Книга Слепая месть - Евдокия Гуляева

– Иди, сейчас все принесу, – сказала уже мне. – Тебе ничего больше не нужно? – спросила у Демьяна.

– Нужно, – ответил он…

Я не стала дожидаться окончательного ответа, он был адресован не мне, поэтому, был не интересен. Не хотела дожидаться еще одной царапины, поэтому развернулась и двинулась в сторону небольшого сруба.

– Пойдем, провожу, – предложил Михаил.

– Сама дойдет, – зло рыкнул Ветер и мальчишка не решился идти дальше, остановившись на крыльце дома, увязавшись за мной сочувственным взглядом.

– Спасибо, – повернувшись, шепнула ему и он, улыбаясь кивает мне, принимая мою благодарность.

Дойти до бани труда не составило. Открыла низкую дверь и, не удержавшись, ахнула от притягательного аромата натопленной парной. Быстро скинула с себя грязные вещи и, взяв с собой висевший на стене таз, зашла в парилку. Не жарко. Просто тепло. Но и этого мне вполне достаточно. Налила горячей воды с наполненного нагретого бака и, разбавив холодной, поставила емкость на верхний полог, забравшись следом. Зачерпнула полный ковшик и опрокинула его на свою голову зажмурившись от палящих мурашек, покалывающих мое тело…

Сухую, стянутую кожу сильно щиплет, но я стойко переношу боль, поэтому снова и снова опрокидываю на себя теплую воду, и это совсем не слезы текут по моим щекам, вновь и вновь убеждаю себя я. Подтянув ноги к себе, откинулась израненной спиной на горячую деревянную стену парной и застонала в голос от нового наплыва сильных болевых ощущений. Потянулась рукой к мочалке, лежащей рядом и, зачерпнув на нее пригорсть ароматного жидкого мыла, обмакнула в таз и, с силой, потерла ноющие от грязи ключицы. Каждое прикосновение, как прострел, который прошивает меня от мокрой макушки до пят, но я настойчиво тру кожу, пытаясь смыть с себя все стрессовые события, которое отлично помнит мое тело…

Готова содрать с себя воспоминания, глупо считая, что вместе с грязью, они отстанут и просто стекут вниз, с чистой водой, которую я непрестанно опрокидываю на свою голову, стараясь стереть из памяти все произошедшее со мной. Не веду счет времени, поэтому вздрагиваю от неожиданности и группируюсь, пытаясь по возможности закрыть обнаженное тело, когда слышу и вижу, как дверь парной неожиданно открывается…

Ветер. Он стоит в проёме в одних домашних штанах, широко расставив ноги, упираясь напряженными руками в деревянные балки.

– Давай, со спиной помогу, – спокойно предлагает он.

– Сама, – беспокойно отвечаю я, не желая его прикосновений, – сама…

Но он, не слушая моих возражений, проходит внутрь и закрывает за собой дверь, поэтому я быстро сдвигаюсь в сторону и забиваюсь в самый дальний, темный угол.

– Вылазь оттуда, – раздраженно рычит он и снимает с верхнего полка полупустой железный таз, отворачиваясь от меня и наливая в него горячей воды, но продолжает, – все равно вытащу, поэтому, давай сама.

Я понимаю, что он не шутит и ложусь, переворачиваясь на живот, вытягивая руки вдоль своего изможденного тела. Крепко зажмуриваю глаза, словно это поможет отгородиться мне от отвратительной действительности. Слышу только, как он гремит банной посудой и чувствую его первое прикосновение к своему телу, молнией пробивающей истощенный организм, насквозь, бесчисленной чередой событий…

Не могу скрыть эмоций, поэтому тихо шиплю сквозь плотно сжатые зубы, но терплю.

Проходится по воспаленной коже грубой мочалкой, а потом, с раздражением откинув ее в сторону, руками, растирает ароматное мыло, по моему израненному телу. Ощутимо вздрагиваю каждый раз, когда он задевает особо чувствительные точки, но позволяю ему вымыть воспаленные раны. Проходит рукой от выпирающей косточки у основания шеи до ягодиц, не спускаясь ниже, но ловко маневрирует на самой грани, поэтому я, каждый раз, сжимаюсь, боясь продолжения, но он аккуратно возвращается назад, отмывая от въевшейся грязи выступающие лопатки…

– Спасибо, – впервые, шепчу ему, но он, словно не слышит, продолжая молча растирать мыло по моему телу.

– Дальше сама. Чистые вещи в предбаннике.

Разворачивается и быстро уходит, громко хлопая дверью, оставляя наедине с пожирающими меня чувствами. Я вновь сажусь на деревянный банный полог и выливаю ковшик чистой теплой воды себе на голову, смывая дрожь жгучих ощущений, раз за разом, стирая со своего тела его настойчивые прикосновения…

Когда становлюсь чистой, не хочу выходить, скорее от валившей с ног свинцовой усталости, нежели от бессмысленного упрямства, поэтому сворачиваюсь все тут же, калачиком и на короткое мгновение прикрываю глаза…

Лишь потом, спустя время, чувствую, как меня накрывают нагретой махровой тканью и поднимают, прижимая к крепкому телу. Выносят на бодрящий утренний воздух, поэтому я, пытаясь спрятаться от неприятной прохлады, носом прижимаюсь к горячей коже, вдыхая знакомый запах цитруса и кедра и снова падаю навзничь, в оздоровляющий сон, оставляя безуспешные попытки вернуться в сознание…

17 глава

Не сплю, скорее падаю в бездонный узкий колодец бессознательности, дергаясь в сторону каждый раз, когда задеваю телом его горячие стены, оставляющие на моей коже новые отметины очередного огненного кошмара. Непривычно жарко. Так, что плавятся кости. Чувствую, что еще чуть-чуть и они просто сгорят до угля, поэтому пытаюсь не дотрагиваться от раскаленных камней, а просто вертикально лечу вниз, но не вижу дна, хотя точно знаю, что оно есть, учитывая высокий градус окружающей температуры, там должна быть кипящая лава…

Вздрагиваю и просыпаюсь, хлопая ресницами, словно пытаясь отмахнуться от удушливого сна. Только сейчас понимаю, что все это время спиной прижималась к горячей обнаженной мужской груди, поэтому сдвигаюсь в сторону на прохладные простыни и слышу удлинённый выдох. Мне не нужно гадать кто это. Знаю, что это Ветер. Я чувствую его кожей…

В занавешенные окна пробивается бледный утренний свет – ни бликов, ни ярких красок. Забыв, как дышать, я слежу за тем, как он, словно молочной лужей медленно растекается по деревянному полу комнаты, отвоевывая пространство у тусклых предрассветных сумерек.

Слышу, как мужчина за моей спиной перекатывается на край и встает с кровати, но я не двигаюсь, замираю, крепко, по-детски, зажмуриваю глаза, мечтая стать для него незаметной. Уходит, тихо прикрывая за собой двери, и я делаю первый полный вдох. Это вовсе не глоток воздуха, а втянутое нескрываемое облегчение…

Озираюсь вокруг, рассматривая небольшую спальную комнату и сразу замечаю на низкой прикроватной тумбочке, со своей стороны, аккуратно разложенное желтое платье в мелкий пестрый рисунок. Сажусь, борясь с голодным головокружением, и быстро стягиваю с обнаженного тела, туго опоясывающее меня, махровое полотенце, в котором я спала.

Одеваюсь и встаю.

С трудом удерживаю равновесие, поэтому мне приходиться схватиться за резную спинку кровати, чтобы не упасть. Очень тихо, на носочках, проскальзываю в соседнюю комнату, где на двух больших противоположно стоящих диванах еще спят мужчины. Неслышно иду в сторону прилегающей кухни и, только тогда, когда закрываю за собой дверь, перевожу прерывистое дыхание.