорошо освоил технику рихтовки и другие работы.

Сегодняшний вечер не был ознаменован ни душевными ни физическими болями. Рудольф Канестрём отпустил помощника, закончил все работы в гараже, убрал на место инструменты, выключил свет, запер мастерскую и поднялся к себе на жилой этаж. Его гостиная выглядела весьма скромно. В комнате кроме телевизора и дивана стояли проигрыватель пластинок с колонками и винтажный консольный приемник сороковых годов на лампах. Приемник давно уже не принимал никаких станций и служил тумбой. На стенах со старыми потрепанными обоями висели приколотые булавками пожелтевшие фото абсолютно голой Мерилин Монро и совсем одетой, юной и целомудренной Одри Хепберн в милой шляпке.

Дощатый пол в комнате был аккуратно выметен и застлан самодельным ковриком в стиле “пэчворк”. Лишь этот коврик и вазочка для цветов на верхней панели приемника напоминали о Сигрун.

Вечер был наполнен ожиданием хоккея, и Руди, захватив из холодильника несколько банок лагера, устроился на диване перед телевизором. Норвегия-СССР! Игра чемпионата мира, проходящего в Швейцарии обещала быть интересной. Пока транслировалась ненавистная реклама прокладок, он приглушил звук. Потом пошла заставка чемпионата, в предвкушении игры, Руди открыл привычным движением банку с пивом и сделал несколько глотков. Игроки на экране сгрудились для стартового вбрасывания. В этот самый момент раздался звонок у входной двери.

Кого еще принесла нелегкая? Мастерская закрыта, вся страна смотрит хоккей. Может, Макс ключи от дома забыл в мастерской? С ним такое бывало.

Он нехотя приподнялся с дивана и захромал к двери, сделав по дороге еще пару глотков.

— Кто там?

— Это я, — раздался приглушенный голос.

Руди отодвинул щеколду и открыл дверь.

— Ты? Что случилось… Он с недоумением увидел как острый длинный предмет входит в его тело все глубже и глубже. Мгновение растянулось в его сознании, на клетчатой рубашке под грудным карманом расплылось темное пятно, и он подумал, что кровь, наверное, трудно будет отстирать.

Банка выпала из его рук и грохоча, покатилась по ступеням лестницы вниз, а сам он опустился на колени. Потом в глазах стало темно, тело его обмякло и повалилось набок.

Раздел 17

Мартин

После обеда Мартин сделал несколько звонков в механические мастерские Бергена, занимавшиеся ремонтом замков, и вызвал мастера, который пообещал привести его входную дверь в порядок за скромную плату. Остаток дня до самого прихода Анны он провел под грохот молотка и жужжание электродрели. Никакие идеи написания заключительной части дипломной работы не приходили в его голову.

Анна с удовольствием заметила, что новый замок с повышенной секретностью теперь не оставляет шансов вскрыть дверь какой-нибудь заезжей бабе с монтировкой. Мартин обнял девушку, он так соскучился по ней!

— Я знаю, у тебя опять никакой еды, но я позаботилась о нас, — Анна достала из портфеля две коробочки японской лапши с морепродуктами. Еще горячая.

— У меня ничего не пишется, — посетовал Мартин, все эти события не дают сосредоточиться.

Последняя часть моей работы должна быть неким руководством к действию, она должна содержать выводы из теории и практической деятельности. Но как ты понимаешь, мой юридический путь весьма короток и опыта никакого не приобретено. Та практика, которую мы обычно проходим в суде, мало может дать полезной информации. Я пытался выведать что-то полезное у следователя, что ведет мое дело, но из экономических преступлений он сталкивался разве что только с ограблением банка, а это не совсем то, что могло бы мне пригодиться. В этом ограблении, конечно, присутствовали утечка информации и сговор, но в основном это был налет со стрельбой как в голливудском фильме.

Анна молча орудовала палочками, с удовольствием втягивая горячую лапшу с креветками.

— Нет, налет на банк, это не то, что тебе нужно.

Мартин тоже открыл свою коробку.

— Представляешь, китайское печенье предсказало мне хлопоты! Надеюсь в этой коробке нет предсказаний?

Они засмеялись.

— Да, уж тебе вчера досталось! И тебе от меня еще достанется сегодня. Анна вышла из-за стола и скинула жакет на диван. Она всегда брала инициативу в этом на себя.

— Ты сегодня такой милый, надеюсь, презервативы у тебя враг не похитил?

Они потом долго лежали рядом обнаженные, он притянул к себе ее разгоряченное тело, золотые волосы Анны, совсем недавно собранные в хвост, рассыпались по дивану великолепным сиянием.

— А правда, ли что ты настоящая северянка из Тромсё?

— С чего это ты взял? У меня за полярным кругом родственников нет. Мама моя родилась в Бергене, а бабушка — чисто русская, я в Тромсё и не была ни разу.

— Так вот почему у тебя такие изумительные карие глаза.

— Бабушка приехала в 1917 году из Санкт-Петербурга, когда там произошла революция. Она чудом выбралась на пароходе в Стокгольм, прихватив с собой немного фамильных драгоценностей, столовое серебро и теплую одежду.

— Значит, она убежала от Сталина?

— Скорее от Ленина, историю ты плохо знаешь. Но неважно, она из Стокгольма перебралась в Берген, где давным — давно жила её тетушка. Когда ей исполнилось тридцать лет, она вышла замуж за государственного чиновника.

— Значит тогда ее фамилия стала Даль?

— Вовсе нет, её фамилия с самого рождения была Даль, а у жениха была совсем некрасивая фамилия, и он взял бабушкину. Мы будем заниматься твоим дипломом? Ты знаешь, который час?

— Я провожу тебя, — сказал Мартин, приходя в себя. А почему ты мне раньше всего этого не рассказывала?

— А ты и не спрашивал.

— Это же ужасно интересно! А твоя бабушка была дворянского роду?

— Возможно. Ее отец был во время Первой мировой войны награжден орденом, в этих случаях ему могло быть пожаловано дворянство. Но бабушку я застала в бессознательном возрасте, и не догадалась спросить. Мне было всего четыре года, когда она умерла.

Анна встала, и начала одеваться, потом привела расческой в порядок свои волосы перед зеркалом в прихожей.

— А все же, откуда вся эта чушь про Тромсё?

— Да, так, — Мартин подумал, стоит ли рассказывать Анне о письме деда.

— Нет, уж рассказывай, а то устрою тебе допрос с пристрастием. Она засмеялась своим удивительным, таким милым смехом, уселась за стол, включила настольную лампу и направила в лицо Мартину.

Молодой человек прикрыл лицо от яркого света руками.

— Ладно, хватит дурачиться, я тебе покажу его письмо. Но, в общем… там есть о тебе, ты только не думай, что все серьезно, ты же знала моего деда.