Книга Красавица и ее чудовище - Ева Никольская

Закрыв глаза, Мая попробовала погрузиться в транс. Если доступен дар ясновидения, то почему бы не вернуться и другим способностям? Она не ошиблась. Мгновение — и хрупкая треххвостая девушка исчезла под одобрительный свист ветра и тихий смех незримых бубенцов.

Она поставила ему метку, находясь за гранью видимости. Лишь легкое движение воздуха качнуло его слипшуюся от крови челку, когда Дух Огня и Света, не успевший еще истаять, стал обладателем серебристой вспышки, впитавшейся в него, как кровь в чистую ткань. Ослепительная звездочка мигнула и исчезла, утонув в чужой сущности. Похожую на нее, но более яркую и менее приятную, он носил в себе несколько миллионов лет. И благодаря ее влиянию мог проживать жизнь за жизнью: рождаясь, умирая, и снова рождаясь, как и большинство людей. Эта необычная метка позволяла ему быть человеком с душой, повелевающей огнем и светом. А еще она, загораясь при пробуждении истинной памяти, неустанно напоминала ему, кто его хозяин. Однажды позволив поставить на себя подобное клеймо, Огонек больше не мог существовать без него. Ни как человек, ни как Волк, и… ни как природный Дух. Его бы вообще не стало, если б одна маленькая галура не наградила душу Хранителя капелькой собственной крови, перешедшей в нечто иное… яркое и невесомое, но такое необходимое ему.

Материализовавшись из воздуха, Мая упала прямо на Иргиса и, заметив, как дрогнули его веки, довольно мурлыкнула. Усталость овладела ее телом: ресницы опустились, а с улыбающихся губ слетело что-то неразборчивое. Когда мужчина открыл глаза, то обнаружил малышку, которая, свернувшись клубочком, мирно посапывала пряма на нем. А в переплетении черных корней, как на троне, сидела задумчивая Мастер Снов и, странно улыбаясь, гладила развалившегося рядом волчонка.

"Так что это было"? — мысленно обратился к ней Огненный волк, однако ответа не последовало.

— Я спрашиваю: что произошло, Мастер? — тихо проговорил он. Повышать голос не хотелось, да и смысла это не имело. Ин прекрасно слышала даже на большем расстоянии. Не слова, так мысли, вот только почему-то не спешила вступать в беседу. — Ты не желаешь разговаривать?

— Мысленно? — улыбка ее стала какой-то… печальной, что удивило Иргиса не меньше, чем его собственное воскрешение. Эмоции мастеров всегда вызывали сомнения. Они были слишком яркими, но при этом фальшивыми, или их наоборот не было совсем. Проблески искренности для этих "великовозрастных мимов" являлись чем-то из ряда вон выходящим. И, тем не менее, Хранитель чувствовал, что его собеседнице сейчас действительно грустно. — Я больше тебя не слышу, Огонек. Разве не чувствуешь? Все! Нет связи. Ты свободен… от меня. Она теперь твоя новая хозяйка, — кивком головы женщина указала на спящую галуру, которую он машинально обнимал руками, пытаясь то ли согреть, то ли придержать… а может просто защитить? Взглянув на лохматую головку с прижатыми к ней ушками, мужчина снова посмотрел на своего… бывшего Мастера и мрачно поинтересовался:

— Что ты натворила, Ин?

— Ну, как же? Исполнила твое самое заветное желание, волчонок, — рассмеялась она, вновь становясь похожей на себя прежнюю. — Подарила тебе жизнь и свободу.

— Жизнь мне подарила она, — прислушавшись к собственным ощущениям, Иргис без труда определил чужой "росчерк" на своей душе. Неумелый, хрупкий и такой милый, что мужчина неосознанно улыбнулся, анализируя преобретение. — Ты же дала свободу… через смерть. Объясни зачем?

— Ммм… в память о былой дружбе? — темная бровь женщины насмешливо выгнулась.

— Я слишком давно тебя знаю, Мастер, чтобы верить в бескорыстность. Зачем ты это сделала? И как?

