Книга Жюстина, или Несчастья добродетели - Маркиз Де Сад

— Проклятье! — заорал он. — Я слишкомвозбужден, черт меня побери; ничего не получается… а может, меня сгубила мояснисходительность: уж, конечно, я бы прочистил тебе задницу, если бы прикончилэтого мерзавца.

— О нет, нет, сударь! — простонала Жюстина,поворачиваясь к разбойнику.

— Не шевелись, сучка, — приказал он, два или трираза для убедительности ударив ее кулаком, — это твои мерзопакостныекривляния помешали мне, и вот опять ты показываешь мне свою физиономию, а яхочу видеть задницу.

Развратник вновь пошел на приступ. И снова то же самоепрепятствие: природа наотрез отказалась удовлетворить его желания, поэтомупришлось от них отказаться.

— Хватит, — сказал он, смиряясь, — сегодня ясовсем измотан, нам всем троим надо отдохнуть. А вы, Жюстина, — обратилсяон к девушке, присоединившись к шайке, — не забудьте о своем обещании,если хотите, чтобы я сдержал свое, и помните, что я могу убить этого парня изавтра. Теперь, дети мои, — сказал он товарищам, — вы отвечаете заобоих; Жюстина будет спать рядом с моей сестрой, когда придет время я позовуее, только пусть она думает о том, что этот олух поплатится своей жизнью за еековарство.

— Спите спокойно, сударь, — отвечалаЖюстина, — и верьте, что вы убедили меня своим благородством, и я думаютолько о том, чтобы расплатиться с вами.

Однако план Жюстины заключался совсем в другом, и здесь мывстречаемся с одним из тех редких случаев, когда даже добродетель вынужденаприбегнуть к пороку, впрочем иногда это бывает необходимо, ибо даже наилучшиепобуждения осуществляются при его помощи. Жюстина решила, что если ей хоть разв жизни позволено совершить обман, то это именно такой случай. Была ли онаправа? Мы в этом сомневаемся. Ситуация, разумеется, была не простая, но первыйдолг честности заключается в неизменной верности своему слову, и никогда доброедело, оплаченное пороком, не станет добродетелью. У нее в руках была жизньчеловека, которую обещали сохранить ценой ее проституции: нарушая своеобещание, она подвергала риску жизнь этого юноши, и я хочу спросить читателя,не совершала ли она зла еще большего, рискуя таким образом, нежели соглашаясьна предложение развратного злодея. Жюстина решила этот вопрос как настоящаяверующая, мы же высказались с точки зрения моралиста. Пусть теперь скажутчитатели, какое решение более приемлемо для общества: точка зрения религии,которая, несмотря ни на что, требует от нас предпочесть наши интересы чужим,или точка зрения морали, которая толкает нас на любые жертвы, как толькозаходит речь о том, чтобы послужить людям.

Между тем наши лихие и в то же время слишком доверчивыеразбойники наелись, напились и заснули, положив своего пленника в середину, аЖюстину оставили несвязанной возле Дюбуа, которая опьянела, как и всеостальные, и быстро сомкнула глаза.

С нетерпением дождавшись момента, когда злодеи уснули,Жюстина сказала путнику:

— Сударь, меня забросила в среду этих людей ужаснаякатастрофа, я ненавижу и их и тот роковой случай, который привел меня в шайку.Я, конечно, не имею чести быть вашей родственницей, — продолжала Жюстина,называя имя своего отца, — но…

— Как! — прервал ее Сен-Флоран. — Неужели этоваша фамилия, мадемуазель?

— Да.

— Ах, выходит, само небо подсказало вам эту хитрость… Ивы не ошиблись, Жюстина, вы действительно моя племянница: моя первая жена,которую я потерял пять лет назад, была сестрой вашего отца. Как же я долженблагодарить счастливый случай, соединивший нас! Если бы только я узнал вашизлоключения, с какой радостью я помог бы вам!

