Книга Кому она рассказала? - Нора Робертс

— С точки зрения ухода от налогов это превосходный выбор, — заметил Рорк. — И прекрасный способ укрывать доходы. Наверняка он знает все ходы и выходы.

— Копперфильд занималась зарубежными счетами. Может, она наткнулась на что-то, в чем он был замешан. Если парень основал фирму, у которой с годами сложилась блестящая репутация, отдал ей все свои силы, всю жизнь, значит, он этой фирмой дорожит и гордится и ему есть что терять. — Ева встала. — Ладно, пойду проверю, какое у меня сложится личное впечатление. — Она наклонилась и поцеловала Рорка. — Если понадобится помощь с цифрами, я могу на тебя рассчитывать?

— Не исключено.

— Приятно слышать. Пока.

Ева договорилась о встрече с Пибоди и Макнабом в вестибюле здания, где размещалась компания. Как и было приказано, четверо полицейских в форме с переносными сейфами для изъятия и транспортировки улик уже ждали на месте.

Макнаб был в куртке, сшитой из ткани с рисунком, словно нарисованным рукой чрезвычайно подвижного двухлетнего ребенка.

— Неужели ты не можешь хоть иногда одеваться как подобает полицейскому?

Он лишь усмехнулся в ответ:

— Вот поднимемся наверх, я приму самое строгое выражение лица.

— Ну да! Как будто это поможет.

Ева пересекла вестибюль, предъявила свой жетон и ордер охраннику. Он принял самое строгое выражение, пока сканировал удостоверения и бумаги. И для этого ему даже не потребовалось подниматься наверх.

— У меня приказ сопроводить вас наверх.

— А вот это видел? — Ева еще раз указала на свой жетон и ордер. — Это отменяет все твои приказы. Хочешь с нами в лифт? Без проблем. Но мы тебя не ждем, мы поднимаемся.

Он быстро сделал знак другому охраннику и поспешил вслед за Евой к лифтам. Они ехали молча. Когда двери открылись, их встретили двое в костюмах — мужчина и женщина.

— Предъявите ваши удостоверения и мандаты. — Голос женщины звучал сварливо. Она изучила три жетона и ордер. — Ну что ж, на вид они в порядке. Мы с моим коллегой проводим вас в кабинет мисс Копперфильд.

— Как хотите. Вообще-то мы сами знаем дорогу.

— Мистер Краус сейчас подойдет. Если вы подождете немного…

— Вы это читали? — Ева опять протянула ордер. — Тут не сказано, что я должна кого-то ждать.

— Элементарная любезность…

— Вам бы вспомнить об элементарной любезности до того, как вы больше суток продержали мое расследование в заложниках.

Ева направилась туда, где они с Пибоди уже побывали накануне.

— Сохранение тайны крайне важно… — начала женщина, стараясь поспеть за стремительным шагом Евы.

— Убийство тоже. Вчера вы меня тормознули. Краус хочет со мной поговорить? Пусть говорит, пока мы изымаем файлы и электронику. — Ева вошла в кабинет Натали. — Этот ордер дает мне полномочия на изъятие любых сведений на любых носителях, будь то диски или печатные копии, любых файлов, записей, заметок, фиксированных электронных коммуникаций, предметов личной собственности..Черт, давайте короче. Я имею право изъять все, что находится в этой комнате. Все, давайте грузить, — добавила она, повернувшись к Пибоди и Макнабу.

— Тайна вкладов наших клиентов священна и неприкосновенна.

Ева повернулась к ней, стремительная и смертоносная, как кобра.

— Я вам скажу, что еще священно и неприкосновенно. Жизнь. Хотите взглянуть, что стало с Натали Копперфильд? — Ева сделала движение, словно собираясь открыть свою сумку.

— Нет, не хочу. Мы очень расстроены тем, что произошло с мисс Копперфильд и мистером Байсоном. Мы глубоко сочувствуем их родным и близким.

— Да, вчера я пару раз убедилась в вашем огорчении и вашем сочувствии. — Ева рванула на себя ящик стола.

— Лейтенант Даллас?

В комнату вошел ухоженный мужчина лет пятидесяти с небольшим, в темно-сером костюме и ослепительно белой рубашке. У него было волевое оливково-смуглое лицо с крупным носом и темными глазами. Волнистые черные волосы были зачесаны назад, на висках серебрилась седина — то ли подлинная, то ли специально добавленная для солидности.

Ева узнала его по идентификационному фото, извлеченному из электронного досье. Роберт Краус.

— Мистер Краус.

— Вы позволите мне злоупотребить ненадолго вашим временем? Пока ваши спутники продолжают здесь работать, мы с партнерами хотели бы переговорить с вами в конференц-зале.

— Нам еще предстоит провести изъятие в кабинете Байсона.

Краус едва заметно поморщился, но кивнул в ответ:

— Понятно. Мы постараемся вас не задержать. Ева повернулась к Пибоди.

— Берите все. Чтоб все было упаковано и надписано. Если я не вернусь к тому времени, как вы закончите, пусть патрульные все транспортируют. Я вас найду.

— Прежде всего позвольте мне извиниться за задержку, — начал Краус, пропуская Еву впереди себя в коридор. — Этически и юридически мы обязаны защищать интересы наших клиентов.

— Этически и юридически я обязана защищать права убитых.

— Да, я понимаю. — Краус прошел мимо общих лифтов к частному. — Я знал и Натали, и Бика, они оба вызывали у меня профессиональное и личное уважение. Краус, на шестьдесят пятый, — сказал он в переговорное устройство.

— Кто-нибудь из них говорил с вами о возможной проблеме — профессиональной или персональной?

— Нет. Но это было бы крайне необычно для любого из них — обратиться ко мне, если бы речь шла о персональной проблеме. Если бы возникла проблема Или вопрос относительно одного из счетов, которыми они занимались, они обратились бы к своему непосредственному начальству, к заведующему отделом, а уж их начальники, в свою очередь, доложили бы мне или еще кому-то из партнеров в случае необходимости. И уж конечно, я и мои партнеры ожидали бы отчета или докладной записки, даже если бы проблема была разрешена без нашего вмешательства.

— А вы не получали такого отчета или докладной записки?

— Нет, не получал. Признаться, я не понимаю, почему вы думаете или подозреваете, что случившееся с ними имеет отношение к фирме Слоуна, Майерса и Крауса.

— Я ни слова не говорила о том, о чем я думаю или что подозреваю, — невозмутимо парировала Ева. — Я изучаю все аспекты их жизни, их передвижения, их разговоры. Это стандартная процедура расследования.

— Безусловно.

Кабина остановилась, и он опять пропустил Еву вперед.

Вот он, командный центр, поняла она. Власть, как и нагретый воздух, поднимается кверху. Обычное дело.

Город возникал за стеклянной стеной с бледно-золотистым отблеском, преображенный и похорошевший в этом отсвете богатства и власти. Стены были отделаны слоем темной древесины, полы покрыты мягкими темно-красными коврами. Никакой стойки администратора, никакой зоны ожидания. Ева поняла, что клиенту, удостоенному чести попасть на этот этаж, никогда не предложили бы зарегистрироваться или подождать.