Книга Раздвигая горизонты - Анджей Ясинский

Похоронили ее там же, где и Крису с Эль, только в другом месте и по эльфийским традициям — в дереве. Эх… грустно все это. Все знакомые, близкие, уже давно умерли. Лунгрия, прям, как кладбище моих воспоминаний.

Дочки я не знал, но уже полюбил ее за одно то, что она была. А уж какую жизнь прожила! Даже меня завидки берут. И видать, Карина когда-то все-таки поговорила с дочкой насчет того, кто был ее отцом. Это было видно по тому, как она поменяла имя, вернее ей раскрыли его полностью и она стала откликаться только на одну ее часть, показывая свой независимый характер. В ее полном имени было много имен, в том числе семьи императора, семьи Карины по отцовской линии, но и вот еще одна линия открылась. А еще она, похоже, раскопала похождения ее отца на первом континенте и узнала как его звали там.

Она просила называть себя — Ника Курагендариус Исис Админа Рутовна.

Ник

Я все-таки сходил на могилку дочери, хоть и не знал ее. Правда, у меня была еще одна цель.

Красивый мэлорн, как такие деревья тут называют эльфы, почему-то цвел, хотя остальные стояли без цветов. Красивые дорожки, оформленные разноцветным песком и камушками, образовывали какую-то сложную фигуру вокруг дерева, лабиринт. Из самого дерева по кругу на уровне пояса выделялись наплывы, формирующие по периметру ствола скамейку. И судя по потертостям на ней, посещали это место часто. Я сел на скамейку, прижался спиной к дереву и бездумно смотрел на тишину этого места и слушал красоту природы. Взгляд скользил по выложенным камням, песчаным дорожкам, останавливался на листьях дерева, ноги поглаживала трава по щиколотку.

Аура дерева легко смешивалась с моей и щедро делилась своей энергией, вызывая душевное умиротворение.

Единственное, что меня печалило во всей этой ситуации с дочерью, так это то, что в том, какой она стала, а она действительно стала человеком, которым может гордится любой отец, не было вложено моего воспитания, моего труда. Мне оставалось только гордится своей генетикой, если она вообще имела тут какое-то значение.

Из-за дерева показался эльф.

— Отец? — эльф резко остановился и уставился на меня.

— Садись рядом, Скал, — я похлопал ладонью по скамейке, — А я вот тут поминаю человека, которого никогда не знал, но которого, кажется, полюбил всей душой. Давай посидим вместе…

Дерево слегка зашумело листьями, шепча что-то мягкое и нежное. Нам со Скалом на колени упало по цветку с дерева.

— Рад видеть тебя, — произнес я, нюхая цветок мэлорна, — знаю, что ты тут живешь уже чертову кучу лет, вдали от всех и присматриваешь тут за всем.

— Так уж и за всем, — хмыкнул Скал, — только за деревом Ники. Меня тут местные эльфы побаиваются. Сначала думали, что я какой-то сумасшедший самозванец, потом хотели меня выгнать, ну а потом, когда некоторые из желающих это сделать, не без моей помощи поселились в деревьях на этом кладбище, официально сделали меня главным смотрящим и не лезут… Я рад тебя видеть, отец.

— Я тоже, — улыбнулся я, — в отличие от дочери, с тобой я хоть общался и удалял свое внимание, хотя бы на этапе создания.

— Ей тебя не хватало, — Скал тоже понюхал цветок, — но она живо интересовалась всем, что касалось тебя.

— М-да… Сам-то как? Чего отшельничаешь?

— Да надоело, — Скал махнул рукой и помолчав, продолжил о другом, — Я тоже тебя все ждал и искал… Хотел задать вопрос — зачем ты меня создал. Затем понял, что и люди и все остальные разумные периодически задаются этим вопросом — зачем кто-то их создал, и понял, что это не тот вопрос, на который стоит получить ответ. Искать его можно и может быть даже надо, но самому, так как поиск позволяет развиваться.

— Сам уже не ищешь ответ?

— Когда-то перестал, потому, что решил, что это не имеет смысла. Будь ты червяком в земле или архимагом — ты суетишься в рамках окружающего мира, подчиняясь его законам, которые, как я убедился, непреложны и непреодолимы.

