Книга Невинная - Дэвид Бальдаччи

Темнота ее не пугала. В городе днем порой куда страшнее. Но Джули кралась совершенно бесшумно, потому что каким бы искушенным ни казался Уилл, кто-то ведь еще идет по их следу. Мысленно вычертив карту в голове, она решила, что при сложившихся обстоятельствах сгодится.

Джули понимала, что родители мертвы. Ей хотелось лечь на землю, свернуться калачиком и плакать без конца. Она больше никогда не увидит маму. Никогда не услышит смех отца. Затем их убийца покушался на нее. А потом его разнесло в клочья вместе с тем автобусом.

Но свернуться калачиком и заплакать для нее непозволительная роскошь. Надо двигаться. Меньше всего родители хотели, чтобы погибла и она.

Она выживет. Ради них. И выяснит, зачем кому-то понадобилось их убивать. Пусть даже убийца теперь сам труп. Ей нужно знать правду.

До дороги рукой подать. Она прибавила шагу.

И даже не успела отреагировать.

Это просто случилось.

Голос сказал:

– Знаешь, я собирался приготовить тебе завтрак.

Охнув, она обернулась и уставилась на Роби, сидевшего на пне, глядя на нее. Он встал.

– Я что, сказал что-то не то?

Джули бросила взгляд в сторону дома. Тот остался довольно далеко позади, так что можно было лишь разобрать намек на электрический свет где-то по ту сторону путаницы деревьев и кустов.

– Я передумала. Двинусь дальше.

– Куда?

– Это уж мое дело.

– Уверена?

– На все сто.

– Лады. Деньги нужны?

– Нет.

– Хочешь еще баллончик перечного аэрозоля?

– А у вас есть?

Вытащив из кармана, Роби швырнул ей баллончик. Джули поймала его на лету.

– Вообще-то этот помощнее того, что у тебя, – заметил Уилл. – В него добавлен паралитический газ. Уложит нападающего минут на тридцать минимум.

– Спасибо. – Она сунула баллончик в рюкзак.

– Вот так можно срезать к дороге через лес, – он указал налево. – Главное, не сходи с тропы. На дороге сверни налево. До заправки полмили. У них есть таксофон – быть может, последний в Америке. – И повернулся к дому.

– И всё? Вы просто дадите мне уйти?

– Я же сказал, – он обернулся, – это не мое дело. Ты сама так решила. И, честно говоря, у меня своих проблем по уши. Удачи.

И снова зашагал прочь.

Джули не тронулась с места.

– А что вы собирались приготовить на завтрак?

Уилл остановился, но не оглянулся.

– Яйца, бекон, каша, тосты и кофе. Но есть и чай. Говорят, кофе тормозит детский рост. Но ты же сказала, что уже не ребенок…

– А омлет?

– Как скажешь. Но моя закрытая глазунья не знает себе равных.

– Я могу уйти и утром.

– Да, можешь.

– Так и сделаю.

– Лады.

– Ничего личного, – добавила она.

– Ничего личного, – отозвался он.

Они зашагали обратно к дому. Джули поотстала от Роби на три шага.

– Я выбралась из дома довольно тихо. Откуда вы узнали?

– Я зарабатываю этим на жизнь.

– Чем?

– Выживаю.

«Я тоже», – подумала Джули.

Глава 21

Три часа спустя Роби оторвал голову от подушки. Принял душ, оделся и направился к лестнице. Услышал доносящееся из гостевой спальни тихое посапывание. Думал было постучать, но решил дать ей поспать.

Бесшумно спустился по лестнице и направился в кухню. Сигнализацию он не выключал. И не выключит, пока не покинет убежище. Кроме сигнализации в доме, датчики периметра раскиданы по всей территории собственности. Один из них и сработал при побеге Джули. Ему было проще простого срезать путь через лес и перехватить ее.

Отчасти он был рад, что она решила вернуться. Отчасти же добавочная ответственность его отнюдь не тешила.

Но большей частью души он все-таки радовался, что девочка вернулась.

«Может, из-за чувства вины, что позволил маленькому ребенку погибнуть прямо у меня на глазах? Я что, заглаживаю ее, спасая Джули от напасти и преследователей?»

Чуть позже Уилл услышал, как дверь открылась и по коридору прошлепали босые ноги. Позже зашумел смывной бачок и в раковину побежала вода. Лилась какое-то время. Наверное, Джули «принимала ванну» в раковине, чтобы привести себя в порядок.

Когда она спустилась минут через двадцать, стряпня шла полным ходом.

– Кофе или чай? – осведомился Роби.

– Кофе, черный, – ответила девочка.

– Вон там, угощайся. Чашки в шкафчике у холодильника, верхняя полка.

Проверив, как там каша, он открыл упаковку яиц.

– Глазунью – хорошо или чуть прожаренную, – болтунью или вкрутую?

– Да кто ж еще варит яйца вкрутую?

– Я.

– Болтунью.

Принявшись разбалтывать яйца в миске, Роби бросил взгляд на маленький телевизор на холодильнике и сказал:

– Посмотри-ка.

Джули убрала мокрые волосы за уши и, потягивая кофе, подняла глаза. Она переоделась. За окнами еще не совсем рассвело. Но в ярко освещенной кухне девочка выглядела моложе и еще тщедушнее, чем вчера ночью.

Ну, хотя бы больше не прячет в руке перечный аэрозоль. Обе ладони сжимают кружку с кофе. Лицо она отдраила дочиста, но Роби видел, что глаза у нее красные и припухшие. Она плакала.

– Сигаретки не найдется? – спросила Джули, отводя глаза под его пристальным взглядом.

– Мала еще, – отрезал Роби.

– Мала для чего? Умирать?

– Иронию я уловил, но сигарет не держу.

– А раньше курили?

– Да. А что?

– Да просто вид у вас такой.

– И какой же?

– Типа «сам себе голова».

Звук телевизора был приглушен, но сцена на экране говорила сама за себя. До сих пор дымящийся автобус, выгоревший до металлического остова. Все горючие предметы практически исчезли – сиденья, шины, тела.

И Роби, и Джули уставились на него.

Бак автобуса был залит под горловину, понимал Роби, для поездки до самого Нью-Йорка. Полыхал, как в пекле. Нет, он и был пеклом. В этом рейсе найдут тридцать с лишним обугленных трупов. По крайней мере, их фрагменты.

Их крематорий.

У судмедэксперта будет работы невпроворот.

– Вы не могли бы включить звук? – попросила Джули.