Книга Мудрый король - Владимир Москалев

Теперь боль не беспокоила больного, да и жар спал, выровнялось дыхание, появился румянец на щеках. Принц пробовал вставать с постели, но его все еще шатало. Ему давали легкую пищу, поили мясным бульоном, и он снова укладывался в постель.

Помогала, чем могла, замковая прислуга. Бегала, меняла белье, суетилась на кухне. Глаза людей излучали страх: вот-вот нагрянет король! Достанется всем, вне зависимости от степени вины – наследный принц у них в доме! Единственный! Другого нет и не будет.

Король прибыл на другой день. Двор с шумом, с криками въехал во двор замка. Рыцари, дамы, прислуга. Одеты по-разному: кто в охотничьем костюме, кто в дорожном. Все при оружии; лица суровы; движения быстрые, резкие. Впереди всех король Людовик. Лицо бледное, выражает тревогу, страх. В нервном тике дергается левое веко. На голове его золотой венец, сам в желтой бархатной рубахе, на плечах – не доходящая до колен мантилья из золотой парчи, без рукавов. Бородка, усы, седые волосы до плеч. Человек богобоязненный, глубоко чтивший Пресвятую Деву, он бормотал молитву, соскакивая с коня и устремляясь к дверям, у которых, склонив головы, застыли слуги и придворный штат. В тишине слышался торопливый, дрожащий голос короля:

– Заступница наша, обрати к нам в нашей крайности свой благосклонный взор. Молю тебя, Богородица, и сына твоего, Господа нашего, не оставить своим вниманием и даровать здоровье сыну моему единственному, наследнику престола франкских королей!

Не взошел, взбежал по ступеням на второй этаж башни, где лежал в постели его сын, тот, которого два дня назад, по настоянию духовенства, он хотел сделать королем. Сам Людовик был уже стар, голова работала плохо. Святые отцы, узрев это, стали уговаривать монарха. Уговорили наконец. И выехали в Реймс на коронацию, хотя всего несколько дней осталось принцу до совершеннолетия. Дорога шла лесом, и будущему монарху вздумалось поохотиться. Запретить бы королю, подумать о том, что сын у него всего один, а охота – занятие совсем не простое и не безопасное для жизни. Но не подумал. И, как на грех, вышло так, что оторвался принц, погнавшись за лисой. Никто и не заметил. Когда опомнились, поздно было. Мотались, кричали, трубили в рога – ни звука в ответ. Как сквозь землю, провалился юный наследник престола. За первой ошибкой другая – бросились искать, да не в той стороне. Компьеньские болота никого не воодушевляли, даже самого Людовика: все знали про это логово змей. Принц тоже. С какой это стати ему вздумалось бы вдруг пожаловать в гости к гадюкам? Так и вышло, что не нашли его ни в этот день, ни на следующий. А на третий их самих нашел гонец, да не один, целых пятеро. И двор, огибая болота, бросился к Компьеньскому замку.

Упав на колени, зарывшись лицом в ладони сына, Людовик заплакал. Нашли-таки наследника… Не зря молился царице Небесной. Вспомнились младенчество, детство, юность Филиппа. Всё сразу вспомнилось. И стал целовать руки сыну, орошая их своими слезами.

Их обступили со всех сторон замковые рыцари, придворные, королева-мать. Трое новых друзей Филиппа стояли поодаль. На них указывал рукой принц и о них говорил сейчас своему отцу. Все они спасали ему жизнь, каждый по-своему.

Выслушав сына, Людовик поманил их рукой. Они подошли.

– Отныне вы – друзья будущего короля. Он просит, чтобы вы не отходили от него ни на шаг. Такова воля нового монарха и моя.

Все трое молча склонили головы. Придворные не сводили с них глаз, стараясь запомнить в лицо. Фавориты будущего короля – вещь не шуточная, тут надо держать ухо востро, следить за своим языком да угождать по мере сил. А еще лучше – сдружиться. Но это позднее.

А Людовик все стоял на коленях и молился. Вспомнил Томаса Бекета, которого негласно приказал убить английский король. И тотчас принял решение совершить паломничество к могиле архиепископа, вымолив у невинно убиенного святого здоровья для горячо любимого сына. Перед отъездом Людовик велел приставить к больному Филиппу своего лекаря, хотя тому, признаться, уже и делать ничего не пришлось. Единственно – ждать и применять то средство, к которому прибегла Бьянка. Отдав такое распоряжение, король спешно тронулся в путь. Часть свиты отправилась с ним. Остальные, наиболее могущественный из которых граф Филипп Эльзасский, правитель Фландрии, – остались в замке.

Граф Фландрский, видимо, на правах родственника королевского дома Капетингов, руководил рыцарским воспитанием юного принца, считался наиболее близким к нему человеком и был всесильным правителем. Хитрый и дальновидный, граф давно уже рассчитал вперед все ходы. Он женился на Изабелле, старшей дочери Рауля де Вермандуа, и породнился, таким образом, с королевским семейством. Еще бы, ведь Рауль был Кузеном Людовика VI. Кроме того, он с 1167 года унаследовал от брата Изабеллы графство Вермандуа, а через год после смерти отца стал графом Фландрским. Теперь его огромная территория вызывала у многих не только зависть, но и страх. Другом наследника французского престола он тоже оказался не случайно. Козырь в этой игре – его племянница, тоже Изабелла или Елизавета, как ее иногда называли. Она – дочь Маргариты, сестры Филиппа Эльзасского. Неплохая партия с таким козырем. Но выигрыш окажется еще весомее, когда умрет старый король. Самая пора взять бразды правления французским королевством в свои руки, пока новый монарх еще юн. А Людовик уже плох. Какая-то старуха обронила однажды на постоялом дворе, что короля ожидает скорый паралич. Эрвиной звали старуху. Не верить ей не было оснований: часто говорила правду. Уж не водит ли дружбу с нечистой силой? Церковь стала принюхиваться, но прямых улик колдовства не имела.

Таков, вкратце, граф Фландрский, тоже Филипп. Здесь же, источая вокруг запах благовоний, одетые в разноцветные кружевные блио[12] под мантильями, прохаживаются по залам сестры Вермандуа – Изабелла и Элеонора. Последняя замужем за графом де Бомоном. Четвертый брак. Финальный ли? Шибко любила графиня менять как любовников, так и мужей. Обе сестры, кстати, бездетные. Одной – 36, другой – 31 год. Филиппа Эльзасского бесплодие супруги, похоже, не беспокоило: он женился на графстве, а вовсе не на дочери Рауля Храброго.

Еще один любопытный персонаж на страницах нашей истории – королева-мать Аделаида Шампанская, или попросту Адель. Третья жена короля Людовика, подарившая наконец супругу наследника. Весьма деятельная особа, надо сказать, сложа руки никогда не сидела. Первого своего брата, Генриха, сделала графом Шампани; второго, Тибо Доброго, – сенешалем; третий стал реймсским архиепископом. Оставался еще Стефан; ему она подарила графство де Сансер. Остальные – а всего их одиннадцать – в основном стали на духовную стезю. Кстати сказать, Генриху Щедрому и Тибо она подыскала невест среди королевских дочерей. Обе – от Алиеноры Аквитанской, первой супруги короля.

Аделаиде нет еще и сорока. Поглядывая на стремительно дряхлеющего мужа, она строит какие-то свои планы. Догадаться нетрудно: при совсем еще молодом сыне мечтает управлять государством вдвоем с любовником, найти которого проще простого. Но не все предусмотрела королева-мать. Не догадывалась, что сын умом опередил свой возраст на добрый десяток лет.