— Уверен? — я с интересом посмотрел на него и прицепил себе цветок на лацкан, чтобы его тонкий запах постоянно доносился до моего носа.

— Преодолевая известные тебе границы, ты лишь переходишь на другой уровень, который так же имеет свои ограничения и ты тратишь больше усилий и энергии, чтобы преодолеть новые границы. В какой-то момент я решил, что оно того не стоит. Вот ответь мне, прав ли я? — он повернулся ко мне и уставился своими совершенно натуральными эльфийскими глазами, в которых отражалась вселенская тоска и намек на надежду.

Я улыбнулся.

— Что ж… Ты дошел до уровня развития, на котором любой разумный начинает задаваться извечными вопросами — кто я, зачем я, какой в этом смысл. Только ответить на эти вопросы некому, кроме как найти их самому. Любой, кто скажет тебе, что он знает ответ — лжет. Или искренне заблуждается, считая, что его рецепт подходит всем. А вот принципами поиска смысла жизни можно делиться. Их количество ограниченно и они более-менее понятны многим. Кроме того, они дают хоть какой-то смысл существованию.

— А у тебя какой принцип? И подойдет ли он мне? — Скал даже наклонился, чтобы не пропустить ответ.

Я немного подумал.

— Наверное, мне больше подходит принцип, придуманный в моем мире: «Делай, что должно и будет, что суждено». Это в плане действия в рамках мира, в котором ты существуешь и живешь, во взаимодействии с другими людьми по тем правилам, что они придумали для общежития. А смысл жизни моей на данный момент как раз и состоит в том, что ты отбросил, посчитав за бестолковую беготню на месте. Его хорошо выразил один поэт:

Меня ведь не рубли на гонку завели,

Меня просили: — Миг не проворонь ты!

Узнай, а есть предел там, на краю Земли?

И можно ли раздвинуть горизонты?

(Высоцкий)

— Самое главное в последней фразе. А подойдет ли это тебе или нет — не могу сказать. Но ты можешь все-таки попробовать. Ничего нового я тебе не сказал, но такова жизнь. Смысл своего существования в ней каждый ищет себе сам. Чего и тебе желаю. Заканчивай свое отшельничество, раз оно не привело тебя к нахождению смысла жизни, значит ты просто не готов еще. Возможно ты не раз еще будешь уходить от людей. Но знаешь, что?

— Что?

— Без живых разумных смысла точно ни в чем нет! — я хлопнул его по колену и растворился в воздухе.

* * *

Скал еще долго сидел, осмысливая разговор. В конце концов решил, что попробовать стоит. И в первую очередь можно попробовать взять на вооружение принцип действий отца и за временную цель — узнать, «И можно ли раздвинуть горизонты?». Кто знает, может это действительно хороший принцип осмысления жизни, а там можно будет и свое придумать, главное он вроде бы понял.

И как освящение его решения, ему на колени упал еще один цветок мэлорна.

— Да, Ника, — Скал встал, — тебе бы это точно понравилось.

Ник

Системный Бюрократ был тем еще типчиком. Искусственный Интеллект, что крутился в нем, когда понял, что ничего не может сделать с вторжением извне, запустил систему уничтожения информации. Нет, не всей, и он не терял в результате своей работоспособности, но вот накопленную инфу по Лунгрии в первую начал тереть. Я, конечно, пресек это, но многое было потеряно. На удивление информации было много и тереть он ее начал с конца, как я сначала подумал, так что посмотреть, что он делал во время моего нахождения на Лунгрии в прошлый раз, я не смог — он это потер уже, как частично и то, чем занимался в мое отсутствие.

Еще в Бюрократе отсутствовала информация с начала его существования, видимо процесс стирания информации все-таки шел с двух концов — с начала и с конца, хотя на мой взгляд можно было все это сделать мгновенно, но мне же лучше. А буквально последние дни Дронта на удивление сохранились. Там тоже было много расчетов — Дронт и Бюрократа задействовал в них. Алиела с удовольствием все это себе скопировала — она использовала свои вычислительные возможности с которыми я синхронизировал созданный для ее игрушек инфосервер, на котором и развернул соответствующее программное обеспечение атлов, «понимающее» их форматы данных и протоколы. А исследовательские инструменты крутились на ее компах. Пока так было проще реализовать, потом что-то получше придумаю.