Книга Враг за моей спиной - Александр Афанасьев

– Сидеть. Попробуешь уйти – найду и инвалидом сделаю, понял? Не будешь дергаться – может и выпутаешься…

В принципе – я уже знаю, что найду наверху. Но надо проверить…

Приглашающе пиликает стальная дверь внизу… я знал, какая дверь в квартире у Ураева, потому что ее тоже мы ставили, мы же охранное агентство. Израильская бронированная дверь с четырьмя точками запирания, а не с одной, как на обычных дверях, почти сейфовая. Ураев боялся – и мы честно сделали все, чтобы его защитить. Проблема была в одном – такая дверь защищает от врагов снаружи, но не защищает от врагов изнутри. Она не поможет, когда враг – у тебя за спиной.

Самое омерзительное – я верю Ураеву – младшему, что он не знал, что будет. Я уже довольно давно варюсь в этом дерьме, повидал всяких и научился различать людей. Для Ураева джихад значил не больше, чем для игромана – поле битвы в World of tanks и Modern Warfare. Это просто повод ощущать себя причастным чему-то большому, большему, чем ты сам, к справедливому – на первый взгляд это действительно кажется справедливым. Это причина, по которой молодые люди могут быть вместе, не в смысле секса, как это все сейчас понимают – а вместе как друзья, как соратники, повод для солидарности, для общего мнения, общего жеста. Джихад для него – это протест против мира, но в то же время – для него это была не более чем «правильная движуха», он не готов был пожертвовать для джихада чем-то серьезным. Его удалось подловить как раз на линии слома, когда ты первый раз участвуешь в нападении на федеральные войска, понимаешь, что Рубикон перейден, слова превратились в дела, дороги назад нет. Ты теперь террорист. В этот момент жизни – человек как бы колеблется, он может как уйти из леса и стать потом самым страшным истребителем лесных братьев – потому что сам знает, какой кошмар они несут – либо идти по пути джихада и дальше, убивая людей. Опытные амиры просекают этот момент и сами в такой момент работают с новобранцами, убеждая их, что нет в жизни пути кроме джихада. Но вот Ураева – младшего подловили в этот момент мы – и работать будем тоже мы. Посмотрим, что из этого у нас получится…

Осторожно, привычно осторожно – открываю дверь, медленно вставляя прихотливой формы ключ. Пистолет наготове, приседаю… обычно, если с той стороны кто-то есть, стрелять он будет на уровне человеческой груди. Но там никого нет. Уже никого нет. И я уже с порога – чувствую знакомый, медный запах. Если хотите понять, что это такое – вспомните, каково, когда в кровь разбили нос. Тут точно так же – кровь только чужая…

Твари…

Уже на ногах, медленно обхожу квартиру. У Ураева – это не основная квартира, семейная совсем в другом месте. Здесь – две хорошо обставленные комнаты, кухня, душевая… равно удобно, чтобы водить б… и встречаться с кураторами… интересно, откуда про эту квартиру узнал сын. Три светящиеся точки прицела выстроились как на параде, ствол пистолета – отслеживает кухню… санузел… есть.

Готово дело – как говаривал мой дедушка.

Ураев – старший – черная рубашка, легкие брюки – сидит на кожаном диване, запрокинул голову назад, горло распахано от уха до уха. Шторы задернуты наглухо, плотные, хорошие шторы. Я выругался, встал на колени – и сразу нашел, что искал. Квадратики на плотном ворсе, едва заметные – но они есть. Следы от штатива телекамеры. Они не просто отрезали ему голову – они записали это на видео, чтобы все мусульмане увидели, что бывает с предателями. Скорее всего, Шамиля тоже заставили в этом участвовать. На любом серьезном деле – вяжут кровью. Покажи, как ты сильно любишь Аллаха – зарежь родного отца.

Запах просто невыносимый – начинает мутить.

Отдергиваю шторы, открываю дверь… если бы не открыл, я бы просто выбил окно… дышать невозможно. Старый, сталинского образца балкончик… только чтобы приветствовать проходящих внизу трудящихся. Внизу – Михаил, тянет вверх репу, рядом прикованный к решетке Ураев – младший. Увидев меня – Михаил делает вопросительный пацанский жест головой – мол, как там? Чего? Я вместо ответа провожу ребром ладони по горлу – понятно без слов.

Надо уходить.

Надеваю одноразовые перчатки – еще один непременный атрибут моего кармана. Шмонаю зарезанного Ураева, забираю телефон. Уже хорошо. Бегло осматриваю квартиру… меня интересуют любые источники информации – но тут ничего нет, даже компьютера нет, и выхода в интернет, похоже, тоже нет. Больше мне тут делать нечего. Закрываю дверь, спускаясь, достаю аккумулятор из мобилы. Сдам техникам, они там разберутся, что к чему – а мне совсем не к делу, чтобы полиция отследила мобилу и задержала меня по ней. Потом объясняйся, что это не я его зарезал…

– Глухо?

– Глухо… – буркаю я.

На лице у Михаила вымученная улыбка.

– Прости, брат… как лучше хотел, двое их было.

– Проехали.

Подхожу к Шамилю. Отстегиваю наручники, бью в почку.

– Гаденыш. Родного отца убил. Кто ты теперь после этого, а? Имей в виду – будешь рыпаться, я с тобой разбираться не буду. Отдам родственникам, пусть они решают, что с тобой делать, джихадист говенный. Пошел!

Заталкиваю его назад, в Астру. С заднего сидения – не выберешься, на повороте не вывалишься. Михаил садится рядом, я, молча, трогаю.

– На базу?

– Нет. Нехрен ему там делать. Ко мне пока…

* * *

Возвращаемся в Химки. На съемной квартире у меня нет ничего такого, тихо и чисто. «Такое» я храню в другом месте, в квартире, приобретенной на чужое имя, а какое – не скажу, мне еще жить там. Пусть это будет моей небольшой тайной, хорошо?

По пути – заезжаем в Пятерочку. Покупаем две бутылки водки, и немного нормальной жратвы. На сутки – двое.

Нет, я «на тюфяки» ложиться не собираюсь, это для Шамиля. Его кстати в честь Басаева назвали, он в девяносто пятом родился – а вы не догадались? Вот так вот. В те годы в честь него многих назвали. Даже имя новое у чеченцев появилось – Баса.

– Звякнем? – Миха показывает на телефон. По идее надо – но нам и так вставят по первое число, так что повременим. И так получать…

За что вставят? Да за все хорошее. Система наша – вы не думайте, что она прямо такая продвинутая, ФСБ – новое сделано как в хорошем частном бизнесе. Здесь, как и в любой другой конторе – работают люди. Точно с теми же тараканами в голове, как и в частных конторах. И проблемы те же самые – наказание невиновных и награждение непричастных. Сегодня невиновные – мы.

Никого, простите не е…, что на самом деле случилось с агентом. Усиление есть? Есть, все на ушах стоят. С агентом беда случилась? Случилась. Мы в это время рядом были? Были. Как я подсчитал – они флешку снимали, как мы подъехали, немного совсем не успели. Значит, снимай штаны, готовь вазелин, простите за столь натуралистические подробности. Раз есть косяк – должен быть и наказанный за него. Если бы обоих исполнителей взяли – на радостях списали бы, а как одного – извините. К тому же – сына, нахрен он нужен?

Паркую машину. Башка кругом.