Книга Красавица и ее чудовище - Ева Никольская

Около получаса назад… или часа, или двух, а может, уже и сутки прошли с того момента, как он окончательно увяз в кругу забвения? Неизвестно. Время здесь работало так же странно, как и гравитация. То, казалось, что белый плен длится не так уж и долго, а в другую секунду чудилось, будто прошла вечность. И все эти минуты/часы/дни/или другие временные отрезки несчастный Хранитель только и делал, что в процессе упорной борьбы с сонными чарами пытался куда-нибудь долететь. Это сначала полный решимости мужчина намеревался использовать зов крови, как путеводную нить в туманном лабиринте, проведя несложный ритуал, который не требовал больших энергетических затрат. Смерть так и не сумел как следует подкрепиться, чтобы восстановить свой магический резерв с помощью сытной "пищи". Да и откуда ее взять-то в лесу? Десяток грибников, две перепуганные парочки и зверье, проявляющее ленивый интерес к его персоне — вот и весь эмоциональный улов голодного и злого четэри, которому приспичило-таки лично отыскать похищенную галуру. Но он не сдался!

Не сдался, да… вот же кретин!

Мысленно обругав себя в который раз, мужчина мотнул черноволосой головой, отгоняя особо навязчивые сновидения, под тяжестью которых веки самопроизвольно опускались, и вместо белой безнадеги перед внутренним взором начинали плыть яркие воспоминания. Острый коготь вновь царапнул начинающую присыхать рану. Боль встряхнула, на время отогнав колдовские грезы. Продолжая парить, четэри прислушался к собственным ощущениям, отчаянно пытаясь уловить хотя бы отголосок кровной связи. Увы, напрасно. А ведь до того, как его занесла нелегкая в этот проклятый туман, местоположение Маи определялось так явно, что он даже не сомневался в успехе своего похода сквозь круг забвения. Напрямки, так сказать. Без всяких магических штучек, без порталов и прочих изобретений. Ему просто нужно было идти на зов крови: галуры и своей. Старый и давно непопулярный обряд Срединного мира оказался таким полезным в сложившийся ситуации.

Чтобы "пробудить" кровь и усилить ее "голос" требовалось немного чар, заученный с детства текст заклинаний и ритуальные порезы на груди и руках. Не сложно, хотя и не приятно. Под действием магии четэри идентичные раны должны были открыться у всех, кто связан кровью с инициатором ритуала. И не важно как именно зародилась эта связь: в результате брачного обряда, клятвы на крови или чего-нибудь типа меток, поставленных галурой на шее мужчины. Спустя какое-то время, как и рассчитывал Смерть, на теле девушки возникли стигматы*. Он знал об этом наверняка, ибо их связь с Маей многократно возросла, что и послужило сигналом для поиска девчонки.

Портал открыть, используя ее метку, как маячок, Хранитель даже не пытался. Мало того, что сил на такое мероприятие не хватало, так еще и место, куда он намеревался пробиться, являлось на редкость… непроходимым. Как удалось проникнуть на территорию Мастера Дэ Арацельсу, для Смерти так и осталось загадкой. А жаль! Расспроси он тогда друга более настойчиво, глядишь, что-нибудь да и вышло бы сейчас. Хотя… с магическим резервом, которого едва хватило на провидение простейшего ритуала — вряд ли. Так и попал самый старый Хранитель Равновесия в туманные объятья круга забвения, где лишился как материальной, так и ментальной опоры. А зачарованная пелена продолжала нашептывать ему о прошлых днях, пытаясь успокоить (или усмирить?) его уставшее тело и полную метаний душу. Такая далекая и чуждая жизнь вновь встала перед глазами, будто все это было вчера.

Красный Харон по прозвищу Смерть никогда и никого не любил, кроме своей младшей сестры Эрис. Да и это чувство было сложно назвать любовью, скорее, забота и восхищение той, кого он после гибели родителей вырастил и воспитал. Она носила имя пламенного цветка и напоминала это дивное растение не только нравом, но и внешностью. Алая кожа, небольшие рога и просто изумительные черные косы до самых щиколоток. Девочка-огонь, девочка-порыв, девочка-мечта. И только ей, пожалуй, он готов был спустить некоторые провинности. А Эрис росла и хорошела день за днем. Из милой девчушки она как-то незаметно превратилась в красивую женщину. От кавалеров не было бы отбоя, если б не одно веское обстоятельство — ее единственный брат.

Он не слыл садистом, не любил пытки, но его жестокость в принятии судьбоносных решений имела широкую известность. Подчиненные боялись его и уважали, хотя больше все-таки боялись, ведь любая провинность, вызвавшая недовольство хозяина каралась… да-да, именно смертью. Без суда и следствия, по легкому взмаху руки или едва уловимому движению черной, как ручьи за пределами Харон-сэ, брови. Впрочем, кого-то он мог и помиловать, если подобное проявление "милосердия" было ему выгодно. Сильный, молодой, умный и расчетливый воин-маг, воспитанный в жестких традициях собственного народа — он одинаково комфортно чувствовал себя как за столом рабочего кабинета, так и на поле битвы с обнаглевшим соседом, посягнувшим на его территорию. Сколько их было этих горе-завоевателей? Поначалу много. Как только весть о смерти отца разлетелась по округе, земли юного Сэмирона стали лакомым кусочком, который, как полагали другие Хароны и безземельные Харры*, можно легко захватить. Ошиблись. И расплатой за эту самую ошибку стало море крови и смерть… Смерть виноватых, смерть невинных, смерть всех, кто просто попал под руку краснокожего четэри. А потом настали времена затишья: вооруженный нейтралитет с одними соседями, торговые связи с другими, вступление в союз с третьими… Жизнь текла своим чередом год за годом, век за веком. А Сэмирон, получивший прозвище Смерть, правил твердой рукой в своем Харон-сэ, территории которого заметно увеличились за последнее время.

Он уважал сильных противников, имел властных друзей, заботился и оберегал свою младшую сестру и… никому не доверял, кроме нее, наверное. Лишь ей он готов был подставить спину, будучи уверенным в том, что не получит удар под крыло. И потому, наверное, так тяжело оказалось пережить предательство Эрис. Чего ей не хватало? Деньги, драгоценности, роскошные наряды… любой каприз своей огненной малышки Сэмирон выполнял практически без возражений. Она была самым дорогим для него существом, его частью, его гордостью и отрадой. И как он недоглядел, как не заметил в родной сестре коварного врага? Или его там и не было?

Внезапная догадка была столь ошеломляющей, что задремавший, было, Хранитель очнулся. Резко вскинул голову и осмотрелся. Белым бело вокруг… Ну и демон с ним! Не меняя направления, Смерть продолжил свой полет в неизвестность сквозь прохладную дымку сонного тумана. Мысль, родившаяся во сне, продолжала крепнуть, обрастая все новыми доказательствами своей правоты.

Кому было нужно подвести Сэмирона к смертной черте?

Кто имел достаточно силы и власти, чтобы соблазнить Эрис на подобное вероломство? А если б она отказалась — принять ее облик и всадить тот отравленный ядом кинжал ему под ребро. Слишком точный удар, выверенный… он убивал медленно и неотвратимо, не давая шансов на выживание, но давая время на заключение сделки с…

Эра!!!

А ведь он убил предательницу-сестру. Убил потом, обойдя законы Карнаэла, запрещающие встречаться с родственниками. Бывший Харон подстроил ей и ее жениху несчастный случай и наслаждался, глядя, как уходит жизнь из ее юного тела. А она смотрела на него удивленными глазами и что-то шептала… тихо-тихо… он не расслышал.