Книга Спасти Феникса - Маргарет Оуэн

Когда лагерь уже наводнял неровный свет факелов, Фу заметила, что Жасимир вообще не обмотал тряпкой позолоченную и украшенную драгоценными камнями чертову рукоятку.

– Можешь заставить его исчезнуть? – прошептал Тавин.

Фу расширила влияние воробьиного зуба дальше их ветки, однако рядом с кинжалом ее кости предупредительно завибрировали. Она не должна была портить их прикрытие, растягивая его слишком далеко.

– Нет, – прохрипела она.

Кинжалу следовало оставаться, где он был. А им в кои-то веки следовало молить тысячу мертвых богов быть милостивыми.

Дворянство Олеандра кружило внизу, гулко топча землю там, где только что лежала Фу. Они были похожи на кольца огромной бледной змеи, белый пот пенился на боках лошадей, белый мел покрывал руки, гривы и уздечки, неокрашенные вуали и плащи прятали лица. Лишь пламя факелов придавало им оттенки.

Дыхание застыло в легких Фу, сердце забилось чаще. Зуб Феникса шипел на связке. Его упрямая принцесса по-прежнему мешкала – она хотела познакомить дворянство Олеандра со вкусом огня.

Спокойно. Спокойно. Фу была не принцессой, она была вождем. Она никогда больше не позволит себе такой роскоши, как трусость.

Их вожак притормозил и остановил своего рысака, его серебристая маска из песчаной сосны повернулась от пепелища костра к позабытой телеге.

– Это все?

– Это их повозка.

Фу показалось, что она узнала голос журавлиной арбитрши из долины, которую они недавно покинули. Похоже, кроме них было еще почти две дюжины других Олеандров, это была одна из самых многочисленных групп, какие Фу только доводилось видеть, с саблями, палицами и ручными косами, притороченными по бокам седел, даже с соколиным копьем с бронзовым наконечником.

Вожак спешился. В отличие от разномастных плащей остальных его бледная шелковая роба казалась сшитой специально для ночей преследования Ворон. Только у Павлинов хватило бы денег и времени тратиться на подобное. Он подержал безупречную руку над потемневшими углями.

– Еще теплые.

В голове Фу проскакала галопом тысяча непристойностей. Похоже, мертвые боги были настроены не слишком добродушно.

– Погребальный костер тоже. – Другой человек указал большим пальцем себе за плечо. – Но раз теплые, значит, они потухли, быть может, несколько часов назад. Была бы на них влага или песок, это означало бы, что их гасили в спешке.

Насмешка вожака ощущалась даже сквозь маску.

– Благодарю вас, инспектор. Мы все видали костры раньше. Но у них не было причин просто так бросать телегу.

– Они чертовы звери, им не нужно никаких причин.

Определенно журавлиная арбитрша, безошибочно узнаваемая даже под слоем белой краски и дополнительной домотканой вуалью. Она слезла с лошади и проследовала к телеге, чтобы заглянуть через открытую боковину. Мгновение спустя она оторвала от вуали кусок и потянулась внутрь.

– Что там? – надменно поинтересовался Олеандр.

Журавлиха подняла обернутые своей тряпицей клещи Па.

– Это точно они. – Она плюнула на пепел, захлопнула бортик и отбросила клещи. – В телеге полно их хлама. Они прячутся где-то поблизости.

Фу вонзила ногти в кору.

«Поддай им жару, – настаивала мертвая принцесса. – Задай им страху».

Если бы Фу захотела, она могла бы спалить Сабор от гор до побережья. Она и этот мешок зубов Фениксов.

– Костер остывал с заката, – возразил другой Олеандр. – Должно быть, они разожгли его и сбежали, зная, что мы придем…

– Не говорите глупостей. – Манерный Олеандр провел праздным пальцем по своей маске, обходя кострище. – Это Вороны. Они такие же тупые, как и ленивые.

Жар вскипал у Фу в горле, в животе, в позвоночнике. Научи их гореть.

Через ее пальцы сочился дымок.

Тут олеандровый лорд забрал факел у одного из всадников и направился к краю лагеря, вглядываясь в темноту леса.

Он остановился ровно под их деревом. Под вибрирующим кинжалом принца.

Искра в зубе Феникса смолкла.

– Они негодяи, – громко сказал лорд, тыча факелом в ночь. Он хотел уязвить их, заставить покинуть укрытие. Если бы Подлец остался, это могло бы сработать. – Вы слышите меня? Подлецы!

Невыразительное деревянное лицо повернулось в их сторону, оглядывая деревья. Свет факела сочился из-под клинка.

Свет погладил украшенную драгоценностями рукоятку кинжала, покачивавшегося на суке. Кончик опустился. Взгляд Фу метнулся с человека на кинжал и обратно. Мертвые боги, смилостивитесь.

– Они – истинная чума Сабора! – закричал человек из-под маски. – Они вымогают у нас трудами нажитое имущество, потом крадут наших детей, наших жен, даже наших принцев!

Кинжал чуть качнуло в сторону и сразу же обратно. Веткой выше принц затаил дыхание.

– Боги рыдают из-за каждого вздоха, что мы позволяем сделать Вороне! Пока эти паразиты не окажутся вырваны из нашей земли, не будет мира, не будет чистоты!

Сверкнув, кинжал соскользнул с сука.

Три вещи случились одновременно.

Олеандровый лорд повернулся на каблуках.

Фу влила всю свою силу в воробьиный зуб, зажатый в кулаке.

И кинжал исчез в воздухе.

Послышался легкий удар, и в том месте, где невидимое лезвие пронзило землю, образовалась тонкая, как бритва, щелка. Олеандр остановился, оказавшись спиной к произошедшему.

У Фу раскалывался череп, лагерь пошел кругом. Каждая косточка трещала и ныла. Во рту появился привкус меди. Слишком далеко, она слишком далеко растянула зубную искру… но теперь ее нельзя отпускать, только не сейчас…

Олеандровый лорд прошествовал дальше к телеге.

– Корми Ворон, – протянул он с отвращением. – Лучше уморить пиявок голодом.

И одним взмахом бросил факел поверх дров.

Фу съежилась, вцепившиеся в сук пальцы побелели, но она старалась держаться прямо. Пламя накрыло телегу, как покрывалом. Если им повезет, окажется, что кто-то умыкнул в лес охапку дров. Если нет, их ожидает несколько постных дней. Даже мешок риса…

И тут ужасная мысль чуть не сбросила ее с дерева. Нет, их бегство происходило в такой спешке, конечно…

У нее душа ушла в пятки, когда ночь пронзило растерянное мяуканье.

Блевотка все еще пряталась в телеге. А журавлиная арбитрша захлопнула путь на волю.

Лорд отошел.

– Что теперь? – спросила Журавлиха.

Он сел в седло и повернулся к деревьям.

– Будем ждать.

Пламя стало облизывать бока телеги. Изнутри донесся новый призыв о помощи, его нельзя было спутать ни с чем. Журавлиха помедлила, вытянула руку в сторону бортика, но отдернула, испугавшись жара. Вскоре она тоже взобралась на лошадь.