Книга Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

— Ни в коем случае, я по-прежнему готов испить сию чашу. Но мой брат… мой бедный брат! — Иоанн отвернулся. — Это слишком высокая цена. Принять такую смерть…

— Он сподобился не столь мучительной кончины, как его учитель— напомнила старшая Мария.

— Да, конечно. Я знаю, но… — Иоанн снова уронил голову на руки и заплакал.

Он не смог заставить себя стать свидетелем казни, хотя расправу можно было увидеть через открытые дворцовые ворота. Не смогли и мы, поскольку чувствовали, что нам этого не перенести. Мы собрались вместе в просторном доме Иоанна, таком прохладном и светлом, и истово молились в то время как Иаков Большой встретил свою смерть. Встретил, как нам рассказали потом, отважно, не склонив головы и не отрекшись от своей веры.

Смерть первого из апостолов, принадлежавшего к числу приближенных учеников Иисуса, потрясла всех нас, ибо до той поры мы полагали, что находимся под защитой длани Господней. Разве не она отверзла врата темницы, куда был брошен Петр и остальные? Разве не ходили мы до сих пор свободно по улицам Иерусалима, презирая злобные нападки высшего священства и своих врагов? Мы верили, что наша святая миссия хранит нас.

В присутствии всех христиан Иерусалима мы с горестными вздохам и слезами положили тело Иакова в скальную гробницу неподалеку от садов Никодима. Иоанн едва стоял на ногах, и его приходилось поддерживать.

— Иаков, Иаков! — не переставая стенал он. — Бедный мой Иаков!

— Сейчас с ним Иисус, — утешил его Петр. — Он ждал его.

— Но Иисус и с нами, — прошептал Иоанн. — И для этого нам не понадобилось умирать.

Слезы текли по его щекам.

Казнь Иакова была пробным шаром, запущенным Агриппой, который упорно добивался популярности. Поняв, что часть населения с одобрением встретила эту жестокую расправу, он объявил настоящую охоту на христиан. В пасхальные праздники схватили и бросили в темницу Петра, остальные прятались по домам обращенных и сочувствующих горожан, согласившихся укрыть нас от властей.

Хотя мы опасались за свою жизнь, вопрос о том, чтобы прекратить проповедовать и рассказывать людям об Иисусе, даже не поднимался. Мы не могли замолчать, недаром же Петр сказал в лицо Каиафе: «Мы не можем не свидетельствовать о том, что видели и о чем узнали». Поэтому все наши ухищрения были направлены не просто на то, чтобы выжить, но и продолжить распространять учение.

К величайшей нашей радости, Петр уцелел! Рано поутру он явился в дом, где мы проводили молитвенное собрание, и караулившая у дверей женщина, увидев его, едва не упала в обморок, приняв нашего друга за привидение. Она влетела к нам в комнату, крича, что к нам явился призрак, но, устремившись к двери, мы увидели там Петра, живого и здорового, но потрясенного и недоумевающего. И было отчего: Петр сам не мог понять, что с ним случилось, и не сон ли это.

— Я… я обнаружил, что бреду по аллее, — пробормотал Петр. Выглядел он ужасно: волосы всклочены, одежда изорвана в лохмотья. — Казалось, все это мне снится. Я не знаю, как выбрался из темницы, как попал туда. Я думаю… думал… что меня вел ангел. Потом ночная прохлада и запахи аллеи убедили меня, что это не сон.

Кто-то всунул ему в руки чашу, и он осушил ее одним глотком. После чего жадно набросился на принесенную еду, хлеб и сыр.

— Стало слишком опасно, — промолвил Петр, утолив первый голод, — Мне нельзя больше здесь оставаться.

— Не думаю, чтобы за нашим домом следили, — возразила хозяйка, мать одного из наших товарищей, которого звали Марком.

— Я имею в виду не дом, а Иерусалим. Мне настоятельно необходимо покинуть его, так же как и всем тем из нас, чьи имена известны властям.

— Но… куда ты направишься? — растерянно спросил Иоанн.

— Туда, где меня никто не будет искать. В Рим.

— В Рим? — воскликнула мать Иисуса.

— Да, я отправляюсь прямо в Рим. Тамошние евреи, наши братья, должны услышать мою историю.

— Но Калигула ненавидел наш народ…

— Говорят, Клавдий относится к нам терпимее. Новый император, в отличие от своего предшественника, не провозгласил себя богом. В любом случае нам просто необходимо основать церковь в Риме: что ни говори, это столица мира.

— Рим! Но это наш враг…

— Трудно вообразить Мессию, который пришел не уничтожить римлян, а умереть за них, — тихо промолвил Петр. — Но если мы признали, что язычники могут приобщаться к истинной вере, это распространяется и на римлян, в том числе и на римлян, живущих в самом Риме.

— Римляне… Да, конечно, некоторые из них приняли наше учение, однако совать голову в самое их гнездо… О Петр, лучше бы тебе этого не делать! — Иоанн мягко дотронулся до его плеча.

— Я должен! — заявил Петр, взглянув Иоанну прямо в глаза. — Так повелел мне Иисус. И еще я должен попрощаться с вами, ибо понимаю, что, скорее всего, ни с кем из вас уже больше не увижусь.

Так мы лишились и Петра. Один за другим первые ученики Иисуса рассеивались в этом мире: кто погибал, кто уходил навсегда. Неожиданно я ощутила себя отчаянно одинокой.

Глава 62

Свидетельство Марии, прозванной Магдалиной (продолжение)

Что же нам теперь делать? Как узнать, куда направить свои стопы? Должны ли оставшиеся ученики Иисуса держаться вместе и молиться? Должны ли искать знаки и знамения? Как сам Иисус принимал решения? Мы никогда этого не понимали. Он просто объявлял нам о своем намерении, но никогда не объяснял, что его к нему привело. Правда, мы знали, что он очень много времени проводил в молитве.

Потом меня каким-то образом осенило: а не следует ли каждому из нас делать то, что наиболее противно его природе? Скажем, Петр всегда старался держаться подальше от неевреев, и ему выпало отправиться в Рим, в самое гнездо язычества. Значит, если Матфей больше всего хотел бы вернуться в Галилею, ему следует остаться здесь. Или Иоанн. Он чувствовал в себе тягу к странствиям, хотел проповедовать в отдаленных местностях, как Павел, но долг привязывал его к матери Иисуса. Мария сильно постарела, и, хотя кроме Иисуса у нее были и другие дети, включая занимавшего видное положение в нашей церкви Иакова, это не имело значения. Пока она жива, Иоанн должен оставаться с ней.

Ну а я? Что в таком случае делать мне? Чего ждет от меня Иисус? Могу ли я обратиться к нему за наставлением? Павел уверял, что дух Иисуса являлся ему и давал прямые указания: ступай туда и делай то. Может, и со мной будет так?

Больше всего на свете мне хотелось вернуться в Магдалу. Снова увидеть свою семью, найти и обнять дочь. Ей сейчас уже семнадцать, взрослая женщина. В этом возрасте я обручилась с Иоилем. Мое дитя — уже давно не дитя. При мысли об этом тоска по ней, желание увидеть ее воочию накатывали на меня волной нестерпимой боли.

Я искала уединения что было непросто, ибо тогда я жила в большом, полном домочадцев жилище Иоанна на горе Сион, — и молила Иисуса наставить меня на путь истинный. Хотя, по правде сказать у меня имелись на сей счет собственные соображения и от Иисуса я ждала не только наставления, сколько разрешения.