Книга Несравненное право - Вера Камша

2230 год от В.И.

13-й день месяца Лебедя.

Арция, Мунт

— Дане атамане! Швыдше! Беда! — Рыгор, улучивший минутку, чтобы посидеть с Гвендой за чаркой царки и обрисовать ей блестящее будущее, которое их ожидало, аж подскочил, расплескав драгоценный напиток:

— От олух скаженный! И шо там у тебе трапилося?!

— Да не в мене! — широкоскулый фронтерский парнишка с трудом перевел дух. — То с даном Луи. Поранили его.

Рыгор, с ревом опрокинув тяжеленный резной стул, бросился вон из дому. На ходу посланец рассказал, что знал. Все было просто, как огурец. Когда принц, выйдя из ратуши, где встречался с цеховыми старейшинами, садился на коня, с крыши в него выстрелили из арбалета. Стрелявший был схвачен на месте, им оказался один из городских стражников, причем убийца не пытался ни отрицать свою вину, ни скрыться. Похоже, он не в себе. Луи тяжело ранен, но в сознании. Дело плохо, но принц никого к себе не подпускает, требует Рыгора.

Фронтерец бегом мчался по мощенной мрамором южных морей Корабельной улице, и высыпавшие на улицу прохожие торопливо расступались перед хмурым атаманом. В голове Рыгора яростно билась мысль — не уберег, дурак! Не допер, а оно ж коню понятно было — не позволят нобили Луи все перевернуть… Понимать надо было, охрану приставить, в три, в четыре глаза следить. А он рассиропился — дескать, война кончилась, можно к бабе на перину…

Вторая мысль, которую Зимный старательно гнал как мелкую, гаденькую и неуместную, была непроизвольная тоска о поманившей и исчезнувшей герцогской короне. В сравнении с болью потери это было ерундой, пшиком, а, поди ж ты, было жалко!

Луи он нашел в вестибюле ратуши. За неимением лучшего, принца положили на огромный, затянутый зеленым сукном стол, куда до войны складывали прошения, поступающие на рассмотрение магистрата. С первого взгляда войту стало ясно, что дело хуже не придумаешь. Он сразу же признал тарскийскую арбалетную стрелу с раздвоенным зазубренным наконечником. Такую не выдерешь, да и угодили туда, где у человека становая жила проходит. Тут только тронь — и все! Был бы здесь Роман Ясный, может, и сделал бы чего, да либра, как на грех, унесло в Кантиску. Рыгор, с трудом напустив на себя лицемерно бодрый вид, склонился над своим принцем, и тот с облегчением улыбнулся посиневшими губами.

— Ты пришел… Это… хорошо.

— Куда б я от вас подевался, хотев бы я знать, — нарочито грубовато откликнулся фронтерец, — но ты не шибко говори, а то тебе не добре будет.

— Мне все недобре… Я воин, Рыгор… я все понимаю… Лупе, позаботься о ней… И об Арции… На тебя… остается… Кардинал… где кардинал? И эркард?

— Тут, тут… — клирик, каким-то непостижимым образом успевший переодеться в приличествующие печальному событию одежды, и по-аистиному худой и голенастый эркард торопливо протиснулись сквозь толпу и склонились над умирающим.

— Слушайте мою волю, — голос Луи был тих, но глаза смотрели осмысленно, а слова звучали четко. — Я, Луи Арцийский, законный наследник арцийского престола, находясь в здравом уме и твердой памяти, назначаю регентом… находящегося здесь Рыгора… и повелеваю… ему… собрать Генеральные Штаты… завтра же… Я жалую ему титул герцога Фронтерского… со всеми привилегиями… и назначаю его маршалом Арции… Герцог, возьмите императорское кольцо… Так… хорошо… Вы слышали? Объявить всем… Сейчас же…

Дюжий коронэль, последний из «Котов», на бегу подозрительно протирая кулачищами глаза, бросился к выходу, и почти сразу же надсадно завыла труба городского глашатая…

— Хорошо, — улыбнулся Луи, — мы все-таки успели… Рыгор… Остальное ты знаешь… Лупе… Я тебе… верю…

— Все, — старенький медикус пощупал жилку на шее Луи, — кончено.

