Книга Ремесло Небожителей - Игорь Вереснев

Однако четырнадцать из двадцати монет оказались потраченными зря. Это Трай осознал, едва дирижабль отчалил и принялся набирать скорость. Теперь он ощутил на себе всё, что испытывал его друг! Сосед по каюте, худосочный мужичок – на самом деле был он Траю ровесником, вмиг постаревшим на четверть века, – смотрел на него брезгливо. А когда Трая скрутило совсем, и он, не добежав до гальюна, выплеснул на пол содержимое желудка, сосед и вовсе ринулся к бортовому, требуя перевести в другую каюту. Наверняка и монет не пожалел, так что остаток пути Трай провёл в одиночестве. Лишь бортовой заглянул пару раз, заставил проглотить полстакана воды с порошком, оказавшимся на вкус удивительно горьким.

Полюбоваться видами ещё разок не довелось. Еле хватило сил выбраться из гондолы и сползти по лестнице с причальной башни. А как сполз, так и упал прямо на траву под серым пыльным кустом акации. Кто б мог подумать, что Ардис окажется таким слабым к морской болезни! Пролежал Трай до самого вечера. Только когда солнце закатилось за крыши домов на западной окраине, земля под ногами перестала качаться из стороны в сторону, и тошнота отпустила.

Первым делом он отправился на Грязную улицу: найти Ардиса, узнать новости, а главное – рассказать о Небожительнице и Кветтине. Как ни старался лекарь убедить, что эта встреча ему приснилась, Трай не поверил.

В хибаре Ардиса было тихо и пусто. Трай прошёлся вокруг двора, постоял напротив двери – заборов на Грязной улице отродясь не водилось, – окликнул приятеля несколько раз. Не получив ответа, зашёл внутрь – двери на Грязной улице тоже не запирали. В домишке и впрямь было убого до жути, пахло сыростью, плесенью и стариковским телом. Солнце почти село, в крохотные окошки свет попадал едва-едва, но и в полумраке помещение выглядело удручающе пустым. Трай не мог понять: на чём же они спали? Где ели? Лавки, стол, топчаны – где всё это? Голые стены, пол да потолок.

– Ты чего там бродишь? – донёсся снаружи старушечий голосок. – Не ищи, нет там ничего. Всё, что можно было, уже растащили. Разве что саму избу на дрова пустить.

Трай поспешил на голос, ожидая увидеть маму Ардиса и Кветтины. Но это была всего лишь соседка.

– Доброго вечера! – поприветствовал он её. – А где они все?

Старуха подслеповато прищурилась:

– Ард? Вернулся-таки…

– Нет, я Трай. Мы с Ардисом поменялись. Он давно ушёл? А мама его где?

Соседка снова оглядела его с головы до ног:

– Поменялись, говоришь? Тогда тебе лучше знать, где его леший носит. Сюда он не являлся ни в своём обличье, ни в чужом. Как сестра его пропала, так и он вскоре дёру дал. После этого старая Бобыриха слегла, да и не встала больше. Три дня, как схоронили. Так-то детки о мамке позаботились. И ради этого стоило двоих рожать?

Трай не слушал её, ошарашенный известием. Выходит, Ард пропал, как и Квета?! И мама их умерла… Выходит, никому они не помогли с этой меной? Наоборот, хуже сделали.

С Грязной Трай поспешил на Чистую улицу. Ламавин Пука оставался единственным, с кем он мог поделиться бедой. Дом бакалейщика высился тёмной громадой. Смерклось достаточно, чтобы в окрестных домах засветили лампы, но из окон Ламавина ни одного лучика не пробивалось. У Трая сердце нехорошо ёкнуло. Что если и этот его друг пропал? Взбежал на крыльцо, дёрнул шнурок звонка. За дверью протренькало, и опять тишина. Нет никого! Может, Ламавин в лавке? Там окна светятся вроде.

Не мешкая, Трай рванул вокруг дома, распахнул дверь лавки, влетел внутрь. Посетителей не было, два приказчика сидели за прилавками, что-то громко обсуждали. Замолкли, едва дверь хлопнула, уставились на пришельца. Смотрели они удивлённо и подозрительно. Ещё бы – не в таком рванье по лавкам Чистой улицы шататься.

– Тебе чего? – наконец поинтересовался один, на вид моложе.

– Мне… Ламавин здесь?

– Хозяина нет. Зачем он тебе понадобился?

– Я его друг. А где он, не подскажете?

Приказчики переглянулись недоверчиво. Мол, с каких пор удачники с безудачниками дружбу водят? Моложавый всё же прогундосил:

– Он нам не докладывает.

– Хоть придёт когда, знаете?

– Говорю – не докладывает!

– Если купить что хочешь, то покупай, – вступил в разговор второй, с аккуратной бородкой и маслеными глазами. – А нет – гуляй своей дорогой. Не то сейчас выйду, свистну околоточного. Друг выискался!

Он и правда поднялся из-за прилавка, показывая, что его слова – не пустая угроза. Но тут тихо скрипнула и приоткрылась ведущая вглубь лавки дверь.

– Что там такое? – спросил женский голос.

– Какой-то оборванец хозяина спрашивает. Говорит, друг якобы.

Дверь приоткрылась шире, в залу заглянула Эдаль. Узнала:

– Ардис?

– Я не Ардис, я Трай. Мы поменялись.

Эдаль удивлённо приподняла бровь. Затем распахнула дверь настежь, отступила:

– Пройди сюда. Ламавин на обеде у исправника, вернётся не скоро. Мне расскажешь, что у тебя случилось.

Трай заколебался. С этой женщиной он был почти не знаком, рассказывать ей о случившемся на дороге и тем более в Небесье, не собирался. Но если Мави нет, у кого искать помощи? Не у Капошей же! Он пошёл за Эдалью.

Бакалейщица провела его в крохотную каморку, где кроме стула, конторки и заваленных бумагами полок и не было ничего.

– Садись и рассказывай. Всё по порядку с того дня, как вы ушли искать Кветтину, – приказала.

Трай опустился на стул и тут же спохватился – стул один, значит, женщине придётся стоять перед ним? Хотел вскочить, но Эдаль удержала:

– Сиди-сиди!

Поддёрнула короткое, до колен, платье и лихо взгромоздилась на подоконник. Трай подивился – разве такое пристало богатой госпоже? Невольно задержал взгляд на оголившихся ножках. Коленки у Эдали были округлые, голени чистые, стройные, без синих прожилок вен – как у молодой, – лодыжки узкие.

Заметив взгляд парня, женщина усмехнулась:

– Ноги мои можешь разглядывать, сколько угодно. Но при этом не забывай говорить.

Трай смутился, отвёл взгляд и принялся рассказывать. Подробно, ничего не пропуская, не утаивая – как собирался рассказать Ламавину. Когда дошёл до рассыпанных по лесу бумаг с портретами и перевёрнутой двуколки, Эдаль его прервала. Соскользнула с подоконника, тихонько прокралась к двери, прислушалась. Покачала головой:

– Что-то здесь многовато лишних ушей. Пойдём-ка в дом?

В дом так в дом, Трай не возражал. Он собирался вернуться в торговую залу и оттуда на улицу, но Эдаль повела другим путём – по тёмному коридору, через какой-то чулан, оказавшийся и не чуланом вовсе. А потом Трай сообразил, что они стоят под лестницей в доме Ламавина – вошли в заднюю дверь.

На середине лестницы Эдаль спохватилась: