Книга Ник. Программист. Снова Юзер. Продвинутый Юзер - Анджей Ясинский

Они генерируют что-то вроде поля, закрывающего беседующих со всех сторон. Мое же плетение накладывается на стены комнаты. Для того, кто пытается просунуть сквозь стены всякие плетения-прослушки, моя штучка генерирует маленький такой беленький магоэнергетический шумок, сильно искажающий любые, особенно речевые, сигналы. И при этом энергия почти не тратится. Недостатки, конечно, есть. Например, подслушать можно, если открыта дверь, или через замочную скважину, или если приставить к стене стакан. А еще можно просунуть плетение помощнее, и моя штучка будет задавлена, так сказать, «массой»… Но зато плетение почти неразличимо. Любой маг подумает, что всего лишь нарвался на особый материал стен. Но я, собственно, и не стремился сделать глушилку. Она у меня случайно получилось, как проверка некоторых идей при освоении обычной магии.

– Маши палочкой, пока я не скажу: «Хватит».

Девочка с азартом принялась за работу. Искорки проносились через комнату и, чуть-чуть полетав, впитывались в гардину, на которой постепенно проявлялся рисунок. Лина была в восторге.

«Умник, как дела? Что с показателями девочки?»

«Не совсем. Некоторые параметры плохо определяются. Переходи ко второму варианту».

Я тихо вздохнул. Ну что ж, жаль конечно. Придется действовать иначе. Я закрыл глаза, отрешился от всех звуков в комнате и окутал девочку своими энергетическими «руками», как ночью делал с Крисой. Ее аура, естественно (она же не моя близкая подруга), стала сопротивляться. Но Лина настолько была поглощена «волшебством», творимым ею, что ничего не заметила. Я же пытался передать ей только положительные эмоции и одновременно прочувствовать то, что она ощущает. И это получилось. Ауры слились. Меня захватил детский восторг Лины. Я вместе с ней неистово махал рукой с палочкой и восхищался становившейся все более отчетливой волшебной картиной. Она уже почти полностью проявилась, и девочка все медленнее и медленнее махала уставшей ручкой. А мыслей я никаких не почувствовал – только восторженные эмоции. Искорок становилось все меньше и меньше. Я вернулся обратно в свое тело и осмотрелся. Все в комнате не отрывали глаз от гардины. И только Криса с некоторым беспокойством смотрела на меня. Я слабо улыбнулся. После сильного удара детскими эмоциями я был немного выбит из колеи.

«Ну как, Умник?» – запросил я своего электронного партнера, успокоившись.

«Отлично! Все точки ауры девочки прочитались просто замечательно! Я уже вычислил нужные коэффициенты».

«Гуд. Подстраивай симбионтов. Сколько их там?»

«Второй версии?»

«Ну да».

«Вполне достаточно. Работаю».

Для выправления ауры девочки я решил использовать вторую версию лечебных симбионтов. Они не сильно отличаются от первых. Я добавил кое-что из уже проверенных и оттестенных алгоритмов симбионтов защиты, связанных напрямую с самим пологом. Теперь они (помимо обычного лечения) при сильных отрицательных эмоциях подопечного во сне, будут приводить состояние его ауры к заданным критериям – тем самым, которые Умник только что снял. Таким образом, если девочке приснится кошмар, симбионты сгенерируют в ее ауре состояние радости и восторга. Мозг умный – дальше он сам справится. Кроме того, если девочка наяву будет испытывать сильное чувство страха, то в аурах чужаков, испугавших ее, симбионты начнут генерировать разные дестабилизирующие волны, вызывая у них ощущение страха, вплоть до паники. Серьезно настроенного на причинение вреда взрослого это, конечно, не остановит, но даст девочке пару мгновений, например, чтобы убежать. Принцип включения такого механизма оказался очень простым – чем сильнее твои отрицательные эмоции, тем сильнее твоя аура «отталкивается» от чужой, а это можно легко определить.

Это я еще вчера понял, а по дороге к Бринхорту сообразил, как поправить симбионтов. Нам ведь не надо, чтобы мать, успокаивающая испуганного ребенка, в страхе отшатывалась от него? Вот то-то же!

