Книга Жаркий отпуск для ведьмы - Джейд Дэвлин

Крыс с очень озабоченной мордой отнял у меня все бумажки, аккуратно сложил обратно в сундук, закрыл его… Резко встал, подошел ко мне и подхватил на руки. Я от неожиданности даже взвизгнула тихонько. Уложив меня на кровать, Римус отошел, чтобы намочить чистый платочек в кувшине для умывания, и, вернувшись, положил его мне на лоб… Все это он проделал с очень серьезным и озабоченным лицом.

Потом сел рядом, взял мою руку в свои и проникновенно, с жаром, выдал:

— Ты не волнуйся… Мы не будем тебя лечить! Никогда-никогда. Но рецепт этого отвара мне очень нужен. На всякий случай, если вдруг ты сама начнешь выздоравливать. Ты такая замечательная после него! Прям до слез…

И уже нормальным голосом рявкнул:

— Велислава! Я — не полный идиот и в сказку про потерю памяти уже не верю! Расскажи мне, что с тобой происходит!

Глава 14

Я прикрыла глаза, даже не изображая усталость. Меня действительно все задрало к чертям! Домой хочу-у! Хрен с ним, с Египтом и долгожданным заработанным отпуском. Лучше еще год в душном офисе отпахать за компом, чем это долбанное во все места средневековье!

Дальше врать становилось опасно. Крыс все время рядом, причем прежнюю ведьму знает как облупленную.

Это герцога можно за нос водить, у него на уме только одно. Он, по-моему, Велиславу даже не разглядывал выше сисек, прости господи. Ни к чему ему все ее духовные богатства.

А крыс… эх. Страшно!

— Да ничего со мной не происходит, — сердито выдала я, не открывая глаз. — Я, если хочешь знать, тут вообще ни при чем. Просто попала в…

Крыс навострил уши — я видела сквозь ресницы, как он весь подобрался в ожидании моих слов. Но договорить не успела. Дверь в очередной раз бесцеремонно распахнулась, и на пороге воздвигся Валентайн, чтоб ему до завтра икалось. Легок на помине! Соскучился, давно мне в декольте не заглядывал? Аж целых, блин, пару часов. Нет, даже дольше — почти полдня.

— Собирайся. Я решил, что тебе нужно еще несколько платьев.

Я резко села на кровати и вылупилась на нежданного гостя большими глазами. Он решил?! Он решил, что мне нужны еще платья?! С какой, блин, стати?!

А… черт. Ну да… так рассиропилась, вспоминая родной дом и офис, что мозги перемкнуло. Средневековье, кистью ему в печенку… вот и решил.

Герцог оценил мое помятое платье и встрепанные волосы, хмыкнул, прошел через комнату и уселся на покрывало:

— Приведи себя в порядок. В таком виде за пределы замка я тебя не поведу.

Я могу собой гордиться! Я мегамонстр сдержанности, терпения и рассудительности! Я даже не шарахнула его по башке тазом для умывания! Да что там, я даже воду из того таза в наглую герцогскую морду не выплеснула. Максимум, что я себе позволила, — это испепеляющий взгляд.

— И это вместо благодарности за новые наряды? — хмыкнул герцог. — Могу ведь и наказать, вместо подарков, — и многообещающе так прищурился.

Вот козел! Ведь и правда может… но сейчас моя строптивость его больше позабавила, чем разозлила. Тьфу.

Злобно перечисляя в уме все нехорошие эпитеты, какие только могла придумать про самоуверенных мужиков с комплексом властелина вселенной, я принялась распутывать сбившийся на сторону пучок на затылке, расчесывать его, яростно дергая гребнем за пряди, и укладывать обратно. Эх…

Вот когда крыса-то по достоинству оценила! Что бы он сам об этом ни думал, а парикмахер из него зашибенный… Кстати!

Я тревожно покосилась сначала на конторку у окна, потом на кровать… потом вспомнила, что Римус все расписки собрал в сундучок, а его задвинул глубоко под кровать. Уффффф… пропала бы я без него. Ну и как тут признаваться, что я не его Слава?!

Приведя прическу в порядок, я кое-как одернула и расправила смятое платье и с легким вызовом упрямой лошадки исподлобья уставилась на герцога. Молча.

— Ты по-прежнему выглядишь неприемлемо для выхода в приличное общество. Что ты сделала с платьем?

— Я в нем жила, — моим едким сарказмом можно было бы пятна с белья выводить. Потому что этот комплект тряпок держался не только на шнуровке, но и на бесчисленных булавках. Причем не английских, которые можно застегнуть, а на дурацких иголках с ушками! В самых стратегических местах! То есть половина деталей туалета не была нормально пришита, а только подколота… с расчетом на то, что манекен в платье будет двигаться медленно, плавно и вообще как неживой.

— Бурная у тебя жизнь в моем замке. Даже завидно, — Валентайн тоже ответил сарказмом.

— О да! Я могу поменяться: буду в свое удовольствие своими делами заниматься, а ты вместо меня отправляйся на урок этикета к леди Эллингтон. И потом посмотрим, у кого из нас будет больше помято платье.

— Я свое на уроки этикета уже отходил, — быстро ответил герцог и явственно передернулся. Вспомнил, наверное, как оно было. — Так что могу себе позволить заниматься делами, управлять замком и заботиться о своей семье. И очень рассчитываю на проявление уважения и благодарности, — тут он изобразил суровый взгляд. — Тебе нужна помощь горничной, чтобы сделать из этих мятых тряпок снова что-то… — Валентайн прищелкнул пальцами, делая вид, что подбирает слово, — приличное?

— Ну наверное, — хмыкнула я, поворачиваясь к нему перекошенной на спине шнуровкой. Из-за этой гадости одна пластинка корсета мне уже с полчаса чувствительно впивалась в ребро. — Если только ты сам не решишь помочь.

Ляпнула и чуть рот себе руками не зажала. Упс… Слава-а-а!.. опять забылась?

Да поздно спохватилась, мышка. Кот не дремал…

Я-то рассчитывала, что он или поржет, или опять начнет карами грозиться, или таки обеспечит горничную. А упс… Нет, он поржал, но при этом я пискнуть не успела, как меня поймали сзади за талию, притянули к себе и принялись колдовать над шнуровкой, попутно наглаживая по спине и… кхм… не только.

— Эм! — заволновалась я, чувствуя, что шнуровка как-то слишком быстро ослабевает. Вот не похоже было, что ее выравнивают, скорее распускают. — Ой! Да….

Но пищать и дергаться было поздно: Валентайн, с удобством устроившись на краю постели, притянул меня к себе, зажал мои бедра коленями и «переодевал» в свое удовольствие. Вот прямо во всех местах переодевал, кроме тех, где надо!

Тот еще цирк — увернуть стратегически важные места из герцогских лап, одновременно прислушиваясь к тому, как злобно шипит где-то в балдахине крыс. Он там еще и деревянные столбики кровати от злости грыз, но держался. В смысле — не лез бить морду наглому конкуренту за звание лучшей горничной вотпрямщас.

— Да ети…! — от попыток спасти «девичью честь» и собственную грудь я раскраснелась, опять к чертям растрепалась и яростно сопела, как сердитый еж. И мечтала отрастить по всему телу ежиные… нет, дикобразные иголки.

Наверное, неведомая колдовская сила, затеявшая весь этот дурдом с перемещением, услышала мои желания, потому что Валентайн вдруг отдернул руку и выругался. Интересное такое слово сказал, незнакомое.