Книга Нищий принц - Наталья Перфилова

— Не в твоем положении ультиматумы выставлять. Не захочешь помогать, прямо тут пристрелим.

— И не получишь не копейки. — Холодно возразила я. — Пойди, поразмышляй об этом, дорогая.

Девчонка удалилась, возмущенно фыркая. Щелкнул замок, и я опять осталась в одиночестве. Сейчас мне было по-настоящему страшно. Чтобы не думать о возможном скоропостижном конце, я стала так и этак перебирать фразы, произнесенные девушкой, стараясь сообразить, что мне показалось странным в ее словах. Наконец, я поняла. В ее речах буквально резало слух постоянное применение местоимения «мы», там, где по идее должно звучать "я".

Это может означать только одно: девчонка играет не одна. Возможно, против Макса и его сестры орудует целая шайка мошенников. Причем она явно не на первых ролях. Ни разу она не сказала о чем то важном в единственном числе, значит, выполняет чью то волю. Это очень плохо. Способ устранения этой особы довольно прост. Если бы она была одна, я завтра же была бы на свободе. Но неизвестно, кто скрывается за этим фасадом.

И еще меня очень мучил вопрос, откуда взялась третья Лилиана? Надо хоть имя ее спросить. Положение вырисовывалось практически безвыходным. Пожалуй, я смогу доказать этим ребятам, что вовсе не Лилиана Владимировна Воронова. После этого от меня немедленно избавятся, как от старой ненужной вещи. Из действующего лица я автоматически превращаюсь в свидетеля, который может сломать им всю игру, обратившись в милицию, банк или к Павлику, например. Нет, в данном случае, я жива только, как Лили, которая еще может принести хоть какую то пользу. Мария Семеновна Глебова не проживет в этом доме и пяти минут. С другой стороны, если я подпишу эти бумаги, это тоже всего лишь отсрочит приговор, ведь для перевода в другой банк такой огромной суммы денег документы, безусловно, тщательно проверят. Я же не Лили, и подпись у меня совсем другая. Думаю, девицу задержат, а мне придется пообщаться с ее руководителями и вдохновителями. Всю ночь я ломала голову над тем, что бы придумать и выпутаться из этой ситуации. До слез хотелось на улицу, под бескрайнее голубое небо. Почему то перед глазами постоянно стояли белоствольные красавицы-березки. Неужели я никогда больше не окажусь в этом замечательном светлом лесу? Слезы градом потекли по моим щекам. Да что же это делается? Детдом, ПТУ, нудная работа, и вот теперь, когда я только-только начала жить, зарабатывать приличные деньги, я должна умирать только потому, что каким то ублюдкам так хочется?! Ну уж нет! Я буду бороться. Для начала посажу в тюрьму эту девку с моим лицом и мерзостным нутром. Пусть объяснит, как к ней попали фальшивые документы, и почему она, Воронова Лилиана Владимировна, не в состоянии тут же на месте поставить свои настоящие подлинные подписи. Если попадется приличный следователь, то не исключено, что она расскажет правду, и меня вытащат из этой каморки. А там видно будет. Приняв решение сделать все, что прикажет психопатка, я почти успокоилась и смогла, наконец, уснуть.

Проснулась я оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо.

— Крепко спишь, сестричка! — Насмешливо произнес голос над самым ухом. — Опять что ли сны про роддомы смотришь?

Я открыла глаза. Надо мной склонилась вчерашняя девушка, все еще одетая в мою одежду. На столе лежала пачка документов, ручка и раскрытая кожаная папка.

— Давай ка вставай, пора приниматься за работу.

— Может, позавтракать дашь, умыться?

— Еду зарабатывать надо. Или тебя этому в детстве не учили?

— Послушай, а как тебя зовут? Имя хоть скажи.

— Зачем тебе? Хотя могу и сказать. Меня Даша зовут. Дарья Ветрова.

— А родилась где?

— У нас чего с утра игра в вопросы-ответы от нечего делать?

