Книга Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прошли годы и десятилетия. Сегодня ушли из жизни как все представители русской военной эмиграции, так и их противники, сотрудники советских спецслужб. Былое противоборство стало предметом осмысления и изучения специалистами, темой статей, книг, песен и кинофильмов. Своего рода символом Русского Зарубежья и памяти о нем стало кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, на котором похоронены и многие русские эмигранты-военнослужащие, и среди них многие герои этой книги.
И закончить повествование хотелось бы строками из своеобразной поэтической дуэли по поводу Русского Зарубежья и военной эмиграции, состоявшейся в 80-е годы XX века между советским поэтом Робертом Рождественским и его зарубежным оппонентом Флорентиной Болодуевой. Здесь будут опубликованы выдержки из них, а полные тексты помещены в приложениях к книге.
Итак, перу Р. Рождественского принадлежат следующие строки:
В «Ответе поэту Рождественскому» Ф. Болодуевой были и такие нижеприводимые строки:
Обращаясь в заключение к читателям и коллегам-историкам, хотелось бы призвать к дальнейшему глубокому и объективному изучению и пониманию нашего прошлого, и в том числе тех драматичных его страниц, о которых шла речь в этой книге. Преодоление былого раскола и воссоздание единства России, национальной и зарубежной, объединение вокруг нашей страны сегодня Русского мира за ее пределами чрезвычайно важно в современных непростых условиях тех рисков и вызовов, перед которыми она находится. Так давайте учиться на уроках истории, а не быть ее неблагодарными учениками. В этом во многом коренится будущее России и наших детей. И хотелось бы, чтобы оно было достойным.
Ц.И.К. С.С.С.Р. Николая Владимировича СКОБЛИНА
Заявление
12 лет нахождения в активной борьбе против Советской власти показали мне печальную ошибочность моих убеждений.
Осознавая эту крупную ошибку и раскаиваясь в своих проступках против трудящихся СССР, прошу о персональной амнистии и даровании мне права гражданства СССР.
Одновременно с сим даю обещание не выступать как активно, так и пассивно против Советской власти и ее органов. Всецело способствовать строительству Советского Союза и о всех действиях, направленных к подрыву мощи Советского Союза, которые мне будут известны, сообщать соответствующим правительственным органам.
10 сентября 1930 г. Н. СКОБЛИН
Млечин Л.
«Фермер» сообщает из Парижа. М., 1992. С. 15.
Подписка
Настоящим обязуюсь перед Рабоче-Крестьянской Красной Армией Союза Советских Социалистических Республик выполнять все распоряжения связанных со мной представителей разведки Красной Армии безотносительно территории. За невыполнение данного мною настоящего обязательства отвечаю по военным законам СССР.
21/1/31. Берлин Б. генерал Николай Владимирович
Подпись Скоблин
Очерки российской внешней разведки. Т. 2. М., 1996.
Фотовклейка между с. 176 и 177.
Подписка
Настоящим обязуюсь перед Рабоче-Крестьянской Красной Армией Союза Советских Социалистических Республик выполнять все распоряжения связанных со мной представителей разведки Красной Армии безотносительно территории. За невыполнение данного мною настоящего обязательства отвечаю по военным законам СССР.
21/1/31. Берлин
Подпись Н. Плевицкая-Скоблина
Очерки российской внешней разведки. Т. 2. М., 1996. Фотовклейка между с. 176 и 177.
18 ноября 1931 г. Сов. секретно
16 ноября, примерно в 3,5 дня, идя вместе с Добровым от Красной площади по направлению Ильинских ворот, с левой стороны по тротуару я встретил Сталина. Встреча состоялась недалеко от В. Торговых рядов. Сталин был одет в солдатскую шинель, на голове был картуз защитного цвета. Рядом с ним шел по левую руку господин в темном пальто и в кепке. У этого лица в глаза мне бросилась большая борода рыжего цвета. И только переведя глаза налево, я уже в трех шагах от себя заметил и Сталина. Я сразу его узнал по сходству с портретами, которые я видел. Он мне показался ниже ростом, чем я его себе представлял. Шел он медленно и смотрел на меня в упор. Я тоже не спускал глаз с него. Я заметил, что за ним сразу же шло человек 8. Мы так близко сошлись на тротуаре (он был достаточно узок), что я даже задел рукой его соседа (рыжебородого). Первая моя мысль была выхватить револьвер и выстрелить, но так как в этот день я был не в куртке, а в пальто, а револьвер был в кармане штанов под пальто, то я понял, что раньше, чем я выстрелю меня схватят. Это меня остановило, тем более, что встреча со Сталиным была совершенно неожиданной. Пройдя несколько шагов, я подумал, не вернуться ли мне, чтобы выстрелить. Но присутствие 8 человек, следовавших за Сталиным, меня и тут остановило. Весь этот эпизод поразил меня тем, что у меня было представление, что Сталин всегда передвигается только на автомобиле, окруженный плотным кольцом охраны, причем машина идет самым быстрым ходом. Именно такое представление о способах передвижения руководящих лиц большевиков всегда вызывало у нас наибольшие затруднения при постановке вопроса о террористическом акте. Мне было обидно, что я упустил такую возможность, и сказал Доброву: «Как странно! Когда встречаешь, ничего не предпринимаешь, а когда захочешь встретить, то не встретишь». «За границей никто не поверит».
Допросил: Начальник 3 Отделения ЭКУ ОГПУ Дмитриев
Лубянка. Сталин и ВЧК—ГПУ—ОГПУ — НКВД. Архив Сталина. Январь 1922 — декабрь 1936. М., 2003. С. 286.
