Книга Блюз полной луны - Надежда Первухина

— Исторически сложилось так, что в европейских и переднеазиатских языках содержание термина, его понятие и смысл одинаковы. Греческое "библио", латинское "либер", семитическое "сефер", арабское "китаб" наряду со славяно-балтийским "книга" трактуются одинаково… В русской письменности слово "книга" встречается впервые в Остромировом Евангелии…[1]

Принц старательно конспектировал каждое слово преподавателя, а Павел карандашом рисовал профиль Леночки. Получалось плохо, но все лучше, чем слушать нудятину. И он даже не услышал, когда преподаватель окликнул его:

— Молодой человек! Молодой человек!

Принц толкнул его в бок:

— Проснись, это тебя!

Павел встал.

— Молодой человек, как вас зовут?

— Павел.

— А фамилия у вас имеется?

— Лозоход. Павел Лозоход.

— Очень хорошо. А теперь не будете ли вы так любезны дать нам определение термина "книга", которое встречается у Владимира Даля в его "Толковом словаре живого великорусского языка"?

— Э-э…

— Я вчера цитировал его на лекции.

— Простите, я не был на вчерашней лекции.

— Очень печально. И чем же продиктовано столь вопиющее пренебрежение моим предметом?

— У меня друг… сильно заболел.

— Да что вы говорите! И какая же у него болезнь?

Павел бухнул:

— Простатит.

В аудитории поднялся смех. Смеялся и сам преподаватель — маститый старичок с седой бородой и усами, как у кавалериста.

Постепенно смех стих. Павел стоял перед преподавателем, чувствуя себя полным идиотом.

— Извините меня, — сказал наконец он.

— Что ж, на первый раз извиняю, — сказал преподаватель. — А дальше пеняйте на себя. У вас в эту сессию экзамен по моему предмету, и я вас хорошо запомнил, Павел Лозоход. Садитесь.

Павел сел, краснея, но принц Аванси-мбонси пожал ему руку, словно подбадривая.

После этой лекции было две пары английского, но тут Павел не стал беспокоиться — английский он знал отлично. Как, впрочем, и принц Аванси-мбонси. Но они решили не портить отношений с преподавательницей-"англичанкой" и честно отсидели обе пары.

Потом еще была лекция по истории России. Преподавателем оказалась ученая дама, уже успевшая опубликовать массу своих монографий и исследований по татаро-монгольскому игу. Она все время напоминала студентам об этих монографиях, и было понятно, что зачет получит только тот, кто принесет ей купленную монографию на автограф.

Наконец учебный день закончился. Павел направился в главный корпус, чтобы встретиться там с Леной, об ином он просто не думал. И тут к нему прицепился Канцлер:

— Мой господин, будьте очень осторожны!

— А в чем дело?

— Дело в вашей новой подружке. Она фея, а меж оборотнями и феями не принято общаться. Ваш отец будет недоволен.

— Я принц?

— Да, сир.

— Значит, я сам могу выбирать, с кем мне быть, верно?

— Верно, но феи хитры и пронырливы…

— Что-то не заметил. Ладно, Канцлер, мне пора. До полнолуния я не желаю вас видеть!

— Как вам будет угодно, сир. — И нищий Канцлер растворился, слился с густой тенью лип в студенческом парке.

Павлу даже не пришлось заходить в корпус — Лена ждала его у дверей.

— Я так соскучилась! — сказала она, прильнув к нему всем телом.

— Я тоже. Пойдем к тебе.

— Это позже, а сейчас предлагаю погулять по Старому Арбату. Ты ведь там еще не был.

— Не был.

— Ну вот. Значит, Старый Арбат!

Они поехали на Арбат и долго там бродили. Павел купил Лене браслетик-фенечку, и она тут же надела его.

— Это будет талисман нашей любви, — улыбнувшись, сказала она.

Пресытившись Старым Арбатом, они отправились к Леночке на чердак и там любили друг друга. Но вечером Павел решил вернуться в общагу, а то выселят еще, чего доброго, раз он не появляется.

В общаге все было чинно и благородно. Павел глянул на пол — вместо драного линолеума настелен ковролин, стены покрашены в приятный персиковый цвет, а голые лампочки заменены на изящные светильники. Свита Аванси-мбонси старалась вовсю.

— О, а вот и Пашка! — как родному, обрадовались ему Гарик и Митя. Здесь же был и Аванси-мбонси. — Пашка, ты в самый раз к столу — Аванси-мбонси всех тушеными фазанами угощает. И жабьей настоечкой. Чудо, а не настоечка. В голову бьет хорошо и так освежает!

— Я присоединяюсь к вам, — улыбнулся Павел. — Только штрафную мне не наливайте, а то у нас опять завтра лекции по истории книги. Если этот препод узнает к тому же, что я пил, все, не видать мне зачета.

Павел отдал должное тушеным фазанам, хотя почему-то хотелось обычной прозаической гречневой каши. И не успел он прикончить второго фазана, как в дверь постучали.

— Войдите, не заперто! — крикнул Митя.

И они вошли.

Два подтянутых и холеных джентльмена. В черных пальто и низко надвинутых на лоб черных шляпах.

Павел почувствовал себя неуютно.

— Павел Лозоход здесь проживает? — низким голосом спросил один из вошедших.

— Да, это я, — встал Павел.

— Вам придется проехать с нами.

— А кто вы такие? И почему Пашка должен с вами ехать? — резонно возмутился Митя, но тут один из вошедших достал "глок" и выразительно им помахал, сказав:

— Нам не нужно лишнего шума.

— Я уже иду, — торопливо сказал Павел и набросил куртку. — Я иду, только никого не трогайте, пожалуйста.

— Хорошо, — кивнул тот, что с "глоком", и убрал оружие.

Они молча вышли втроем и мимо ошарашенной вахтерши спустились вниз. За стенами общежития накрапывал нудный осенний дождик, но Павел и его "телохранители" не успели намокнуть, потому что прямо перед дверями общаги припарковался "Порше 959". Павел раньше такие машины только по телевизору видел. И то редко.

Тройка села в машину — сзади на пассажирское сиденье. Двое "телохранителей" так и продолжали держаться по бокам от Павла. А за рулем сидел…

— Человек? — прошептал Павел.

— Нет, волколак. Или вервольф, как вам будет угодно, — сказал тот "телохранитель", что был слева.

— Вам нечего бояться, Павел, — заверил парня тот "телохранитель", что был справа. — Вам не причинят вреда, если вы будете вести себя хорошо.