Книга Законный брак - Элизабет Гилберт

Я лучше других понимаю, что имеет в виду Уайтхед, говоря об «экспрессивном разводе», – ведь мой первый брак им и закончился. Разумеется, когда ситуация приносит сплошное мучение, трудно заставить себя сказать: «Я всего лишь несчастлива в браке». Когда ты плачешь месяцами или чувствуешь, что тебя заживо хоронят в собственном доме, – это не «всего лишь». Но чисто номинально я вынуждена признать, что ушла от мужа потому, что жизнь рядом с ним «всего лишь» стала невыносимой, и этот поступок характеризует меня как весьма эмансипированную современную жену.

Итак, превращение брака из сделки в символ эмоциональной привязанности со временем значительно ослабило сам институт брака, поскольку браки, основанные на любви, как выяснилось, столь же хрупки, как и сама любовь. Взять хотя бы наши отношения с Фелипе и ту тоненькую ниточку, что не дает им разорваться. Этот мужчина не нужен мне для тех целей, в которых женщины нуждались в мужчинах на протяжении веков. Он не нужен мне, чтобы защищать меня физически, потому что я живу в одном из самых безопасных мест на земле. Я не нуждаюсь в его финансовой поддержке, потому что всегда сама зарабатывала на хлеб. Не нужен он мне и чтобы расширить крут близких людей – у меня полно своих друзей, соседей и родных. Я также не нуждаюсь в обретении важного социального статуса «замужней женщины», потому что в моей культуре и незамужние пользуются уважением. Не нужен он мне и в качестве отца моих детей, потому что я решила, что матерью быть не хочу, – но даже если бы и хотела, новые технологии и культура вседозволенности либерального общества позволяют завести детей другими способами и воспитывать их в одиночестве.

И что остается? Зачем он вообще мне нужен? Только по одной причине – я его люблю, его общество приносит мне радость и успокоение или, как сказал дедушка одной моей подруги, «в самые тяжкие жизненные минуты так не хочется быть в одиночестве, а в самые радостные – и того меньше». Фелипе воспринимает меня точно так же: я нужна ему только в качестве спутника жизни. С одной стороны, кажется, что это много; с другой – это всего лишь любовь. И брак, основанный на любви, не является пожизненным контрактом, как брак по семейной договоренности или по расчету, здесь вам никто ничего не гарантирует. По тревожному определению, всё, что сердце повелело по своим загадочным причинам, оно же может позднее отменить – опять же, по причинам необъяснимым. Совместный рай для двоих в мгновение ока превращается в совместный ад разрушенных надежд.

Кроме того, эмоциональное опустошение, приносимое разводом, нередко является просто колоссальным, что делает брак ради любви чрезвычайно рискованным для физиологии. В наше время самым распространенным тестом на уровень стресса пациентов является система ученых Томаса Холмса и Ричарда Раэ, выведенная в 1970-х. По шкале Холмса – Раэ самым стрессовым событием, которое люди переживают в жизни, является смерть супруга. А угадайте, какое событие стоит вторым по счету? Развод. Согласно исследованию, развод вызывает куда больший стресс, чем смерть близкого родственника (причем, видимо, даже собственного ребенка, потому что отдельной такой категории нет), и в разы больший, чем серьезная болезнь, потеря работы и даже тюремное заключение. Но самое поразительное, что по шкале Холмса – Раэ примирение супругов также провоцирует довольно сильный стресс. Короче говоря, даже если вы почти развелись, но умудрились спасти свой брак в последний момент, эмоциональная встряска вам гарантирована.

По этой причине, когда мы говорим о том, что браки по любви приводят к увеличению процента разводов, нужно отнестись к этому серьезно. Эмоциональные, финансовые и даже физические последствия пропавшей любви способны уничтожить людей и семьи. Люди преследуют, увечат и даже убивают бывших жен и мужей, но, даже если обойтись без физического насилия, развод – это мощнейшая психологическая, эмоциональная и экономическая разрушительная сила, как подтвердит любой, кто когда-либо переживал или почти приблизился к концу своего брака.

Отчасти пережить развод так тяжело из-за разнообразия эмоций, которые он вызывает. Бывшие супруги крайне редко, а чаще никогда, не провоцируют у разведенных людей одно лить чувство несчастья, или один только гнев, или только облегчение. Вместо этого эмоции обычно сплетаются в неприятный комок острейших противоречий, который не распутать годами. И вот мы начинаем скучать по бывшим и одновременно ненавидеть их. Беспокоиться о здоровье бывшей жены, одновременно мечтая убить ее. Все это вызывает крайнюю сумятицу. Обычно сложно даже понять, кто виноват. Почти во всех разводах на моей памяти обе стороны были в какой-то степени ответственны за разрыв отношений, за исключением тех случаев, когда один супруг был совершенно явным со-циопатом. Так какова ваша роль после того, как брак развалился? Вы жертва или злодей? Это не так-то легко распознать. Границы смешиваются и стираются, как после взрыва на фабрике, когда кусочки стекла и металла (кусочки его и ее сердец) сплавляются вместе в обжигающем пламени. Попытки разобрать завалы способны привести человека на грань безумия.

А ведь есть еще отдельный кошмар – наблюдать, как человек, которого ты когда-то любила и оберегала, становится твоим агрессивным противником. В самый разгар бракоразводного процесса я как-то спросила свою адвокатессу, как она вообще выносит эту работу – как можно каждый день наблюдать пары, которые когда-то были влюблены, а теперь рвут друг друга на куски в зале суда? А она ответила: «У этой работы есть одна награда, и она в том, что я знаю кое-что, чего еще не знаешь ты. Да, это худшее, что может случиться в твоей жизни, но настанет день, когда всё останется позади и всё с тобой будет в порядке. Это так здорово – помогать человеку пережить самый трудный момент в его жизни».

Она была права в одном (рано или поздно всё с нами будет в порядке), но в другом, увы, ошибалась (тот день, когда все останется позади, не наступит никогда). В этом отношении мы, разведенные, точь-в-точь как Япония в двадцатом веке: есть довоенная культура и послевоенная, а между ними – гигантский дымящийся котлован.

Я готова на что угодно, чтобы избежать нового апокалипсиса. Однако допускаю, что всегда есть возможность нового развода – и именно по той причине, что люблю Фелипе, а основанные на любви союзы, как ни странно, очень шаткие. Но не подумайте, что я считаю, будто любовь бессильна. Нет, я всё еще верю в любовь. Но может быть, в этом и проблема. Может, развод – это и есть та пошлина, которую платит наша культура за то, что мы осмелились верить в любовь, – или осмелились привязать к любви такое важное общественное явление, как брак? Может, не любовь и брак неразделимы, как лошадь и повозка, – а любовь и развод… как повозка и лошадь?

Вот, кажется, мы и подошли к общественной проблеме, которая действительно нуждается в рассмотрении, – нуждается куда больше, чем вопрос, кому можно жениться, а кому нет. С антропологической точки зрения реальная проблема современных отношений такова: если вы правда хотите жить в обществе, где люди выбирают себе партнеров, основываясь на личных симпатиях, надо быть готовым к неизбежному. Будут разбитые сердца; будут разрушенные жизни. Именно потому, что человеческое сердце так загадочно («парадоксальная ткань», по красивейшему описанию викторианского ученого сэра Генри Финка), любовь превращает все наши планы и намерения в одну большую рулетку. И возможно, единственная разница между первым браком и вторым в том, что на этот раз вы хотя бы понимаете, что результат непредсказуем.