Книга Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов

Водитель притормозил сам, с пассажирского места, через открытое окно, раздался голос подуставшего человека:

– Добрый вечер!

– Добрый…

– Не подскажете, к реке как проехать?

– Да здесь любая дорога к реке ведет, вам куда нужно то?

– Деревня «такая-то»…

– Нууу, до развилки подбросите, а дальше покажу… – «По номерам судя точно столичные гости» – подумал «Солдат», и на согласительный кивок аккуратно влез на заднее сидение джипа, втаскивая за собой морозную свежесть. Управлявший автомобилем молодой человек, явно не был ведущим в компании попутчиков – либо просто водитель, либо согласившийся подвезти пассажира, уступил пальму первенства в общении более уверенно чувствовавшему себя, крепко сбитому парню со внимательным взглядом, чуть ассиметрично расположенным носом, высоким лбом, подпертым очками в тонкой оправе и явно ярко выраженным славянским лицом.

Взгляд этого человека пока избегал встречного, отражая из глубины души скрытую муку, возможно очередной попытки, избавиться от какой-то постоянно тяготившей его мысли. Поначалу, из-за плотно сжатых губ и сведенных к переносице бровей, постороннему невнимательному наблюдателю могла показаться напряженность, пронизанная обманчивой нерешительностью в выборе действия в этой ситуации, по всей видимости, для него не простой.

На деле темнота и перескакивание взгляда с темного на светлое привело его зрение, и так не идеальное, в расфокус, что он и пытался преодолеть, через бешенную усталость и бичующие, не первый день, эмоциональные перегрузки. От сюда и напряжение мимики, и лживое впечатление растерянности.

Когда он начинал говорить, проявлялась его увлекающаяся натура, моментально вживающаяся в тему настолько, что он начинал подыгрывать сути самой высказываемой мысли, благодаря чему его слова и интонации иногда могли звучать с выражением и надменности, и высокопарности. При этом, его не очень беспокоила своя манера излагать, могущая показаться навязчивой, с далеко не к каждому проявленным уважением, но всегда с ясно выраженной мыслью, часто преподнесенной с неожиданного ракурса. И малейшей доли своего превосходства по отношению к собеседнику не наблюдалось, пока тема его интересовала. Он умел быть откровенным, но не всегда считал это нужным, лишь заинтересованность в оппоненте рождала настоящее желание помочь слушающему вникнуть в суть излагаемого.

Сама личность же буквально сквозила не столько знаниями и безусловно интеллектом, сколько привычкой чувствовать себя на одной ступени с участвующими в диалогах. В характере его ощущалась примесь цинизма, разбавленного самоуверенностью, с чем в современности жить явно легче. Он не был альтруистом, ко всему старался подойти рационально, и всегда уходил от неудобств, за счет компромисса, найденного им самим или другими.

Слово свое держал и знал ему цену, целеустремленности в его действиях, всегда сопутствовало терпение. Способный на сильные поступки, он все же продумывал каждый свой шаг, но будучи материалистом, руководствовался понятным и близким, а не далеким или утопически идейным. Он редко отказывал в помощи, но напрасно не рисковал, понимая, что зачастую обращаются за ней люди от безысходности, не желая думать куда затягивают помогающего и чем все это может для них закончится.

Такие люди почти не совершают ошибок, но иногда круговорот стечений обстоятельств затягивает против их воли, подталкивая к мысли, что человек предполагает, а Господь располагает. Обращаясь к Богу – они спасаются, увлекаясь другим – гибнут мирским и суетой.

Но все это, открылось после…

…А сейчас парень сидел в пол оборота и поигрывал скулами, взгляд, искал отражения лица нового попутчика от стекол. Подробно рассмотрев Алексея через одно из них, он переводил взгляд на другое, и продолжал изучение с другого ракурса. Рассматриваемый, разумеется все заметил, так как пользовался тем же приемом, но вида не показал. Вынув карту он попросил включить освещение салона, ссылаясь на необходимость проверить некоторые подробности, сам же незаметными «выстрелами» глаз выхватывал, открывающиеся взгляду подробности одежды, остатков приема пищи, сумок, оформления самого салона и всех мелочей, которые хоть что-нибудь могли сказать о двух загадочных молодых людях.

Еще несколько минут назад, идя по дороге, он понимал что нельзя так светиться, но интуиция подсказала, что эти люди могут быть полезны не только машиной, но и информацией, в то время, как о себе он может ничего не рассказывать. Беглец добирался сюда на автобусах и потерял не менее двух суток, а эти прямиком из столицы… – по его душу вряд ли, а вот слышать что-то могли. Зависшая внутри машины тишина не могла продолжаться долго, а потому первым «разорвал» ее пассажир в очках (впрочем Алексею показалось, что очки ему не так уж и нужны):

– Меня Петром зовут, мой товарищ Сева, то есть Всеволод. Вот двигаемся из Питера, так сказать, к другу, а заодно и поручение кое-какое выполнить от академии…

– Мне проще – Алексей Соколов (указал фамилию сегодняшнего паспорта), «двигаюсь» в сторону малой Родины, где был лишь раз, и то в детстве – «Пороги», может слышали? Там все Соколовыми были (и это была чистейшая правда)…

– Исчерпывающе…, значит местный?… – «Солдат» решил предпринять маневр отводящий от столицы свою персону, а заодно позволяющий и попутчиков проверить:

– Да нет, я сейчас тоже из Питера. К родственникам на могилу заезжал, вот землю везу с нее… на погост предков (сказал и сам удивился своей изобретательности – произнес целую теорию и никакой конкретики, а дальше только тему развивай)… – Крепыш снял очки, протер вынутой из кармана бархатной тряпочкой стёкла и вернув их на прежнее место, наконец-то внимательно всмотрелся в лицо говорившего, предъявив под обозрение и свое.

Алексей улыбнулся, стараясь расположить к себе, и уже отводя взгляд, будто уступая противоположному, подняв брови на вздохе и слегка кивнув, с некоторым, как бы сожалением, пояснил:

– Да вот так вот – приходится исполнять написанное в завещании…, а с другой стороны, ведь это дед не грунт на грунт просил пересыпать, а меня подвигнул усопших сородичей посетить – знал ведь, что просто так не поеду! Ну а вы какими тропами?

– Да собственно, Алексей, вот поручение…, да и диссертацию пишу, кое что проверить надо… Вообще-то мы из Москвы, просто… в общем поручение – задача первоочередная…

– Уууу, ну если уточните какое именно поручение… – у меня здесь, несмотря на все, много знакомых, смогу подсказать к кому обратиться лучше, здесь ведь основные пути – дороги либо по льду, либо по водной глади… вот, кстати, и развилка. Вам направо, а мне налево. СпасиБог!..

– Будь здоров…, иии тоже, храни Господь!.. – Алексей сразу скрылся в темноте, досадуя, что не может двигаться со всеми удобствами в том же направлении, а главное продолжать, уже кое что начинавший раскрывать, разговор.

На подобные совпадения со случайными попутчиками он реагировал всегда одинаково – просто избегал их. Придется добираться пешком вдоль леса по сугробам…, а с рассветом…, и лучше неожиданно появиться у усадьбы Михаила – с тылов, все внимательно изучив, постараться понять, что это за гости и зачем пожаловали.