Книга Мэйфейрские ведьмы - Энн Райс

Роуан медленно выпрямилась на диване, и Майкл непроизвольноотшатнулся, чувствуя, как от страха волосы дыбом встают на голове. Примернотакое же чувство, наверное, испытывает человек, внезапно заметивший в высокойтраве у самых своих ног змею.

– Да что это с тобой? – шепотом спросил он.

Присмотревшись, он увидел, что она вся дрожит, а насмертельно побелевшем лице двумя ярко-красными пятнами горят щеки. Роуанпротянула было к нему руки, но вдруг резко отдернула их и крепко сомкнулапальцы, как будто стараясь удержать в них что-то.

– Господи, а я ведь даже не испытывала ненависти кКарен Гарфилд, – тихо сказала она. – Ни малейшей. Боже, помоги мне,я…

– Успокойся, это была ошибка, трагическая ошибка. И тыникогда впредь не допустишь ничего подобного.

– Нет. Клянусь… Даже когда это случилось с Карлоттой… Яне хотела… Я не верила…

Майклу отчаянно хотелось утешить ее, помочь, но он не знал,что делать. Роуан трясло как в лихорадке, острые зубы до крови прикусили нижнююгубу, крепко сцепленные руки словно свело судорогой…

– Ну же, милая, перестань, успокойся, смотри, тыпокалечишь себя, – шептал он, пытаясь ее обнять и чувствуя, что онанапряжена и тверда, как каменное изваяние…

– Клянусь, я не верила, – твердила она. – Этоприходит внезапно, ты все осознаешь, но не веришь, что такое возможно… Я оченьразозлилась на Карен за то, что она посмела прийти в дом Элли… Я просто вышлаиз себя от такой наглости…

– Я понимаю…

– Что же мне делать? Как научиться сдерживать своичувства? Неужели эти приступы будут возвращаться и постепенно разрушат меняизнутри?

– Нет, ни в коем случае.

Она отвернулась от Майкла, подтянула колени к груди иневидящим взглядом уставилась в пространство. Сейчас она выглядела чутьспокойнее, однако глаза были неестественно широко раскрыты, а пальцыпо-прежнему беспокойно подергивались.

– Меня удивляет, как это тебе до сих пор не пришел вголову самый очевидный ответ, – наконец сказала она. – Ведь оннапрашивается сам собой.

– Какой еще ответ?

– Вполне возможно, что твоя миссия очень проста: убитьменя.

– Господи, да как ты могла додуматься до такого? –Майкл притянул Роуан поближе к себе и откинул назад пряди волос с ее влажноголба.

Она смотрела на него отсутствующим взглядом и мыслями в тотмомент была где-то очень далеко.

– Выслушай меня, солнышко, – ласково заговорилон. – Жизнь у человека может отнять кто угодно. В этом нет ничегосложного. Существуют миллионы способов. И тебе, как врачу, это известно гораздолучше, чем мне. Возьми, к примеру, Карлотту. Слабая женщина убила человека,который мог бы задушить ее одной левой. Когда я сплю, меня может убить ктоугодно – было бы желание. Скальпель, шляпная булавка, капля яда… Да что толкуперечислять – способов действительно много, один легче другого. Но мы несовершаем ничего такого просто потому, что это не приходит нам в голову – у насдаже мысли об этом не возникает. Точно так же было и с тобой, пока ты необнаружила, что обладаешь некой сверхъестественной силой, которая выходит зарамки привычных представлений о возможности выбора, импульсивности илисамоконтроле, не подчиняется никаким законам и требует от тебя отчетливогопонимания того факта, что ты осознаешь в себе эту силу. Поверь, у тебя хватитмужества, чтобы познать и обуздать эту силу внутри себя.

Роуан согласно кивнула, но Майкл видел, что она ему неверит. Да и сам он не до конца верил тому, что говорил. Проблема состояла втом, что, если Роуан не научится контролировать свою страшную силу, онанепременно воспользуется ею вновь. И отрицать это нет никакого смысла.

Однако он должен был сказать ей кое-что еще – и это касалосьего видения и силы его рук.

– Помнишь, – начал он, – в первую ночь посленашей встречи ты попросила меня снять перчатки? Я выполнил твою просьбу. Мызанимались любовью, наши обнаженные тела соприкасались, я держал твои руки всвоих… И что же я тогда в тебе видел? Только доброту. Доброту и любовь. –Он поцеловал ее в щеку и вновь отбросил назад непокорные пряди волос, все времяпадавшие ей на лицо. – Ты права во многом, но только не в этом. Моя миссияне может заключаться в том, чтобы причинить тебе хоть малейшее зло. Я обязантебе жизнью.

Майкл повернул Роуан к себе лицом и поцеловал, чувствуя, чтоона все еще не пришла в себя.

Все так же отстраненно глядя в пространство, она медленносняла с себя его руки, нежно коснулась его щеки ответным поцелуем, словноизвиняясь за нежелание выносить сейчас его прикосновения.

Погруженный в раздумья, Майкл еще какое-то время оставалсясидеть с ней рядом, оглядывая зал: высокие зеркала в резных, потемневших отвремени рамах, покрытый пылью старинный рояль фирмы «Бёзендорф», выцветшиешторы…

В конце концов он не выдержал, встал и направился к боковомуокну, за которым располагалась терраса.

– О чем ты недавно говорила? – вдруг спросил он Роуан,поворачиваясь к ней лицом. – О сумбуре и о том, что мы лишаемсяспособности действовать? Да, именно. Точное слово – сумбур.

Она не ответила и по-прежнему неподвижно сидела на диване,обхватив руками колени и глядя в пол.

Тогда он сам подошел, поднял ее на руки и пристальновгляделся в мертвенно-бледное лицо с яркими пятнами румянца на щеках. Потомприник поцелуем к ее губам. Он не встретил никакого сопротивления, словно Роуандаже не сознавала, что он целует ее, словно она спала или была без сознания. Нопостепенно она стала возвращаться к жизни и наконец обвила Майкла руками за шеюи ответила на поцелуй.

– И все же, Роуан, этот замысел существует, –прошептал он ей в самое ухо. – Равно как и паутина, в которой все мызапутались. Но я верил всегда и верю сейчас, что те люди, которые свели нас стобой вместе, имели благие намерения. И та миссия, которую они на менявозложили, тоже несет в себе только доброе начало. Я должен выяснить, в чем онасостоит, и сделаю это. Но я не сомневаюсь, что это миссия добра, так же как несомневаюсь в доброте, заложенной в основу твоей натуры.

Роуан со вздохом выскользнула из его объятий, с нежностьюпоцеловала его пальцы и отошла на середину зала. Она остановилась под широкойаркой, разделявшей пространство на две части, и принялась рассматривать резныедетали лепнины на потолке и саму арку, изящно спускавшуюся к карнизам,расположенным по обе ее стороны.

Такая перемена в ее настроении больно ранила Майкла, хотявнешне он по-прежнему оставался совершенно спокойным.