Книга Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917 - Альфред Нокс

За пять дней до нашего отъезда из Петрограда ко мне в кабинет в посольстве приходила за советом большая делегация жен офицеров. Как жаловались женщины, их денежные пособия «как раз накануне праздников» были сокращены с 70 рублей до 35, а иногда и до 15. Это произошло, конечно, оттого, что их мужей разжаловали из офицерских званий. Многие женщины горько плакали.

Естественно, на офицерские должности попадали типы, которые сочетали ораторское мастерство с услужливостью. Солдаты творили все, что хотели. В некоторых казармах по вечерам устраивали танцы. Другие считали для себя более выгодным по ночам заниматься грабежами, и после наступления темноты извозчики отказывались везти седоков мимо казарм. Многие специализировались на грабежах винных погребов. Однажды охрана Зимнего дворца проникла в царские винные подвалы и перепилась. Оргия длилась несколько дней, солдаты сменяли друг друга, вступали в перестрелку, проводились аресты, но все это только для того, чтобы пьяных сменила очередная заступившая в караул смена. Наконец в этой части города установился мир после того, как по счастливой случайности подвалы оказались затоплены и несколько уставших воинов утонули[89].

Но такое средство могло помочь только в отдельных случаях. «Самая свободная в мире армия» обратила свое внимание на частные погреба, и теперь пьяная стрельба ежедневно доносилась то из одного района города, то из другого. Левая пресса писала, что грабежи в погребах были результатом действия буржуазной пропаганды, что, разумеется, было ерундой. Это просто был результат того, что исчез контроль за вооруженными солдатами, того, что их продолжали кормить, не требуя от них взамен никакой службы.

А что же происходило с армиями на фронте? В коммюнике от 28 декабря говорилось:

«Ставка. 28 декабря. Северный фронт. – Обстановка спокойная. Условия перемирия не нарушаются. Проводятся перевыборы офицеров. Братание в районе Ратнека. В Н… дивизии немцы пригласили наших солдат на рождественскую елку. В секторе, занятом Н. полком, комиссар и члены комитета отправились вручать литературу немцам. Западный фронт. – Обстановка спокойная. Происходят братания, идет торговля по бартеру.

Помощник комиссара ставки Туров».

Троцкий практически каждый день выступает в прессе с нападками на правительства союзников и призывает народы наших стран к восстанию. Он поносит и с присущим только ему мастерством исходит ядом, говоря о высоких идеалах нашей расы в Индии и во всем мире, а причина состоит в том, что лучшие наши мужчины каждый день погибают во Франции. Мы были бессильны и вынуждены спокойно отсиживаться под градом таких оскорблений, каких не выдержала бы даже Республика Гаити.

27 декабря «революционный трибунал» в составе трех неграмотных рабочих вынес приговор генералу Болдыреву, которого приговорили к трем годам тюремного заключения за то, что он, будучи командующим 5-й армией, отказался явиться на доклад к прапорщику Крыленко, когда тот прибыл в Двинск, чтобы начать мирные переговоры. Солдаты, служившие под началом генерала, который сам, кстати, является сыном крестьянина, добровольно дали показания в его пользу, и публика наградила генерала овациями.

Четверг, 3 января 1918 г.

В мирных переговорах наступила заминка. Газета «Правда» опубликовала такие статьи, как «Маски сорваны», а в «Новом времени» делают невинные глаза, будто впервые об этом слышат! Заминка произошла из-за того, как следует интерпретировать понятие «без аннексий». Немцы отказываются выводить свои войска из Польши и Курляндии, с части Латвии и Эстонии на том основании, что эти провинции объявили о своем намерении отделиться от России, объявить о независимости и войти в зону влияния Германии.

Теперь Троцкий произносит воинственные речи и говорит о добровольческой армии!

Вопрос в том, как такой человек, как Троцкий, мог ожидать чего-то другого? А если он ожидал этого, почему он позволил уничтожить русскую армию?

1-й вариант ответа: потому что он глупец-идеалист. Маловероятно!

2-й вариант ответа (так считает Джадсон): он не смог предотвратить развал армии и был вынужден плыть по течению.

3-й вариант ответа (так считают русские офицеры): он все предвидел заранее, но всегда действовал просто как германский агент.

4-й вариант ответа: он интернационалист, и ему нет никакого дела до России. Я думаю, что именно эта версия является верной. Но все равно, и тогда было бы негодной политикой делать Россию бессильной перед империалистами Центральных держав. Возможно, он и его разбойники позволили себе быть обманутыми, поверив в неминуемость революции в Германии, а также во всех странах союза Антанта.

Утром 7 января мы выехали из Петрограда. В нашу группу входили посол, леди Георгина и мисс Мерил Бьюкенен, адмирал Стенли, коммандер Спенсер-Купер и казначей Коллис, майоры Скейл, Нельсон и, наконец, я. Народный комиссариат иностранных дел отказался зарезервировать за нами билеты, но с помощью двух бутылок бренди оказалось гораздо легче общаться с чиновниками на местах, и нам выделили комфортабельный вагон. Большинство из представителей союзников и представители британской колонии приехали на вокзал попрощаться с послом, который, как настоящий английский джентльмен, с редким мужеством, энергией и целеустремленностью сражался в этой битве до конца. Из русских приходила только госпожа Б., но нет сомнений, что многие пожелали бы прийти, если бы осмелились, потому что не было в истории Англии посла, который любил бы Россию больше и работал бы усерднее в ее интересах.

Приложение А

Некоторые данные о состоявших на вооружении русской армии в 1916 г. артиллерийских полевых орудиях

Примечание:

Т – тротил М – мелинит

Приложение Б

Письмо военного атташе, адресованное послу, от 30 июля 1917 г

Военная обстановка в России

30 июля 1917 г.

Господин посол!

Через три дня после начала русской революции я ставил Вас в известность об опасности, которая угрожает русской армии. Я писал и говорил Вам о том же каждый день, который я провел в Петрограде после того события. Я знаю, что Вы не упускали возможности предупредить об опасности Временное правительство. Вы несколько раз встречались с князем Львовым, с министрами Милюковым, Керенским и Терещенко. Нас в ответ упрекали в пессимизме, в том, что мы не понимаем характера русского народа.