— Сударь, сударь, — с живостью заговорилаЖюстина, — вы не представляете, как я рада, что могу помочь вам! Ахсударь, воспользуемся же моментом, пока эти монстры спят, и бежим отсюда.

Говоря эти слова, она заметила бумажник своего дяди,торчавший из кармана одного из разбойников; она подскочила и завладела им…

— Уходим, сударь, — сказала онаСен-Флорану, — остальное мы не можем взять — это очень опасно. Ах, милыйдядя, теперь я вверяю себя в ваши руки, пожалейте меня, станьте защитником моейневинности; я доверяюсь вам, бежим скорее.

Трудно представить себе состояние, в каком находилсяСен-Флоран. Потрясение, которое вызвали в нем многочисленные и самые разныечувства, вполне естественная признательность, которую впрочем он в себе неощущал, благодарность, которую он по крайней мере должен был разыгрывать, дажеесли и не испытывал ее — все это взволновало его до такой степени, что он немог произнести ни слова. Так что же, спросят некоторые наши читатели, сталобыть этот человек не проникся сразу самой искренней дружбой к своейспасительнице? Как мог он думать о чем-то другом, но только не о том, чтобыброситься к ее ногам?.. Но довольно, заметим лишь мимоходом, что Сен-Флоран,сотворенный скорее для того, чтобы остаться с этими безбожными людьми, нежелидля того, чтобы его вырвали отсюда руки добродетели, был вовсе недостоинпомощи, которую с таким жаром оказывала ему добродетельная и очаровательнаяплемянница, и мы опасаемся, что последующие события покажут нам, что Жюстинаизбавилась от опасности, скрывшись от Дюбуа и ее сообщников, только для того,чтобы оказаться в опасности, быть может, более реальной, доверившись своемудорогому дядюшке… Да еще после столь великой услуги! Неужели есть такиеизвращенные души, которые не останавливаются ни перед чем и для которыхмножество препятствий становится еще одним дополнительным стимулом? Однако небудем торопить события: достаточно сказать, что Сен-Флоран, не очень ярыйраспутник, но законченный негодяй, не без щекочущего волнения увидел гнусныйпример главаря шайки в прелести, которыми природа как будто наделила Жюстинудля того лишь, чтобы вдохновлять злодеев на столь гнусные примеры, разжигаяпохоть и желание' совершить зло во всех людях, которые с ней сталкиваются.

Вырвавшись из плена, наши беглецы молча поспешили дальше, ирассвет застал их далеко от опасности, хотя они все еще были в лесу.

В тот момент, в тот самый момент, когда дневная звездазалюбовалась восхитительными чертами Жюстины, негодяя, который шел за ней,охватило пожирающее пламя самой преступной похоти. В какой-то миг он принял ееза богиню цветов, спешащую вместе с первыми лучами солнца приоткрыть чашечкироз, красота которых служила ей отражением, она показалась ему даже первымсиянием дня, которым природа освещает и украшает мир. Она шла быстрым шагом,самые прекрасные краски оживляли ее лицо, ее красивые белокурые волосыбеспорядочно развевались на легком ветру, ничто не скрывало ее гибкой легкойфигурки, а ее очаровательная головка время от времени грациозно оборачивалась,демонстрируя своему спутнику прелестную мордашку, украшенную спокойствием,верой в близкое счастье и тем нежным свечением, которое обыкновенно накладываетна лицо юной девушки счастливое ощущение доброго деяния.

Если правда в том, что наши черты суть правдивое зеркалонашей души, исключением не было и лицо Сен-Флорана. Ужасные желания бушевали вего сердце, чудовищные планы созревали в его голове, но он фальшиво улыбался,умело разыгрывая благодарность и радость от того, что нашел свою несчастнуюплемянницу, которой его богатство поможет навсегда избавиться от нищеты, а егоострый и похотливый взгляд проникал сквозь покровы целомудрия, окутывавшиеЖюстину, и созерцал все собрание прелестей, которые до сих пор он видел лишьмельком.