— Нет, викторина «Как стать миллионером». — Невесело пошутила я.

— Ну ты не Максим Галкин и даже не Дима Дибров. С чего вдруг такой интерес?

— Неужели непонятно? Появляешься внезапно с моей фигурой, с моим лицом, думаешь мне не любопытно, что ты за человек? Совпадений ведь таких не бывает.

— Ах, я поняла, — насмешливо протянула Дарья, — дамочку замучило любопытство! Удовлетворю, что бы ты мозги не забивала глупостями. А то и вправду съедешь с катушек до окончания дела. Твоя судьба к моей не имеет никакого отношения. У меня и мама есть и папа. Просто я согласилась пойти на небольшую пластическую операцию.

— Страшно, наверное, — спросила я.

— Да нет, не очень. За эти деньги я могла не только лицо поправить, но и почку, например, заодно продать. Тем более, что я хоть и похожа на тебя была сильно, но ты посимпатичней. Да и врачи за границей не то что наши коновалы.

— Да я не о том. Не страшно ввязываться в такую авантюру? Ведь тот, кто заказал тебе все это, человек решительный и жестокий. Не боишься его?

— Риск есть, понятное дело. Но, вроде, не за что меня устранять. Деньги уже лежат на моем счете…

— На моем вот тоже сейчас лежат.

— А тебя никто мочить не собирается… Вроде. — Нерешительно добавила она. — А потом, он любит меня. — С гордостью выдала дурочка. Узнать бы, кто этот таинственный он?

— Ты права, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Но все же ты разве так хорошо его знаешь, что веришь в его слова?

— Уже несколько месяцев. Он такой внимательный и заботливый… Так, чего мы время то тянем? — Вдруг спохватилась она. — Решила мне мозги запарить? Не выйдет. Бери ручку, подписывай бумаги. Мне уже пора ехать в банк.

Я с легким сердцем поставила на документах подпись, напоминающую росчерк Лили под фотографией в паспорте. С моим автографом на документах и шрамами от пластической операции Даше практически наверняка приготовлено теплое местечко в тюремной камере. Она обрадовалась, схватила бумаги, запихала их в кожаную папку и побежала к двери.

— Спасибо. Я сейчас завтрак тебе принесу. — Она уже ощущала себя миллионершей. Дурочка.

Глава 12

В своем замкнутом пространстве я чувствовала себя, как зверь в клетке. Еды, благодаря Даше, у меня было вдоволь, но в горло ничего не лезло. Целые сутки я провела в полном одиночестве. Пробовала вышибить дверь, проверяла на прочность оконные ставни. Счет времени я потеряла. Сколько часов прошло? Ориентироваться приходилось только по узенькой полоске света из окна. Когда она совсем потемнела, я как то успокоилась. Все, что могло случиться, уже случилось. Удался поход в банк или нет, поправить ничего было нельзя. Оставалось только ждать. Я легла на кровать и попыталась отвлечься. Сначала в голову лезли только нерадостные мысли о будущем, но постепенно стали выплывать и образы из далекого и не очень прошлого.

В детстве обо мне никто и никогда не заботился. По большому счету, всем было глубоко наплевать на мои успехи и оценки, никто не волновался из-за моих разбитых коленей и оторванных пуговиц. Если вдруг поднималась температура или одолевал кашель, воспитательница посылала в санчасть. Там делали уколы, давали таблетки, иногда выделяли койку в изоляторе, чтобы не заразила других ребят. Никто и никогда не читал мне сказку на ночь, не пел колыбельную. Нина, в отличие от меня, совсем не страдала сентиментальностью. Она с детства твердила, что сказку легче прочитать самой, под колыбельную заснет только глухой, а то, что никто не следит и не указывает, что и как делать — просто здорово. Не смотря на это, она, как настоящая подруга, порой залезала в окно изолятора и всю ночь напролет рассказывала мне истории про Илью Муромца, Добрыню Никитича и Алешу Поповича. По-моему, она в своей жизни прочитала только одну книгу — «Сказания о добрых молодцах». Одинокие ночи в изоляторе медсанчасти были страшными. Привыкнув спать в комнате на двенадцать девочек, я прислушивалась к каждому шороху, деревья за окном казались страшными чудовищами. Нинка, со своими рассказами о былинных богатырях, была настолько желанна, что я до сих пор благодарна ей до слез. Подруга заменила мне семью, сестру и даже родителей. Более маленькая и взбалмошная, в житейских вопросах она всегда была разумней меня. Нина знала, где и у кого достать одежду получше, как выпросить дополнительную прогулку. В старших классах она подговорила девочек создать своеобразное ателье по производству вязаных вещей. Круглые шапочки с узорным отворотом, длинные шарфы и варежки в тон как раз входили в моду. Продукция Нининого ателье помогла нашим подружкам принарядиться, и не только в шапочки. Нина наладила сбыт продукции торговкам на рынке, на вырученные деньги там же на рынке покупались юбочки и блузки. Наконец то мы смогли ходить в школу не хуже других! Почему-то администрация постоянно ругала подругу за ее коммерческие начинания, хотя кроме хорошего они детдому ничего не приносили. В учебе я всегда опережала подругу, ей было лень и некогда корпеть над книгами. Зная, что я всегда помогу ей на контрольной и на экзамене, она просто игнорировала учебники. Выполнение домашнего задания занимало у нее в общей сложности минут пятнадцать в день и складывалось из переписывания задач и упражнений из моей тетрадки в ее. Зато во всем остальном Нинка, с ее неукротимым темпераментом, всегда была первой. Даже влюбилась «по-настоящему» она раньше всех девчонок. Парень ее мечты учился в нашей школе на класс старше. Мы все с замиранием наших маленьких душонок следили за развитием этого красивого чувства. Завидовали, глядя, как гордо вышагивает Нина рядом со взрослым долговязым парнем, несущим ее портфель. Она сбегала по вечерам, чтобы погулять с ним по городу, он по утрам, стесняясь, совал ей ромашки в портфель. Все закончилось в тот день, когда о романе узнала Володина мама. Никто не узнал, из-за чего погибло прекрасное чувство. Нинка гордо заявила, что парень дурак, и просто надоел ей своей глупостью. Только мне, в укромном уголке детдомовского сада, трясясь от рыданий, поведала подруга о скандале, который мамаша учинила в учительской, обвинив Нину чуть ли не в краже денег у нее из секретера. Уверения напуганной девочки, что она была в квартире Володи только пару раз, причем очень давно, еще зимой, никого не волновали. На беседе в кабинете директора говорилось что то о растлении молодежи, малолетней преступности. Нина не запомнила всего, ее поразило то, что кавалер сидел в уголочке и как бы молчаливо соглашался с обвинениями своей матери. Потом, в школьном коридоре он подошел к подруге, мямля и краснея начал оправдываться. Нинка слушать не стала, презрительно засмеялась ему в лицо и убежала к подружкам. Держалась она молодцом, только я представляла, как тяжело и неприятно у нее в сердце. История эта наложила отпечаток на все ее последующие отношения с мужчинами. Резкая и решительная, она сразу прерывала отношения, если замечала в кавалере признаки нерешительности или инфантильности. « Мужик должен быть, как кремень, — говорила подруга, — у нас с тобой родителей нет, плеча заботливого тоже. Муж должен стать не только любовником и повелителем, но еще и защитником с нежными руками и широкой спиной, за которую в любой момент можно спрятаться .» В принципе, я была с ней согласна, но настоящие мужики как то не попадались на нашем пути… С годами Нина начала меняться, стала мягче, терпимее, научилась прислушиваться к чужому мнению. Последнее время она слегка подрастеряла юношеский задор и стремление во всем отстаивать свою, пусть даже ошибочную, точку зрения. Но отношения с противоположным полом у подруги по прежнему складываются не лучшим образом…