Книга Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - Арсен Мартиросян

Никогда и ни при каких обстоятельствах Сталин не заблуждался насчет истинных целей планов Запада, которые лишь внешне прикрывались, казалось бы, идеологической формулой «Большевизм должен быть ликвидирован» ибо он прекрасно знал о геополитической подоплеке этой формулы (о ней уже говорилось выше).

Именно поэтому-то, начиная еще с предлокарнских интриг и маневров Запада, советская разведка только в догитлеровский период как минимум дважды предавала международной огласке планы Запада по развязыванию войны против СССР.

Характерно, что ни в одном из этих планов даже и близко речь не заходила об идеологической стороне большевизма — только о геополитических планах Запада. Так, вышеуказанная формула «Большевизм должен быть ликвидирован» взята из июньского 1926 г. англо-германского плана войны против СССР, в котором голая геополитика и алчное нетерпение к захвату природных ресурсов СССР.

4 февраля 1930 г. советская разведка предала огласке этот план со страниц германской газеты «Фоссише цайтунг», когда обстановка в мире в очередной раз накалилась до того, что даже формально далекий от мирских дел Папа Римский Пий XI и то призвал весь Запад к крестовому походу против СССР![703]

А в меморандуме министра иностранных дел Великобритании Остина Чемберлена (старший брат печально знаменитого по Мюнхенской сделке Невилла Чемберлена) от 20 февраля 1925 г., — с которого и началась подготовка как к Локарнской сделке, так и в целом к развязыванию Второй мировой войны, — преданном огласке советской разведкой в том же 1925 г., в разделе о России вообще начисто отсутствует какое бы то ни было упоминание о большевизме! В тексте этого меморандума непрошеные британские «радетели» за счастье России все только тревожились, что Россия, хотя бы и Советская, хочет все делать в своих собственных национальных интересах! То есть уже на ранней стадии сталинской «деленинизации» СССР Запад взбесился!

К началу 30-х гг. Сталину пришлось осознать не только глобальность политических, экономических и особенно геополитических масштабов неизбежно грядущего столкновения с Западом, но и признать его тотальность. Именно осознание совокупности этих обстоятельств навело Сталина на мысль о необходимости рационального использования для зашиты СССР бесценного опыта войны 1812 г.

Все началось с внешне неприметного факта. В 1931 г. в СССР была переиздана на русском языке (в рамках советского периода — впервые издана) книга выдающегося военного теоретика-аналитика, знаменитого в истории русской военной разведки друга России (в прямом смысле, без всяких кавычек), одного из основателей Военной академии России, генерал-майора русской армии Антуана Жомини — «Очерки военного искусства» в двух томах. Фигура самого А. Жомини и тем более его переизданный труд требуют некоторых пояснений, без которых будет затруднительно понять, почему Сталин избрал вариант защиты в духе 1812 г.

А. Жомини (1779 — 1869), во происхождению швейцарец, профессиональный наемник, военную службу начал еще в швейцарской армии, где был одним из организаторов национальной милиции (т. е. вооруженного ополчения). С 1804 г. перешел на французскую военную службу и участвовал в ряде наполеоновских походов. С 1803 г. стал разрабатывать вопросы военной теории и военной истории, оставаясь одновременно начальником штаба одного из ближайших сподвижников Наполеона — маршала Нея. В 1807 — 09 гг. издал «Трактат о больших военных операциях», который был написан на основе детального изучения опыта Семилетней войны 1756 — 63 гг. и первых кампаний Наполеона.

Из-за сильных трений с начальником штаба Наполеона — А. Бертье, в затем и ряда преследований с его стороны А. Жомини вступил в переговоры о переходе на русскую военную службу, что и осуществил после разгрома Наполеона в 1813 г.

В момент, когда А. Жомини вступил а переговоры о переходе на русскую военную службу, он, естественно, попал в поле зрения русской военной разведки, а вскоре блестящий русский офицер, военный разведчик и личный порученец Александра I Александр Иванович Чернышов установил с А. Жомини близкие, конфиденциально-доверительные отношения. Настолько близкие, что когда за несколько недель да нашествия Наполеона Чернышов возвратился в Санкт-Петербург, у него в руках был толстый портфель, до отказа набитый подробными планами развертывания «великой армии» Наполеона (Жомини к тому времени был уже лично при Наполеоне)! Так что Барклай-де-Толли, а именно он тогда был военным министром российской империи, отнюдь не на пустом месте разрабатывал свой знаменитый план обороны России.

Однако, несмотря всю колоссальнейшую важность для того времени привезенных А. И. Чернышевым документов, куда более важно иное. Как глубокий аналитик оперативного искусства французской полководца А. Жомини предложил русской военной разведке, а соответственно, и Высшему военному командованию России один из наиболее эффективных способов противодействия нашествию французской армии в случае ее вторжения с рубежа р. Неман (кстати, с этого же рубежа полез и коричневый шакал).

Вкратце суть этого способа заключалась в умышленном втягивании Наполеона вглубь России с тем, чтобы «растворить» в ее бескрайних пространствах ударную мощь его армии, одновременно дробя и распыляя ее также и активными действиями сильных маневренных частей на растянутых коммуникациях армии Наполеона, по которым бы осуществлялось снабжение армии вторжения, т. е. в переводе на язык военных терминов ХХ в. А. Жомини предложил именно активную оборону и лишь затем мощное контрнаступление.

В силу прежде всего двух основополагающих обстоятельств предложение А. Жомини было воспринято в России в режиме наивысшего благоприятствования.

Во-первых, потому, что рекомендации Жомини не только четко ложились на богатейший исторический опыт России по отражению агрессий, прежде всего с Запада, но и в первую очередь потому, что они органических увязывались с этим опытом: со времен самого первого — в 1018 г. — натиска Запада Русь отбивала агрессии, как правило; именно по этой «технологии».

Во-вторых, что еще более важно, — благодаря опиравшейся на уникальнейшую информацию, поступавшую русской военной разведке от А. Жомини, а также от знаменитых агентов «Мишель» (чиновник особой группы лично при Наполеоне) и «Анны Ивановны» (под этим странноватым для французов псевдонимом скрывался не кто иной, как тайный агент лично императора Александра I — экс-министр иностранных дел Франции, знаменитый Шарль-Морис Талейран!), высшее военно-политическое руководство царской России знало, что планировавшееся Наполеоном нападение на Россию не являлось обычной военной агрессией.

Руководству России точно было известно тогда, что планировавшееся вооруженное нашествие Наполеона консолидированными силами практически всей континентальной Западной Европы преследовало геополитические цели глобального характера в духе давно известной на Западе доктрины вооруженной экспансии на Восток — «Дранг нах Остен», начало которой было положено еще геополитическим основателем Запада Карлом Великим. И не случайно, что когда Наполеон готовил свое нашествие на Россию, вся Европа с умилением называла его «воскресший Карл».