– Дяденька, это я нарисовала? – срывающимся голосом спросила Лина. Она уже без команды перестала махать волшебной палочкой. Я посмотрел на картину. Хм… Нормально получилось. На гардине было то самое море со скалой, которое мне вспоминалось вчера. Фотки у меня не было, но Умник сгенерировал картинку по моим воспоминаниям. Получилось очень похоже. Только море было не бушующее, а (по моему совету) слегка волнующееся. Ярко светит солнце. На небе легкие облака. Над скалой только что взлетела ввысь фигурка девочки, и эта девочка – Лина. А вверх ее несут большие белые крылья, словно она – маленький ангел. На лице – восторг полета. Легкий ветерок из открытого окна чуть шевелит гардину. Волны словно двигаются, мягко набегая на берег. Крылья девочки тоже шевелятся, как будто делают небольшие взмахи. Да и сама малышка в такт крыльям чуть-чуть поднимается то вверх, то вниз, словно действительно летит. Полный эффект реальности. Я на такое даже не рассчитывал, но оно только к лучшему. Кстати, Умник добавил в краски чуть-чуть фосфора. От этого барашки на волнах, крылья и сама фигурка девочки слегка светились в полутьме. В комнате стояла тишина. Их’Гренадиры и Криса ошеломленно смотрели на картину.

– Конечно ты, Лина. Нравится?

Она кивнула.

– Ну что, будем лечится? Не боишься доброго фокусника?

– Нет, не боюсь.

– Только тебе придется немного поспать, хорошо?

– Но я не хочу! – возмутилась девочка, не отрывая взора от картины.

– Точно не хочешь? – спросил я, внимательно глядя на нее.

Лина зевнула.

– Ладно, посплю. А рисунок никуда не денется?

– Нет, ты ведь его сама нарисовала, пусть и с помощью волшебной палочки. Правда, теперь это снова обычный карандаш, но ты ведь уже знаешь, что иногда он может превращаться в волшебную палочку. Надо только очень хорошо стараться. И однажды ты нарисуешь что-то такое красивое, что люди будут надолго замирать перед твоими картинами и придут посмотреть на них снова. И вовсе не обязательно, чтобы из карандаша шли искорки или чтобы краски так же блестели. Главное – это то, о чем ты хочешь рассказать, то, что ты хочешь выразить игрой цвета и света… – Последние слова я говорил уже по инерции. Лина, прислонившись ко мне, сладко посапывала. И я отключил свою «усыплялку».

– Ну что, продолжим? – нарушил я тишину. Все сразу задвигались, заговорили. В комнату без стука вошел главный маг-охранник и вылупился на картину. Я вздохнул: все равно мое лечение нестандартное и обязательно привлечет внимание. Ну и пусть будет больше странностей. Тем более что картины я рисовал и раньше. Васа и архимаг об этом отлично знают.

Начальник охраны, кстати, смотрел на меня волком после первого визита. Еще бы, какой-то подозрительный наглый человечишка непонятно как нашел их’Гренадиров (а ему, начальнику, доказывай потом, что охрана ничего не прошляпила), едва не побил охранников, втерся в доверие семье, которая под защитой, и теперь якобы собирается проводить непонятное лечение, шарлатан эдакий. Но Бринхорт, видимо, тогда же попросил своего телохранителя, чтобы не встревал. И когда мы с Крисой сегодня пришли, начальник охраны был холодно вежлив. Но сейчас он не удержался и ультимативным тоном потребовал своего присутствия при лечении. Я вспыхнул и послал охранника куда подальше. Он сильно напрягся, но промолчал (босс был рядом), а потом отвернулся, чуть вздернув голову, и вышел из комнаты, пытаясь сохранить достоинство. Я понял, что этого он мне не забудет. Жаль, что не сдержался. На фига мне плодить врагов на пустом месте? И так хватает охотников за моей шкуркой. Видать, я здорово волнуюсь перед началом лечения, вот и накосячил. Ладно, чего уж там. Бринхорт, кстати, начальника охраны не поддержал, за что ему отдельное спасибо.