Книга Помеченный смертью - Дин Кунц

Однако в среду в десять вечера мотель выглядел мрачно и скучно. И хотя, как обычно, он был украшен множеством огней и реклам, они не могли пробиться сквозь хлещущий серый ливень и дымку ночного тумана, который казался запоздалым напоминанием о зимних холодах. Леденящие струи воды обрушивались на покрытую щебнем стоянку, барабанили по десяткам машин и стучали в стеклянные стены приемного зала и ресторана. Дождь настойчивой и монотонной дробью бил по крышам и гофрированным тентам над прогулочными дорожками. Это был приятный звук, в особенности для ночных гостей мотеля, так как он быстро погружал их в глубокий спокойный сон. Дождевые капли с шумом и бульканьем плюхались в бассейн и превращали почву у подножия елей и других деревьев в грязное месиво. Вода переливалась через край водосточных желобов, мелодично журчала, сбегая вниз по обочинам тропинок и канавам, и образовывала крошечные озерца вокруг канализационных решеток. Туман ожерельем свисал с оконных карнизов и стлался по гладким красным дверям с номерами комнат.

В комнате номер 319 на краешке кровати сидел Алекс Дойл и прислушивался к стуку дождевых капель по крыше и одновременно к Колину, который разговаривал по телефону с Куртни.

Мальчик ни словом не обмолвился о незнакомце в фургоне. За долгий-долгий остаток дня тот так и не догнал их. И никаким образом он не мог знать, где Алекс и Колин собираются провести ночь... Даже если игра эта с самого начала имела целью заинтриговать, заинтересовать Алекса настолько, чтобы иметь возможность потом убрать его с дороги, незнакомец не станет продолжать ее в такую скверную погоду. И он не станет осматривать все мотели вдоль шоссе в надежде отыскать "Тандерберд" — по крайней мере в этот вечер и в такой ливень. Поэтому не стоило беспокоить Куртни, рассказывая ей в деталях про опасность, которая уже миновала. Более того, теперь Дойл чувствовал, что с самого начала эта история не стоила того, чтобы придавать ей слишком большое значение.

Колин закончил разговор и передал трубку Дойлу.

— Ну а как тебе понравился Канзас? — спросила Куртни после того, как они обменялись приветствиями.

— Очень поучительно.

— Особенно когда есть учитель вроде Колина.

— Точнее не скажешь.

— Алекс, что с ним?

— С Колином?

— Да.

— Ничего. А почему ты спрашиваешь?

Куртни молчала. Телефонная линия, соединявшая их, мягко шуршала, словно приглушенное эхо дождя.

— Ну... Он не такой экспрессивный, как всегда.

— Даже Колин иногда устает, — ответил Дойл, подмигнув мальчику.

Тот в ответ мрачно кивнул. Он знал, о чем спрашивает сестра и о чем Алекс так старается умолчать. Разговаривая с Куртни, Колин заботился о том, чтобы его голос звучал искренне и естественно. Однако Куртни трудно было обмануть. Во всяком случае, ему не удалось полностью скрыть страх, который продолжал таиться у него в глубине души с того самого момента, когда рано утром предыдущего дня они вновь увидели фургон.

— И только? Он всего лишь устал? — продолжала допытываться Куртни.

— А что еще может быть?

— Ну...

— Мы оба измотаны дорогой, — перебил ее Алекс. Он понял, что Куртни своим шестым чувством ощутила: что-то не так. Иногда она казалась ему прямо-таки телепатом, медиумом.

— Ты знаешь, когда едешь через всю страну, действительно есть на что посмотреть, хотя большая часть пейзажа — это в точности то, что ты уже видел и десять, и двадцать минут назад.

И Алекс переменил тему до того, как Куртни смогла бы начать расспрашивать о подробностях:

— Привезли какую-нибудь мебель?

— О да! Спальный гарнитур, — оживленно ответила она.

— И как?

— Точно так же, как он выглядел в салоне. И матрац, знаешь ли, такой упругий.

Алекс принял ее насмешливый тон:

— Как это ты успела узнать об этом, когда твой муж не проехал еще и полпути из одного конца страны в другой?

— А я минут пять подпрыгивала на нем. Проверяла, понимаешь? — ответила Куртни, тихо посмеиваясь.

Алекс представил себе, как стройная длинноволосая девушка с нежным лицом подпрыгивает на постели, словно на батуте, и рассмеялся.

— И знаешь еще что, Алекс?

— Что?

— Я была совершенно голая. Как тебе это понравится?

Алекс перестал смеяться.

— Мне это очень нравится. — Он почувствовал, как слова вдруг застревают у него в горле. Более того, он понял, что совершенно по-идиотски улыбается, тогда как рядом был Колин, внимательно за ним наблюдавший. — Ну зачем так меня мучить?

— Да я, знаешь ли, все думаю о том, что ты по дороге можешь встретить какую-нибудь нахальную девчонку и удрать с ней. Я не хочу, чтобы ты забывал меня.

— Я в не смог, — произнес он совершенно уж недопустимым, "сексуальным" голосом, — я бы не смог забыть.

— Хорошо, но я хочу быть уверенной. Ах да, я, кажется, нашла себе работу.

— Уже?

— Здесь открывается новый журнал, и им нужен фотограф на полный рабочий день. И никакой возни с бумагами и инструментами. Только фотографирование. Завтра у меня встреча в редакции — я покажу им свои альбомы.

— Звучит грандиозно.

— И для Колина это будет очень хорошо, — продолжала Куртни. — Это не работа в кабинете. Я буду бегать по всему городу и делать снимки. Поэтому ему будет чем заняться летом.

Они поговорили еще несколько минут и распрощались. Когда Дойл повесил трубку, ему показалось, что барабанная дробь дождя по крыше стала громче. Чуть позже, когда они оба уже лежали в своих постелях в темной комнате, Колин вдруг вздохнул и сказал:

— Она поняла, что что-то случилось, да?

— Да.

— Ее не проведешь.

— Ну, по крайней мере, она беспокоилась недолго, — ответил Дойл, уставившись в темный потолок и вспоминая разговор с Куртни.

Казалось, тьма в комнате то сгущается, то рассеивается, пульсирует, как живое существо, и опускается на них сверху, будто теплое покрывало.

— Ты думаешь, мы вправду от него оторвались? — спросил мальчик.

— Разумеется.

— Мы и раньше так думали.

— В этот раз можешь быть уверен.

— Надеюсь, ты прав, — снова вздохнул Колин, — но, кем бы он ни был, он настоящий сумасшедший.

И вскоре шелестящая, обволакивающе-ритмичная музыка весеннего ливня убаюкала их...

Дождь продолжал размеренно и монотонно барабанить по крыше, когда Колин разбудил Дойла. Он стоял возле кровати и тряс Алекса за плечо, торопливо и горячо шепча: