Книга Дом зеркал - Улисс Мур

Подъёмный кран двигался к дому.

– Неужели и правда разрушат его? – спросила Джулия.

– Надо помешать им! – решил Джейсон.

– Нет, уходим отсюда! Быстро! Не хочу больше смотреть на это! – воскликнула Джулия и поднялась, собираясь уйти. – Мы ничего не можем сделать. А если нас обнаружат.

Джейсон и Рик смотрели, как под уханье сов стрела подъёмного крана приблизилась к дому.

– Чёрт бы побрал эту Обливию Ньютон, – рассердился Джейсон, услышав, как от первого удара шара – молота заскрежетал дом.

– Нет! – закричала Джулия, закрывая уши.

– Они ломают крышу! – воскликнул Рик.

– Надо что – то сделать! – настаивал Джейсон.

Но ребят словно парализовало. При каждом новом ударе им казалось, что бьют их самих.

Всё же они поняли наконец, что ничего не могут сделать: эта женщина и её водитель очень опасны. А они ведь дети, и их всего трое.

Ребята вернулись к своим велосипедам и поспешили подальше уехать от дома, стараясь не обращать внимания на шум, который их догонял.

Джейсон потемнел от гнева. Рик старался успокоить себя мыслью о том, что сразил Манфреда. Джулия совсем пала духом.

Ветряки на вершине холма, казалось, остановились, словно удивляясь нападению подъёмного крана и понимая, что больше нет никакого смысла вращаться.

На верхушке каждого из них сидели совы.

– С каким удовольствием я разрушила бы сейчас её дом! – проговорила Джулия, когда они отъехали уже довольно далеко, остановились и присели на траву. Вдали виднелось море, спокойное и глубокое. – Я хотела бы. Не знаю, чего хотела бы. Ну чтобы кто – нибудь остановил их! И наказал эту ведьму Обливию!

Она подняла камень и с силой отшвырнула его.

Рик предложил всем попить. Вода оказалась тёплая и неприятная.

Джейсон отказался. Он держал во рту травинку и сердито жевал её.

– Мы не ошиблись относительно карты, – сказал он.

– И относительно дверей, – прибавил Рик. – Они имеются не только на вилле «Арго» и у Клеопатры Бигглз. Видимо, существует много других таких же дверей и они где – то скрыты.

– Значит, нужно отобрать карту и узнать, сколько их, – заключил Джейсон. – И где. И для чего они нужны.

Никто не высказал этого вслух, но все понимали, что не могут вернуться к Дому зеркал, пока его рушат. И уж тем более не рискнут, как собирались поначалу, отправиться к дому Обливии Ньютон. Увидев, как разрушают Дом зеркал, ребята поняли, сколь безжалостна эта женщина.

– Выходит, Обливия ищет ещё одну дверь? – предположила Джулия. – Ей мало той, что в доме у Клеопатры Бигглз?

– Не знаю! – застонал Джейсон, схватившись за голову. – Я уже ничего не понимаю! Кто такая Обливия, что ей надо, что это за двери, сколько их, где они и для чего служат? Чёрт побери! Почему никто не поможет нам?

Он отшвырнул травинку и попробовал сорвать другую, но она никак не поддавалась.

– Помочь? – улыбнулась Джулия.

Задетый за живое, Джейсон так рванул стебелёк, что порезал руку. И хотя травинка оказалась до смешного длинной, зажал её в зубах.

Чайка прокричала что – то, зависнув над ними в ожидании воздушного потока.

Рик, как и эта чайка, замер, о чём – то задумавшись.

– Я знаю, чей это был дом. – сказал он наконец. – Часовщика из Килморской бухты. У него имелся магазин в Сладком переулке Чаббер. Я заходил туда однажды с отцом. – Глаза Рика вдруг заблестели. – Он повёл меня перед началом учебного года. Только сейчас я понял, где видел этот рисунок, что на картинке: белую сову с часами в клюве. Это вывеска на его магазине. И внизу написано:

ПИТЕР ДЕДАЛУС.

САМЫЕ РАЗНЫЕ ЧАСЫ, В ТОМ ЧИСЛЕ НАПОЛЬНЫЕ,

И ДРУГИЕ БЕСПОЛЕЗНЫЕ ВЕЩИ,

КОТОРЫЕ ВОРУЮТ ВРЕМЯ.

Джейсон перестал жевать травинку и выплюнул её.

– Над дверями висел колокольчик, который звенел каждый раз, когда кто – то входил, – продолжал Рик. – Теперь такой колокольчик есть у всех, но тогда, помню, имелся только у часовщика, и я целую минуту открывал и закрывал дверь, чтобы послушать переливчатый звук. Наконец отец взял меня за руку и подвёл к прилавку, где лежали самые разные часы – маленькие, большие, огромные. Разной формы и разного цвета. И все тикали по – своему. Питер Дедалус находился в своей мастерской, за шторой, и оттуда доносилась музыка. Я никогда больше не слышал эту музыку, но непременно узнал бы, зазвучи она снова.

– А что за человек был этот Питер? – спросил Джейсон.

– Меня так удивили часы, что я не обратил на него внимания. Но, кажется, очень низкого роста, с длинным носом, рубашка вся в пятнах… и очень приветливо улыбался. Помню, отец сказал ему: «Привет, Питер, вот я привёл к тебе сына». И мне: «Поздоровайся, Рик, это Питер». Потом объяснил: мы пришли сюда потому, что он хочет подарить мне часы для школы. У всех нормальных детей они есть, чтобы не опаздывали. И купил мне часы…

Рик снял с велосипедной рамы наручные часы и показал Джейсону и Джулии:

– Теперь уж ремешок стал узок мне, и нет больше Дедалуса, чтобы заменить.

Это оказались красивые механические часы со светлым циферблатом, в центре нарисована белая сова, под нею инициалы мастера, который их сделал: «П. Д.».

– Очень красивые, – заметила Джулия.

Джейсон, который никогда не носил часов, взвесил их на руке и сказал:

– И лёгкие.

Рик пожал плечами:

– И никогда не отставали ни на секунду. Питер любил точность во всём.

И тут все трое с ужасом представили, что происходит в этот момент с его домом.

– Может быть, следует предупредить кого – то. чтобы остановили их, – сказала Джулия.

– А кого?.. Сегодня воскресенье, – напомнил Рик, забирая у Джейсона часы. – И в любом случае никого ведь не касается, что происходит с домом Питера Дедалуса. Бедный Питер!

– А что с ним случилось? – спросил Джейсон.

– Неизвестно. – Рик развёл руками. – Однажды он исчез… во всяком случае, так рассказала мама.

– Исчез и всё, ничего никому не сказал?

– Да, именно так и было: оставил магазин, даже не запер, ушёл и больше не вернулся.

И тут Джейсон вдруг догадался, что с ним могло произойти.

– Питер Дедалус нашёл дверь, – объявил он.

– Что?

– Однажды Питер Дедалус нашёл Дверь времени в собственном доме. Открыл её и больше не вернулся. Вот что с ним случилось.

Просто и в то же время невероятно.

Отличная догадка.

Джейсон поднялся и понял, что умирает от голода.