— Если я объясню, ты пообещаешь выполнить мой последний приказ? — прищурившись, спросила она. Рука ее напряженно замерла на мягкой шерсти сонного волчонка, и тот, не открывая глаз, недовольно заворочался.

— Приказ?

— Просьбу, — исправилась собеседница. — Не думай, ничего плохого я от тебя не потребую. Ты сам захочешь это сделать. Ведь теперь вы с этой малышкой связаны так же, как мы были связаны с тобой.

— Что ты хочешь, Ин? — сдался Хранитель. — Хватит говорить загадками. Я устал. Бой с Водяницей, твой обман, пытки и смерть, а потом еще и это странное воскрешение… слишком много для одного дня. Говори прямо. Ну же? Что тебе от меня надо, Мастер?

— Я хочу, чтобы ты вернулся в Карнаэл и дальше служил Равновесию. Но вернуться туда ты должен вместе с Маей.

— Уже интересссно, — искоса взглянув на малышку, прошептал мужчина.

— Ты же не можешь бросить на произвол судьбы ту, чью метку носишь, — вопрос прозвучал как утверждение. — Значит… — собеседница выдержала паузу и торжественно провозгласила: — Она отправится туда вместе с тобой!

— Зачем? — помолчав немного, спросил седьмой Хранитель. — Чтобы разрушить Дом своим визитом? Или чтобы привести его в нестабильное состояние, как это случилось из-за Арэ Арацельса? Ты решила создать очередную девочку-катастрофу, и навязать ее мне? Во что ты превратила маленькую галуру, Ин?

— В то, чем она и должна быть по первоначальному замыслу, — пожала плечами Мастер.

— По чьему замыслу? — выделив голосом второе слово, проговорил Иргис.

— По моему, — спокойно ответила она и, перекинув через плечо длинную косу, начала задумчиво теребить ее пальцами, вызывая тем самым тихий перезвон бубенцов, украшавших ее одежду. — Кровники, а точнее, вирты и виртэри* — мои любимые создания. Моя плоть и кровь, если хочешь. А точнее, плоть и кровь моей младшей сестры, послужившей материалом для сотворения этой расы. Они должны были обладать способностями богов, но… Демиург, узнав об эксперименте, взбесился настолько, что привязал меня к своей связки, загнав в роль Мастера Снов. Это мой плен, моя ловушка… На мне тоже метка, Огонек, но не такая, как на тебе. И я тоже связана определенными правилами. Поэтому… а может, не только поэтому, я решила тебя отпустить с одним маааленьким условием: отныне ты обязан защищать свою новую хозяйку. Защищать и обучать ее. Девочка наивна и неопытна, ей потребуется хороший учитель и телохранитель. Ты — лучший выбор. Разве нет?

— Ну да, ну да, — криво усмехнулся мужчина, осторожно приподнимаясь, чтобы принять более удобную позу и при этом не разбудить Маю. Хотя та спала настолько крепко, что подобные телодвижения живой "кровати" мало ее волновали. — Красивая история. Душещипательная такая. Особенно если учесть, что с тобой мы познакомились позже. И проверить правдивость этой сказки невозможно.

— А зачем проверять? — удивилась Ин. — Разве тебе не казалось странным, почему тебя так интересует раса треххвостых? Почему не действует их проклятая кровь? Почему замирает сердце при виде вирт, и возникает непонятное желание оберегать их? Или ты решил, что просто девочка понравилась? — насмешливо уточнила она. — Тебе-то… Огненному Волку… понравилась какая-то худосочная пигалица, которая и на женщину-то не похожа. Так… комок любопытства и наивности с невинными глазами, — заметив, как недовольно сжались губы собеседника, Мастер расхохоталась. Звонко, красиво и… так раздражающе для сидящего на земле мужчины. — Ну, ты даешь, волчонок. Удивил. Видать, жизнь среди стражей-людей оказала свой отпечаток. Или это близость корагов так на тебя повлияла? Когда ты просыпался подле меня — подобные человеческие заморочки тебе были чужды.