Книга Анархопокалипсис - А. Штерн

общего развития. Уф, и правда, что ж делать?

— Дрон, я рад что ты указал мне на мои минусы, но должно же быть что-то ещё, зачем ты меня сюда привел, кроме нравоучений?

— Конечно! — улыбнулся бородач. — Будем ставить капкан, пока не научишься!

— Так это же не на пару часов! Особенно с твоими нереальными сроками! — вздохнул пухляш, доставая бутылку родниковой воды.

— Недели нам должно уж хватить! — усмехнулся Андрей, похлопывая приклад верного штуцера, и что есть мочи заржал, когда юнец широко выпучил глаза, выплевывая мощную струю изо рта. — Ты смотри-то, экономь! До ключа аки два километра подать!

— Да ты серьёзно?! — возмутился Денис. — Я же не знал! У нас даже убежища нет, я уже промолчу о продовольствии! Это же шутка?!

— Нет. Я же не зря спросил, что ты умеешь, — самодовольным, киношным тоном протараторил Андрей. — А теперь доставай капкан и айда практиковать, пока ночь, с валками-то, не пришла.

***

Глава 34 Послушница (Часть 2)

— А они точно там справятся? — взволнованно воскликнула Лесса, надрезая прочным ножом шляпку опенка размером с кулак.

Не смотря на мартовские холода, которых не было вот уже сотню лет, флора и фауна по-прежнему цвела и пахла уже с середины апреля. После глобального потепления, если судить привычным для пращуров языком, осень сменялась весной, зима — осенью, а с марта до августа шло жаркое лето. Однако сейчас ощущения были вовсе не летним, отчего привычно «декабрьские» грибы полезли как на дрожжах.

— Оно от «борова» зависит! — улыбнулась Степановна, поправляя закрепленную на спине алебарду и аккуратно срезая стебли шалфея.

— Почему вы так говорите о Денисе? — возмутилась послышница. — Не такой уж он и толстый!

— Ой, не прикидывайся! — расхохоталась Ольга. — Да, аки, ты так о Дениске печешься, то так я скажу: не в жирке его проблема!

— А в чём тогда? — надулась девушка, поправляя длинный рукав.

— А-то и сама не знаешь?

— Ну, он дурак, конечно, но всё потому, что «окультуренный» и полненький!

— Он полон, конечно, но не жирку, а гордыни пустой! — пояснила Ольга и нахмурилась. — Тоже мне! Пуп земли, а даже воды без пинка не принёс бы! Вот Андрон его и учит.

— Почему? Он же дрова рубил и посуду мыл со мной!

— Это пока ты здесь он такой пушистый да шелковый, — буркнула женщина, стирая пот со лба и поправляя кокошник.

— Но ведь… он делал чего просят, — растерялась Вуншкинд, озираясь по сторонам и поправляя косу, закрученную в двойной венок на голове.

— Ты посудку в ночи помыла, солнышко?

— Ага! — улыбнулась послушница. — Вы уж простите, что не спросила. Просто подумала, всё равно уже не сплю и там было…

— Так, не жужжи, я поняла, — отмахнулась Степановна. — То-то и оно!

— Что «оно»?

— А тебя просить не пришлось, — она подмигнула, потуже завязав красный платок на поясе. — Ты молодчина, хвалю. Держишь хибару, в которой живёшь! А вороб? Хоть бы раз за собою сам бы убрал!

— Но он же убирает!

— Ну да, потому что ты ему об этом напоминаешь! — вдохнула Ольга. — Никто никому, хотя, и не должен ничего, но перед собою ты должен всегда! Раз это и ваш дом, пока что, то и вам его тоже держать!

— А почему тогда он капканы ставит? И почему на время? — насупилась Лесса. — Да-да, он мне жаловался, что дядька его заставляет торопиться всегда, будто в этом вообще какой-то смысл есть!

— Он то его терплячке обучает, — усмехнулась Ольга, — да и ловкости рук, в придачу! Мож оно и кажется, что бесполезно, вот только спесь на раз выгоняет, когда так с недельку потужишься! Ох, наивняк-то какой!

— А если он не справиться? Тяжело освоить искусство охоты, всё-таки!

— Выгоним, — спокойно ответила лесничая, пожимая плечами и закидывая в лукошко пару соцветий тысячелистника.

— Нельзя так! — возмутилась девушка. — Он же… живой человек!

— У вороба нахваталась? Быстро ж ты учишься житию-бытию, — нахмурилась сибирячка, внимательно изучая послушницу с ног до головы. — А толку с нахлебника? Надо будет: и с тебя должок возьмём! Да ты меткая, зверя свалить сумеешь! А с него толку что? И давай без дитинства! Уж воды принести да и дров нарубить я сама сумею, вот ещё!

— Ну не знаю, — вздохнула послушница. — А от меня какой прок? Сижу тут, грибы собираю. Какая-то неправильная сказка получается.

— Да ну? — усмехнулась Степановна. — А ты в них, грибочках-то, шаришь? Или наугад собираешь?

— Конечно! Я же специализированный патологоанатом церкви! А значит и в химии разбираться должна, и в растениях. Мы их всегда собирали, когда поставки лекарства нищали! Только я не умею целебные микстуры делать, только на ядах специализируюсь.

— Во-от!

— Ну и что? Ребята там зверей ловить будут, а я? Травку рвать?!

— Ох и гонора! — рассмеялась женщина. — А ничего, что без мяса то мы проживем, а без лекарственных трав и припасов — хрен! Или думаешь, так оно просто?

— Ну, не сложно, — вздохнула монашка. — Дэн говорил, что издавна мужчины охотились на мамонта, оленя, и всё такое. А женщины только могли, что детей растить и болтать попусту. Столько училась, и вот опять!

— Ой, ну что ты городишь? — отмахнулась сибирячка. — Ты себе прикинь, ага? Оно-то мамонт и кучка австралопитеков с дубинами? Спокон веков земледелием жили! Земля получше, чем её жители, кормит, — ласково поглаживая стебель манжетки подметила Ольга, уже достаточно насобирав её для будущей похлебки.

— Но, предки предков бы совсем без охотников усохли!

— Надо бы вам с Дениской поменьше общаться, — тяжело вздохнула Степановна. — Будет тебе знать, охотниками быть учатся, а не рождаются!

— А как же инстинкты? — надулась послушница.

— Нет у человека инстинктов, — усмехнулась Степанна. — Ну, аки бы и так, чего они б зимой творили? Тоже б от мамонта мерли, вместо того шоб запасы хранить? Меж прочь, кушали они помногу растительного усего, да во всю запасались! И впихивали в себя помногу, ведь вдруг не скоро поедят? Вот прямо как народ нынешний! Аки, мне проще щавельник сварить, чем ото пятнадцать зайцев ловить! Оно-то возраст уже!

— Ну как же тогда? — смутилась девушка. — А детки? С ними же только матери сидели, им некогда было племени помогать!

— Да слыхала. Но, вот эта вся «теория» — явно Рейхом попахивает! — поморщилась женщина. — Древнейшие жили недолго, лет тридцать — уже старина! Естественный отбор, так сказать. Уже как двадцать третий век на дворе, а народ всё с пещерными дурнями равняет себя! — она закатила глаза, отбрасывая длиннющую косу за спину. — Да и дурнями ли? Оно-то с детями не только девицы сидели. Мужичков там тоже хватало,