Книга Исцеляющее чувство - Люси Гордон

Джастин слушал молча, совершенно закаменевший, а Эви почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы от этой истории.

— Да, это было ужасно. — Примо тепло взглянул на нее. — Хоуп оплакивала своего сына, но еще сильнее она стала горевать, когда тетка наконец во всем ей призналась. Она поняла, что все эти годы ребенок рос, уверенный, что мать бросила его.

При этих словах Джастин чуть заметно дернулся, но ничего не сказал.

— Я начал поиски пятнадцать лет назад, — продолжил рассказ Примо. — У нас ушли годы на то, чтобы отыскать хоть какие-то следы. Мы выяснили, что до семи лет мальчик жил у неких Страссне, но потом был отдан в приют. Спустя десять лет он взял себе другое имя: Джон Дэвис. Но на его след нам так и не удалось напасть.

Джастин стиснул руку Эви, и в комнате повисло молчание.

Конечно, они не смогли никого найти, ведь Джастин все время менял имена.

— В общем, я надеялся только на то, что однажды он сам примется разыскивать мать, — заключил Примо. — И, кажется, дождался. Так что скажите: вас когда-нибудь звали Питером Страссне?

Джастин медленно кивнул, выкладывая на стол свидетельство о рождении. Примо даже не заглянул в бумаги.

— Тогда мне этого достаточно.

— Неужели? — Голос Джастина звучал хрипло и отрывисто.

— Да. Вообще-то, мне хватило и нескольких секунд при встрече. Вы поразительно похожи на мать. Конечно, можно сделать анализ крови, но у меня нет ни малейших сомнений: вы действительно сын Хоуп Ринуччи.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Самолет в Неаполь вылетал довольно рано, так что ночь они провели в отеле рядом с аэропортом.

Накануне, за ужином, Примо сказал:

— Дядя Тони знает, зачем я здесь. Маме я пока ни о чем не стал говорить, чтобы не будить напрасных надежд. Однако теперь дядя постарается подготовить ее как можно мягче. И все равно это будет настоящий шок…

— Неужели соберется вся семья? — полюбопытствовала Эви.

— Скорее всего, но остальные не станут вам мешать. — Он обернулся к Джастину. — Вам сперва лучше встретиться наедине. А затем уже подтянется и все семейство.

— У Хоуп пятеро сыновей, вы говорили? — уточнила девушка.

— Да, хотя не все они родные, как я, например. Люка Хоуп усыновила вместе с моим отцом. Потом родился Франческо. И Карло с Руджеро — уже от Тони. — Он ободряюще улыбнулся Джастину, словно не замечая, что тот хранит молчание и не улыбается в ответ. — В общем, семья большая. И мама обязательно захочет поскорее увидеть Марка, ведь он ее внук. Но, думаю, вы правы, что не стали брать его с собой в первый раз.

— Да, нам лучше сперва разобраться самим, — спокойно согласился Джастин.

Примо повернулся к Эви:

— Синьорина, я счастлив, что вы говорите по-итальянски.

— Да, но жаль, что неаполитанского диалекта я совсем не знаю, — отозвалась она.

— Буду счастлив вас научить. — Заметив, что Джастин нахмурился, Примо повернулся к нему. — Извини, что заговорил на другом языке. Но мне приятно найти в Англии человека, знающего итальянский. — Он слегка поклонился, поднимаясь с места, и поцеловал Эви руку. — Думаю, мне пора спать. Вuonа notte, moglie del miofratello.

Когда он ушел, Джастин пристально посмотрел на Эви:

— Что он тебе сказал?

— Ничего. Пожелал спокойной ночи, — торопливо отозвалась девушка.

— Нет, там было что-то еще. Тебе есть что скрывать?

— Только собственное смущение. Он назвал меня своей невесткой — женой брата. Ладно, забудь. Я иду спать.

Они простились на пороге номера, но, к удивлению Эви, чуть позже Джастин вновь постучался к ней с неожиданными словами:

— Эви, давай забудем обо всем и вернемся домой.

— Ты же не всерьез! Нельзя дать задний ход, когда ты можешь все о себе узнать!

— Что — все? Раньше я и правда этого хотел больше всего, но теперь встретил тебя, и многое изменилось. Я уже не мальчик, каким был когда-то…

— Ты разобьешь ей сердце. Твоя мать ждет тебя — а ты ищешь себе оправданий. Зачем, Джастин?

Он слабо усмехнулся.

— Как всегда, ты видишь меня насквозь. Конечно, это всего лишь оправдания. На самом деле мне отчаянно страшно. А ведь я никогда не был трусом.

— Ты к себе слишком пристрастен. Не надо так говорить.

— Все мои слабости ты знаешь лучше, чем кто бы то ни было, и ты — единственная, кому я доверяю. Единственная, кто мне нужен. Остальное не имеет значения.

Она с улыбкой потянулась к нему.

— Милый, я люблю тебя, и мне приятно слышать такие слова, но.., сейчас не стоит думать об этом. Завтрашний день слишком важен, он затмит собой все остальное. Хотя, конечно, я останусь рядом, пока нужна тебе.

Джастин кивнул.

— Ты всегда будешь мне нужна. С тобой, Эви, я способен на все. Без тебя… — Он помрачнел.

— Ты никогда не останешься один, — ласково заверила она.

Они занимались любовью очень нежно, неторопливо. Эви казалось, что она готова защищать этого мужчину от всего мира.

И все же где-то на дне души затаилась тень. Он практически сделал ей предложение — но она не ответила. Почему? Сказались прежние страхи перед любыми обязательствами? Или это инстинкт призывает ее к осторожности?..

Перелет в Неаполь прошел без приключений, и вскоре после полудня они уже подъезжали к вилле Ринуччи. Эви так радовалась возвращению в Италию, что на время почти забыла обо всем остальном.

Вилла оказалась великолепной, похожей на небольшой дворец из золотистого песчаника, с просторной террасой и высокими колоннами, поддерживавшими крышу. Девушке показалось, когда машина двинулась вверх по холму, что на террасе она заметила женскую фигуру. Но когда она моргнула — женщина исчезла.

Наконец автомобиль остановился, заехав во внутренний дворик, где их встретил пожилой мужчина.

— Это Тони, муж мамы, — объяснил Примо.

Он первым вышел из машины, обменялся с отчимом рукопожатием, а затем повел гостей в дом. Тони пристально вгляделся в лицо Джастина.

— Да, — произнес он наконец. — Примо меня предупреждал, и теперь я вижу собственными глазами. Если бы я сомневался, то не допустил бы вас к своей жене: она слишком взволнована и не пережила бы разочарования. Но теперь — она вас ждет.

Джастин покосился на Эви, однако девушка отступила, и он понимающе кивнул.

Тони распахнул дверь. Женщина, сидевшая у окна, поднялась им навстречу и при виде вошедших с радостным возгласом прижала ладони к губам. А затем бросилась к сыну.

Эви и Тони тихонько удалились, прикрыв двери за собой.