Рыгор неловко бухнулся на колени, шепча молитву, которой его научила еще бабка. Из-под стола раздался жалобный, протяжный вой — Гайда, как могла, оплакивала своего хозяина. Запахло церковными куреньями и воском — клирики споро взялись за привычное дело. Новоиспеченный регент безуспешно пытался совладать одновременно с обуревавшими его эмоциями и разбегавшимися, как потревоженные тараканы, мыслями. Два важных нобиля, спехом нацепившие траурные одеяния, с вкрадчиво-почтительными лицами встали за спиной Рыгора, сзади маялось несколько других, не столь расторопных. Атаману захотелось выхватить плетку и разогнать этих равнодушных людей, изо всех сил пытающихся показать, что они испытывают какие-то чувства, кроме озабоченности по поводу собственного будущего. Но это-то как раз было невозможно — Луи оставил Арцию на него, Рыгора, и он просто обязан был справиться.

Нужно было созывать эти самые Штаты, искать законного наследника, хоронить, короновать, воевать… И все это было на нем.

— Монсигнор! — Рыгор спервоначалу даже не сообразил, что это обращение и воинский салют со стороны капитана императорской гвардии относятся к нему. — Эта женщина… Леопина. Мы нашли ее…

Рыгор оглядел собравшихся арцийцев и рявкнул:

— Прошу всех выйти вон! Сейчас не время для чужих… И для дел тоже. Завтра в Львином зале… Собрать всех, кто в тих… Штатах болтается. Кто не придет — без него порешаем… Нихто не придет — сами с гвардейцами дела поведем… А теперь тут будуть только найблизкие.

Капитан еще раз отдал честь. Как остававшиеся в столице гвардейцы, набранные из младших ветвей известнейших родов, восприняли самозваного императора, было не ясно, но вот их отношение к родственничкам Базилека и Бернара да и вообще ко всем придворным шаркунам секретом не являлось. Бравые ребята в черно-синих с золотыми нарциссами плащах быстро вытеснили из ратуши посторонних.

2230 год от В.И.

12-й день месяца Лебедя.

Святой город Кантиска

— Проклятый! Как же я рад тебя видеть, Шани, — герцог Аррой, смеясь, стиснул плечи Шандера.

— А вот я на тебя в обиде, — Гардани попытался нахмуриться, но у него ничего не вышло, — кто-то мне обещал, что я успею к самому интересному!

— Кто ж его знал, — махнул рукой Рене, — Годой оказался наглее и глупее, чем мы думали.

— Где он?

— Как сквозь землю провалился, боюсь, мы с ним еще наплачемся… Что там наш друг Майхуб?

— Знаешь, он мне даже понравился. Жестокий, собака, но по-своему честный… Я тут приволок к тебе целую стаю атэвов, так что насладишься.

— Стаю?

— Ну, полстаи, другая, узнав о твоей победе, не сходя на берег помчалась докладывать «Льву Атэва» о деяниях «Волка Эланда»…

— Ты совсем атэвом заделался, остаться там не хочешь?

— Упаси Проклятый, там от жары десять раз сдохнешь…

— Выходит, вы о победе прямо в море и узнали?

— Ну да! Столкнулись с «Акме» прямо у входа в бухту, как я понимаю, на ней прибыло твое семейство…

— Да уж, — Рене разом помрачнел, — не было печали… Клирики правы, когда говорят, что полного счастья на земле быть не может. Не успел я налетаться, как Проклятый… Да какой там Проклятый?! Эрасти на такое не способен. Не иначе, эта стерва Циала принесла Ольвию… Та, видите ли, вознамерилась занять место рядом с законным супругом, потому как супруга должны короновать… Впрочем, я и сам хорош, попросил Прашинко порадовать Эрика и не догадался попросить его как следует запереть эту драную кошку! Ладно, хватит о грустном! С твоими атэвами я вечером поговорю.