Книга Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

Глава 92

– Проклятье, мальчик, да ты и правда обвел меня вокруг пальца! Я тебя не узнал! – Исаак кряхтел, с трудом неся Меркурио на спине. – И не смей умирать, иначе я лично заявлюсь в ваш христианский ад и задам тебе взбучку!

– Где… мы? – еле слышно спросил Меркурио, открыв глаза. Его взору открылись улицы Венеции. Вверх тормашками.

– Ты висишь у меня на горбу, мальчик, и, честно говоря, разжирел ты не хуже теленка, – простонал Исаак.

– Сюда, сюда! – Цольфо бежал впереди, указывая путь.

– Беги к нашим и скажи, что мы сейчас будем на месте, – крикнул ему Жуан, ловя губами воздух. Он едва поспевал за остальными.

Цольфо помчался прочь.

– Что… случилось? – Меркурио застонал.

– Больно? – спросил Исаак.

– Да…

– Хорошо, – кивнул доктор. – Это добрый знак.

– Что случилось? – повторил Меркурио.

– Хорошо болтать, сидя на спине осла, – с трудом выдохнул Исаак. – Но, знаешь ли, ослу в такой ситуации вряд ли захочется поговорить…

Меркурио закашлялся.

– Я тебя рассмешил, что ли?

– Нет…

– Держись, парень. Не сдавайся. Мы уже почти на месте.

Увидев, как Ланцафам выводит Джудитту в боковой проход, Исаак помчался наружу, обогнул здание и встретился с капитаном во внутреннем дворе монастыря. Джудитта посмотрела на него с мольбой во взоре и произнесла одно-единственное слово: «Меркурио». Этого было достаточно. Исаак вернулся в зал, убедился в том, что Меркурио еще жив, и потащил парня прочь. Жуан и Цольфо помогли ему взвалить Меркурио на плечи, и теперь они все вместе со всех ног мчались к причалу у Рио-деи-Фузери возле площади Сан-Лука. Именно там и должен был ждать их Ланцафам.

В конце Калле-делле-Скьявоне они вновь встретили Цольфо. Мальчик ждал их, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Ну же, скорее! – крикнул он им.

– Да чтоб тебя! – ругнулся Исаак. – Засунь это свое «скорее» знаешь куда?! Проклятье! – Он легонько стукнул Меркурио по затылку. – Эй, ты еще с нами, мальчик?

– Мне… так холодно… – пробормотал Меркурио.

Они как раз шли по улице, где создавались и продавались плотные шерстяные одеяла, и Жуан, проходя мимо лотков, улучил момент и просто стащил одно из таких одеял, а затем укрыл Меркурио.

– Мы уже почти пришли, – сказал Исаак. – И не смей сдаваться после того, как я волок тебя на себе, иначе все мои усилия окажутся тщетными.

– Какой же вы… все-таки… настоящий еврей… доктор… – усмехнулся Меркурио.

– Вот, так-то лучше, – похвалил его за шутку Исаак, ускоряя шаг.

Свернув за угол, они дошли до канала, и тут Жуан заметил, что кто-то за ними следит. Девушка с медвяно-рыжими волосами и кожей белой, точно алебастр. Старику показалось, что он узнал в ней ту самую девушку, на которую во время процесса все показывали пальцами, говоря, что она любовница какого-то патриция.

– Вот и мы! – с облегчением выдохнул Исаак, увидев неподалеку от моста Фузери Тонио и Берто.

– Меркурио! – Джудитта бросилась к возлюбленному.

Задыхаясь от напряжения, Исаак уложил Меркурио на землю и попытался отдышаться. Жуан присоединился к ним последним.

– Джудитта… – прошептал Меркурио.

– Меркурио… – растроганно прошептала Джудитта.

И в тот же миг кто-то из солдат Ланцафама крикнул:

– Стоять!

Все повернулись.

И увидели Бенедетту.

Девушка, глядя на Джудитту, сделала еще один шаг.

– Убирайся вон! – напустился на нее Меркурио, пытаясь сесть.

Но Бенедетта не обращала на него внимания. Она смотрела только на Джудитту. Ее рот приоткрылся, словно красавица собиралась что-то сказать.

Все смотрели на нее.

– Мне очень жаль… – наконец произнесла Бенедетта.

– Не слушай ее, Джудитта! – в ярости выкрикнул Меркурио. – Убирайся вон отсюда, Бенедетта… Неужели тебе недостаточно того, что ты натворила?

Бенедетта по-прежнему не сводила глаз с Джудитты.

И та увидела муку в глазах соперницы. Девушка осторожно опустила ладонь на грудь Меркурио, чтобы заставить его умолкнуть.

– Мне жаль… – повторила Бенедетта.

– Она лжет! – из последних сил произнес Меркурио, сжимая ладонь Джудитты.

– Я больше не могу навредить ей… Ты только посмотри на меня… – На мгновение Бенедетта все же отвлеклась на Меркурио. Она развела руки в стороны, точно демонстрируя свою новую и в то же время старую беду.

И Джудитта кивнула Бенедетте. Всего одно легкое движение, почти незаметное.

Бенедетта почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. Она тоже кивнула Джудитте и, собрав остатки чувства собственного достоинства, едва слышно прошептала:

– Спасибо.

Джудитта смотрела на нее без злобы в сердце, чувствуя облегчение. Она повернулась к Меркурио и одарила его уверенной улыбкой.

Вновь увидев, как сильна связь между ними, Бенедетта невольно отпрянула. Затем она развернулась и медленно побрела прочь.

– Переложите его, нам нужно поторапливаться, – показал Ланцафам на Меркурио.

Его люди подняли раненого и перенесли на судно. Исаак, Джудитта, Жуан и Цольфо поднялись на борт, и Ланцафам последовал за ними, попрощавшись со своими солдатами. Когда все уже были в лодке, Цольфо нерешительно оглянулся и посмотрел Бенедетте вслед. И пока матросы спускали парус, мальчик думал о том, как прибыл в Местре после бегства из Рима. Тогда и он сам, и Меркурио, и Бенедетта были вместе. Тогда Бенедетта, когда Цольфо решил остаться с братом Амадео, прыгнула через поручни судна не раздумывая. Она пыталась предупредить Цольфо о монахе, пыталась освободить его из лап доминиканца. Тогда Бенедетта была другим человеком. И в ее взгляде не сквозил холод.

И тогда Цольфо принял решение. И прыгнул на берег.

– Цольфо… Что ты делаешь? – Меркурио потрясенно уставился на него.

Мальчик оглянулся, и впервые за долгое время в его глазах сверкнула искра надежды. Может быть, они с Бенедеттой сумеют начать все заново. Может быть, она тоже изменилась после всего случившегося. Цольфо смотрел на Калле-деи-Фузери, улицу, по которой, ссутулившись, шла Бенедетта.

– Она осталась одна, Меркурио. – Цольфо покачал головой, точно прося прощения. – Я нужен ей…

Меркурио осторожно попытался подняться и, когда Исаак хотел остановить его, просто отпихнул доктора в сторону и пристально посмотрел на Цольфо.

– Иди… – произнес он наконец.

В глазах Цольфо стояли слезы. Он боялся и в то же время чувствовал, как разгорается в его душе радость.