Книга Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, будущий Николай I в молодые годы время от времени следовал примеру Петра I и Павла I, лично избивая подданных. 8 мая 1822 г. он отметил в записной книжке: «Жалнер измайловского пьяный, бью его и ломаю палку, поступил очень плохо». Наверное, самое главное в записи – покаяние: «Поступил очень плохо». Тем не менее уже 13 июня 1822 г. новая запись: «Оделся в полную генеральскую форму, разные непредвиденности при одевании, рассержен на Гримма, ударил его кулаком, весьма дурно, раскаиваюсь, помчался крупным галопом на Роланде на Марсово поле, уже началось». 27 марта 1823 г.: «Сломал подаренную Ангелом шпагу, колотя ножнами Афанасьева из 1 роты».
Возвращаясь к Павлу I, приведу фрагмент воспоминаний фрейлины императрицы Александры Федоровны (супруги Николая I) А. О. Смирновой-Россет, которая вспоминала, как она, бывая у фаворитки императора Павла I Е. Нелидовой, услышала от нее, что: «Он положительно был болен, что вспышки гнева у него бывали страшные, но продолжались очень недолго, и что стоило только не смущаться, чтобы он успокоился. „Я именно так и поступала, не терялась, глядела ему прямо в глаза, и он начинал извиняться“».[1725]
Говоря об особенностях характера Павла I, следует иметь в виду обстоятельства его взросления: убийство отца матерью, подспудное противостояние между сыном и матерью, трагический опыт первого супружества, отобранные матерью сыновья… Этот перечень непростых жизненных обстоятельств Павла Петровича можно продолжить… Вполне возможно, что часть «странностей» императора носила наследственный характер, связанный со вполне отчетливой склонностью к пьянству его отца – Петра III Федоровича.
Комментарий профессора Н. П. Ванчаковой
Трагическая судьба Павла I и последующие рассказы о нём, описания его поведения, «павловские анекдоты», несомненно, внесли много искажений в характеристику его личности и оценку состояния психики. Более достоверным из всей этой информации можно признать, что Павел I имел вспыльчивый характер, высокую оценку своей личности, был склонен к реакциям гнева, но быстро успокаивался. Это в некой степени напоминает особенности характера Петра I. Император Павел I имел свои твердые убеждения о том, как должно быть организовано государство и какие реформы следует провести, чтобы этого добиться. Но убеждения, политические взгляды и поступки, которые их реализуют, не являются признаками психического расстройства. Сталкиваясь с сопротивлением со стороны окружения, противодействием придворных, крупных чиновников, военных начальников, он мог давать бурные эмоциональные реакции, которые отражали особенности его личности. А недоброжелатели в своих оценках могли этому придавать утрированный характер или расценивать как признак «ненормальности». Важно отметить, что император Павел I за свой период царствования успел провести реформы, которые оказали положительное влияние на устройство государства, и это не согласуется с растиражированным мнением о его низком интеллекте.
Это происходило в очень незначительной степени. Например, при Николае I лейб-медик И. Ф. Рюль принял участие в подготовке и открытии в Петербурге психиатрической больницы «Всех скорбящих» в 1832 г.
И. Ф. Рюль подготовил «Проект устава Санкт-Петербургского дома для умалишенных». В нем предлагался известный режим, точный и правильный образ жизни, соединенный с «полезными упражнениями», работами и занятиями, забавами и развлечениями, указывалось, что необходимо «кроткое, ласковое и учтивое обхождение с больными», признание в больных «человеческого достоинства». Запрещалось говорить грубо, на «ты». Трудно сказать, насколько выполнялись положения этого устава в николаевской России, но для своего времени это был, безусловно, прогрессивный документ. При этом следует иметь в виду, что к концу правления Николая I в России насчитывалось 52 дома для умалишенных.
Проект устава, составленный лейб-медиком И. Ф. Рюлем в 1832 г.
Таких придворных, как и других привилегированных особ, помещали в специализированные клиники. В 1856 г. «помешалась в уме» фрейлина де Траверсе,[1726] доживавшая на покое свой век в Таврическом дворце. Болезнь началась внезапно и проявлялась «в беспокойном состоянии духа» и чрезмерной разговорчивости. К фрейлине пригласили помощника главного доктора Военно-сухопутного госпиталя Риттера. Также больную осмотрели врачи Придворного ведомства – лейб-медик Карелль или гофмедик Риттих.[1727] Врачи приняли решение поместить маркизу «в лечебное заведение», поскольку такую «больную подобного рода не удобно иметь на жительстве в императорском дворце». Дело было доложено Александру II, который распорядился поместить фрейлину в лечебницу «на счет получаемого ею от казны содержания».
Интерес если и был, то опосредованный. Например, если их мучили кошмары, это обязательно отмечалось в дневниках. Так, весьма стрессоустойчивый Николай I время от времени фиксировал в записной книжке: «Снилось, будто меня несут в гробу, встал в 7» (15 августа 1822 г.); «ужасный сон» (14 ноября 1823 г.). Периодически монархи видели призраков.
Александр III, очень спокойный и уравновешенный человек, внес определенный вклад в развитие российской психиатрии. Когда в 1870 г. исполнялось 25 лет царствования его отца, Александра II, он, как наследник, решил ознаменовать это событие «благим делом» и учредил «особый загородный приют для неизлечимо помешанных». Трудно сказать, кто подсказал будущему императору эту идею. Можно предположить, что она исходила из среды созданного по инициативе фрейлины М. П. Фредерикс Российского общества Красного Креста, высочайшей покровительницей которого стала императрица Мария Александровна. Так или иначе, при Императорском дворе имелась устойчивая традиция отмечать семейные юбилеи и другие события широкими благотворительными жестами. Мысль о создании самого общества Красного Креста в России родилась в Зимнем дворце в 1866 г., когда наследник женился на датской принцессе Дагмар.[1728]
