Книга Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле - Вадим Волобуев

Триумфально прошел и Всемирный день молодежи, который на следующий год принимал Париж. Войтыла воспользовался этим случаем, чтобы навестить могилу Лежена, соратника по борьбе с абортами, за что удостоился обвинения от победивших на выборах социалистов, будто таким образом он давит на общественное мнение в вопросе о прерывании беременности[1257].

Иоанн Павел II, видимо, чувствовал обиду на французов. Когда в начале октября 1997 года французский журналист спросил его, не собирается ли вся римско-католическая церковь последовать примеру французских епископов и попросить прощения за свою деятельность во время войны, Войтыла огрызнулся: «Мы уже много много раз просили прощения — как за прошлое, так и за последние годы. Любопытно, однако, что прощения всегда просит римский папа и католическая церковь, а все остальные хранят молчание. Но, может, так и должно быть»[1258]. Угнетенный болезнью Паркинсона, он уже не всегда мог сдержать раздражение.

* * *

Двадцать четвертого августа 1997 года понтифик вернулся из Парижа в Рим, а уже через неделю французская столица вновь оказалась в заголовках мировых новостей: в туннеле у моста Альма погибла принцесса Уэльская Диана, «королева сердец», снискавшая это звание в бытность супругой наследника британского престола принца Чарльза. Ее жизнь и особенно скандальный развод в августе 1996 года находились в центре внимания СМИ: «желтая пресса» устроила настоящую охоту за принцессой, днюя и ночуя возле ее дома. Внезапная гибель в автокатастрофе вызвала настоящую истерию на Британских островах. Гора цветов у ее лондонского дома быстро выросла до полутора метров, превратив нижний слой в перегной. Скорбящие днем и ночью стояли в очереди, чтобы оставить запись в книге соболезнований. Даже мать Тереза выразила желание произнести молитву за упокой души принцессы в калькуттском соборе святого Фомы, но за день до этого, 5 сентября, не стало и ее.

Знаменитую монахиню похоронили с почестями, которых удостаивались только главы государства: гроб, покрытый флагом Индии, везли на том же орудийном лафете, что когда-то тела Махатмы Ганди и Джавахарлала Неру. Премьер-министр Индер Кумар Гуджрал сочинил в ее честь стихи. «Мы потеряли женщину, которая пребывала в ореоле святости, как никто другой», — сказал кардинал О’Коннор. Спустя всего полтора года, не дожидаясь истечения обычного пятилетнего срока, калькуттская епархия с одобрения римского папы начала процесс причисления матери Терезы к лику блаженных[1259].

При других обстоятельствах кончина албанской монахини, несомненно, стала бы одной из главных мировых новостей. Но сейчас человечество сходило с ума от скорби по Диане. Ее похороны прошли как вся ее жизнь — грандиозное зрелище с участием звезд политики и эстрады. В последний путь «английскую розу» провожали до трех миллионов человек, а всего за церемонией прощания наблюдала по телевидению почти половина населения планеты.

Мне кажется, что ты прожила свою жизнь, Как свеча на ветру, Никогда не зная, к кому прильнуть, Когда идет дождь. И мне хотелось бы узнать тебя, Но я был ребенком. Твоя свеча сгорела задолго до того, Как ты стала легендой[1260], —

перепел Элтон Джон песню, некогда посвященную Мэрилин Монро.

Синхронную смерть двух всемирно известных женщин понтифик счел «волей Провидения», а кое-кто из его окружения — ясным знаком, который послан нам, чтобы показать разницу между подлинной святостью и тем, что лишь представляется таковой с подачи легковесных репортеров.

* * *

Между тем забрезжили первые признаки новых потрясений. В сентябре 1995 года со скандалом покинул свою кафедру венский архиепископ Ханс Герман Гроэр, обвиненный в растлении малолетних. Ему как раз исполнилось 75 лет, и формально это выглядело как уход на пенсию. Дело Гроэра породило в Австрии и Германии мощное движение католиков-мирян под лозунгом демократизации церкви, допуска женщин в клир и смены семейной политики Святого престола. В 1996 году участники движения съехались в Рим и образовали там международную организацию «Церковь — это мы», которая постепенно распространилась на двадцать стран.

Гроэр так и не признал вину. Однако его преемник Кристоф Шенборн в феврале 1998 года вместе с тремя австрийскими епископами объявил, что отставной иерарх все же виновен. Спустя два месяца по настоянию Иоанна Павла II тот прервал служение и отказался от привилегий кардинала и архиепископа. Однако дальнейшему расследованию, по словам Шенборна, помешал госсекретарь Содано. Даже Ратцингер, который якобы тоже не сомневался в моральном падении Гроэра, не смог добиться церковного суда над ним. Иоанн Павел II просто отправил проштрафившегося иерарха в один из монастырей[1261].

Смена венского архипастыря была частью очередной — уже третьей — кампании замены кадров, которую затеял римский папа за время своего понтификата. В этот раз наместник святого Петра, среди прочего, назначил новое руководство Папского дома: его главой (впервые в истории) стал уроженец США Джеймс Харви, а помощником — незаменимый Дзивиш. Прекрасно зная, какое впечатление это произведет на курию, Войтыла однажды в присутствии своих выдвиженцев тихо передразнил реакцию ватиканских чиновников, пробормотав по-итальянски: «Префект… Американец… Недопустимо!.. Заместитель префекта… Поляк… Еще хуже!»[1262] При всем своем идеализме Войтыла понимал, в каком мире живет.

Двадцать второго февраля 1996 года, в праздник Кафедры святого Петра, Иоанн Павел II огласил апостольскую конституцию «Universi Dominici gregis» («Всего Господнего стада»), в которой объявил об изменении процедуры избрания римского папы. Отныне кардиналы должны были проживать во время конклава в только что возведенном доме святой Марты и делать свой выбор исключительно в ходе всеобщего тайного голосования. Два других способа — аккламации и делегации — которые и без того давно не применялись, теперь были упразднены окончательно. Войтыла также постановил, что главу Апостольской столицы следует выбирать двумя третями голосов, если число кардиналов делится на три, и двумя третями плюс один — если не делится. Допускалось и решение простым большинством — если конклав заседает не менее тринадцати дней.

Тут же возникло опасение, что эта процедура позволит кардиналам, твердо намеренным продвинуть определенную кандидатуру, искусственно затягивать конклав, пока не подойдет время простого большинства. Иоанн Павел II не верил в такую перспективу, предлагая положиться на Святого Духа.