Книга Последний отбор. Угол для дерзкого принца - Вера Чиркова

– С ума сойду! – Он стиснул меня еще крепче, и вдруг стало так тепло и спокойно, словно я вернулась домой, а там родители, Манефа, пахнет пирогами и почему-то пригоревшей тыквенной кашей, которую обожала бабушка.

И запах такой отчетливый. Я открыла глаза, потянула носом. И тут же дернулась, освобождаясь из объятий принца:

– Райв, ты не чувствуешь? Пожар!

– Бешеный винт!!! – Мгновенно отставив меня в сторону, он ринулся к двери, привычно нажимая тревожный вызов.

– Что стряслось? – летел вдогонку крик и топот Эстена, а мы уже мчались по коридору к дверям, из которых валил едкий черный дым.

– Там люди, – поднял руку в условном жесте предсказуемо оказавшийся впереди Ренд, и это было сигналом к действию.

Мой щит раскрылся в полном дыма помещении, мгновенно вырастая в тонкий непроницаемый шар, плотно перекрывающий все дыры и щели и лишая огонь пищи.

И в тот же миг из комнаты вывалился Айнор, держа на руках жену.

Мы бросились к нему и одновременно с облегчением выдохнули, обнаружив, что она в сознании и выглядит бодро. Настолько, что даже перепачкана сажей.

– Почему леди Летиции не сказали, что все дымоходы и вентиляционные каналы наглухо замурованы? – мгновенно сделав вывод, яростно уставился на отца Райвенд.

– Я даже подумать не мог… – начал было оправдываться бывший король и смолк, потрясенно рассматривая побелевшее от ярости лицо сына. – Райв? А по какому праву…

– Ты же не любишь детей, – сквозь зубы зло процедил командир. – А наследник у тебя уже есть.

– Это что-то новое, – нахмурился Айнор и указал на соседнюю дверь: – Идите за мной.

– Все? – вежливо справился Эстен.

Король не ответил, и мечник пошел с нами, сочтя это за приглашение.

В этой гостиной мебели было меньше, чем в нашей, и выглядела она скромненькой, если не сказать бедной. Простой стол у окна, рядом несколько стульев да деревянный диванчик возле камина. Только старый ковер был большим, с очень густым и длинным ворсом, навевая подозрение, что остался тут от прежних хозяев.

– Садитесь, – небрежно мотнул головой Айнор, распахивая ногой дверь и так же, ногой, захлопывая за собой.

– А мне говорили, – вздохнула я тихонько и глянула на Райвенда, – что он богат.

– Кто? – приподнял бровь принц и тут же понимающе усмехнулся: – Просто он не привык заботиться о своем жилье. Во дворце этим занималась куча народу.

– Просто у меня пока не было времени, – огрызнулся появившийся в гостиной Айнор. – Но об этом поговорим позже. А сейчас объясни, будь добр, почему ты считаешь, что я не люблю детей?

– Хотя бы потому, что ты запрещал матери рожать второго ребенка, – с горечью проговорил Ренд и отвернулся к окну, плотно завешенному простой полотняной шторой.

– Я? – потрясенно выдохнул его отец и снова побелел до синевы. – Убью. Клянусь всеми богами, убью как бешеную собаку! Никогда и пальцем не тронул ни одну женщину, даже преступниц, но ее убью! Я на коленях стоял, как провинившийся лакей, умоляя тебя родить. Согласился на все условия – не вмешиваться в воспитание, не тащить в пять лет на конюшню, чтобы научить ездить на лошадях…

Бывший король смолк, скрипнул зубами и отвернулся, но теперь мое сердце сильнее всего болело не о нем.

Ренд сидел ко мне боком, пряча лицо, и его окаменевшие плечи и гуляющий по щеке желвак были красноречивее самого отчаянного крика.

Каким-то неведомым чувством я понимала, что в этот миг в его душе слетали покровы со всех хранившихся там лживых клятв и доказательств и рушились самые святые, самые светлые храмы, воздвигнутые детской душой в честь материнской любви.

Это было очень больно и абсолютно неправильно. Я интуитивно ощущала, что совершается жуткая ошибка, но даже себе не могла пояснить, в чем именно она состоит. Тем более другу, пронзенному нестерпимой болью самого страшного предательства, какое только бывает на свете. Рассудком можно найти причину любой измены, только не этой. Мать всегда должна стоять за своего ребенка.

Мой разум зацепился за эту тоненькую нить, и я вскочила, спеша спасти хоть малые крохи того, что еще оставалось.

Шагнула к Ренду и, не сомневаясь, обняла его за плечи, притягивая голову к своей груди. А едва он, повинуясь скорее необходимости спрятать слезы, чем чувствам, уткнулся лицом в пряжки моей формы, тихо, но яростно сказала, глядя в его макушку:

– Не смей так думать, как он. У них одни отношения, у вас – другие. Не важно, чего она хотела и чувствовала, когда ты был еще никем. Я прекрасно помню, как Альми грызла лимоны с кожурой и плакала, что не может есть любимый шоколад. И почти всерьез ругалась на Стая, что он уговорил ее завести ребенка. А сейчас за малышей не задумываясь убьет любого, поэтому я и поверила, что она тебя отравила. И Ютенсия тебя любила… и, наверное, любит до сих пор. Просто не умеет любить иначе, никто не научил, а его величество не проявил ни настойчивости, ни хитрости, ни понимания – только верность данному слову. И знаешь, что пришло мне сейчас в голову? Юта наверняка ненавидела его за эту честность. Ведь сама она в тебя уже влюбилась по уши, ты же в детстве был очень хорошеньким, а глаза и ресницы – просто необыкновенные. А отец ходил мимо и не замечал – не играл, не спрашивал, как ты живешь и чего хочешь.

– Гина! – воззвал откуда-то издалека встревоженный голос Эста. – Хватит.

Но руки принца крепче сжали мою талию, давая понять, как нужны ему эти слова.

– Пусть говорит, – как-то безжизненно отозвался хозяин. – Она имеет право, она нас спасла. Правда, я тогда не сразу понял, кто такая Гина, мне писали про магичку Элгинию.

– Кто писал? – заинтересовался Эст.

– Осталась во дворце пара верных людей, – нехотя буркнул Айнор и с мрачной усмешкой добавил: – Про тебя тоже писали. О том, что Юта считает тебя подхалимом и блюдолизом, а твою девушку – распущенной и наглой. Однако мнению и словам бывшей жены я давно не верю, убедился за годы совместной жизни, что ради своих целей она лжет легко, как дышит, а без интриг вообще не может жить. Но очень поздно это понял. Наследник говорить о делах Райвенда отказался категорически – тот запретил, когда Герт открыл ему правду про меня. Мне оставалось лишь успокаивать себя тем, что сыновья уже достаточно взрослые мужчины, живы, здоровы и заняты своими делами. Но когда она уговорила Альгерта устроить тот проклятый отбор, я нашел способ с ним встретиться, уговаривал отказаться. Он меня убедил, сказал, что его любимая девушка тоже участвует и все будет хорошо.

– А что вам… тебе, – поправилась я, вспомнив, что он тоже маг, – писали про занятия младшего принца? Мне почему-то кажется, твои приятели из дворца не имели доступа к секретам цитадели.

– Действительно, – ожил командир и наконец ослабил хватку. Но совсем меня не отпустил, усадил рядом, приобняв одной рукой.