Книга Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма - Коллектив авторов -- История

Перекопа и одной пятой, а то и десятой того количества артиллерии, которое они сосредоточили для прорыва одной Юшуньской линии (до 150 орудий).

Для того чтобы противостоять такому напору, надо было иметь свои крепостные артиллерийские укрепления, прочные обшитые окопы, а не «идеальный профиль»… канав, нужны были землянки, блиндажи, а не 450 штук каких-то, извините, крокв для телеграфных столбов, о которых сообщает генерал Макеев и которые удосужились доставить за пол-лета.

Увы, у нас до того боялись «нытия» и «понижения настроений», что даже 31 октября в 3 часа дня ухитрялись (газета «Курьер» в Севастополе) выходить с аншлагом: «Тревоги не должно быть места!» Под аккомпанемент этого бодрого тылового хора победных фанфар и литавров пробил полный безысходного трагизма 12-й час. В ночь с 26-го на 27 октября перекопские «твердыни» зашатались и спустя всего три дня рухнули окончательно.

События разыгрались с трагической быстротой, явив собою логическое и окончательное завершение страусовой политики. «Совершенно деморализованные» красные части перешли дважды вброд при двухградусном морозе Сиваши и появились на Чувашском полуострове, угрожая флангу и тылу расположенных на Перекопе частей. По произведенной накануне генералом Кутеповым перегруппировке защита Чувашского полуострова была возложена на кубанцев генерала Фостикова (вместо 34-й дивизии, стоявшей там раньше). На тех самых кубанцев, которых Ставка спешно потребовала из Феодосии, не считаясь ни с какими донесениями о полной их небоеспособности. Это была раздетая, голодная, измученная скитанием по горам Черноморья масса в несколько тысяч человек, едва-едва дисциплинированных. Отсутствие теплой одежды отозвалось самым печальным образом на их моральном состоянии.

В то время когда на Севастопольском рейде появился, наконец, транспорт «Рион», доставивший из-за границы обмундирование, армия уже, увы, замерзала. Офицеры и солдаты спасались только у костров и набивали соломой кули, чтобы хоть как-нибудь укрыться от холода. Опоздание обмундирования, за которое, если не ошибаюсь, было уплачено золотом еще покойным адм. Колчаком, имело фатальное значение, что было подчеркнуто и в одном из последних официальных сообщений Ставки.

Кубанцы не выдержали и бросили оружие. Лавина противника ринулась по двумя направлениям: на Армянск, то есть в глубокий тыл, и перейдя еще раз вброд Сиваш, по направлению главной оборонительной линии — в тыл защищавшей ее Дроздовской дивизии. Здесь произошел предпоследний небывало ожесточенный и кровопролитный бой. Дроздовцы и корниловцы, окруженные с севера и юга, вынуждены были пробивать себе дорогу в тыл по направлению к Юшуню. Настали последние дни страшной и тяжелой агонии.

Последние дни Большого дворца

27 октября. С девяти часов утра идет обычная для Большого дворца работа. Приходят, уходят посетители. Трещат телефоны. Являются с докладами к Главнокомандующему и начальнику штаба. После обеда генерал Врангель в сопровождении начальника штаба должен выехать на фронт. Делаются необходимые приготовления к отъезду, переносятся в автомобиль и отправляются на вокзал новенькие, еще не освященные знамена для вручения частям Корниловской, Марковской и Дроздовской дивизий. В 3 часа дня Главнокомандующий уезжает, начальник же штаба остается в Севастополе.

28 октября. Ночью Главнокомандующий возвратился. Он доехал только до Джанкоя и там имел продолжительное совещание с генералом Кутеповым, совещание, на котором была решена судьба Крыма. Знамен раздать не успел. Непривычно рано — в начале десятого часа, приходит адмирал Мак-Келли (глава американской миссии). После его ухода докладывают о приезде графа де Мартеля (представитель Франции на Юге России). Во дворец вызывается командующий флотом, и больше часа в кабинете Главкома идет совещание. Затем почти до самого обеда продолжается прием иностранных представителей.

Настроение у всех подавленное, чувствуется растерянность. Никто не сомневается в полном крахе, всех интересует одно — как пройдет эвакуация. В порту судов на 30 000 тонн. Усиленно говорят о том, что де Мартель обещал вызвать из Константинополя транспорты и военные суда для защиты, в случае надобности, подступов к Севастополю. Пока что все находящиеся в порту коммерческие суда, независимо от национальности, реквизированы; уже начинают грузить лазареты на транспорт «Ялта» и некоторые центральные учреждения на «Рион». В городе чувствуется большая нервность, встречаются телеги с вещами, автомобили с больными и ранеными. Цены лихорадочно растут, фунт стерлингов дошел до 600 тысяч.

По последним известиям с фронта, войска занимают укрепления на линии село Казак — Соленые Озера. Напор большевиков продолжается с невероятной силой. За ночь они подвезли тяжелую артиллерию и при ее поддержке предпринимают одну атаку за другой. В Севастополе боятся главным образом выступления местных коммунистов и беспорядков в порту. По приказанию начальника штаба из чинов управления генерал-квартирмейстера и дежурного генерала составлены отдельные команды. Все вооружены, кроме винтовок, еще и ручными гранатами, чтобы иметь возможность, в случае нападения, отстоять штаб собственными силами. Часть конвоя Главнокомандующего еще днем переведена во дворец, в 8 часов вечера по приказанию коменданта главной квартиры туда же прибывает взвод офицерской роты и размещается в обоих этажах здания.

Во дворце работа кипит. Никто не думает об отдыхе. По телефонам ежеминутно отдаются распоряжения. В 9 часов в помещении Главнокомандующего начинается заседание членов правительства, посвященное вопросам текущего момента. На заседании присутствуют по особому приглашению митрополит Антоний и епископ Вениамин. Генерал Врангель почти не выходит из своего кабинета. В два с половиной часа ночи во дворец вызывается генерал Слащев, и Главнокомандующий предлагает ему выехать на фронт. Об этом, видимо желая успокоить общество, сейчас же дают знать во все газеты.

29 октября. Вчера сданы позиции у Соленых Озер. Войска отошли к станции Юшунь на третью и последнюю линию укреплений. Такой быстрой сдачи «укреплений» у Соленых Озер, кажется, мало кто ожидал. Всюду деятельно готовятся к эвакуации. В штабе — в полутемных и узких коридорах гостиницы «Бристоль» — суета. Спешно строятся и вооружаются чиновники и писари штаба. Во всех отделениях идет упаковка бумаг, карт, увязываются сундуки. Берется только самое необходимое, все остальное беспощадно сжигается. Жгут, конечно, не разбирая, и наряду с ненужными бумагами бросаются в огонь и весьма ценные, с исторической точки зрения, документы. Менее нервно идут приготовления к отъезду в Большом дворце.

По соглашению с командующим флотом — назначены суда для эвакуации; все наличные пароходы распределены примерно так: 1-му