Книга Ралли должно продолжаться - Сергей Зверев

– Да… – протянул Богдан. – Короче, я так понимаю, производство у вас работало бесперебойно?

– Нет, конечно, бывали времена, когда в лесу годами ничего не работало, – усмехнулся Бартошевич. – Но в «тяжелые часы» там не только вся наша деревня, но еще и две соседние химичили. А, бывало, и издалека кто-нибудь приезжал. Как говорится, «широкая известность в узких кругах». Или наоборот… От нашей деревни до литовской границы – тридцать километров. В тридцать девятом, когда Сталин Виленщину Литве отдал, вот граница там и пролегла, которой отродясь не было. Половина родственников там и осталась. Так оттуда литовцы на телегах через лес…

– Почему на телегах-то? – прищурился Богдан. – У вас же там народ небедный.

– А по-другому нельзя, ни машина, ни трактор через густую чащу не проберутся, – ответил Бартошевич. – Литовцы несколько мешков зерна и картошки привезут – и назад пару бидонов «продукта» тут же тащат. Особенно тесно мы в горбачевские времена с ними скооперировались. Ну, сам помнишь, что тогда творилось. С началом «сухого закона» новый всплеск «производства» был гарантирован. А у нас народ надежный, никто никогда никого не подводил. Вот тебе и дружба народов.

– И сейчас с ними сотрудничаете? Через границу на телегах? – удивился Богдан.

– Ситуация изменилась. До середины девяностых годов еще иногда ездили. А сейчас уже не выйдет – граница теперь на замке, – вздохнул Алесь. – Ведь по-вашему водка – горилка?

– Горилка, конечно! – кивнул Богдан. – Ну, ты ведь знаешь!

– Вот-вот! – усмехнулся Алесь. – По-нашему – «гарэлка». А по-литовски, знаешь как? «Дягтине»! От слова «дягти» – «гореть». Так что на разных языках смысл один и тот же.

– Только пускай она лучше «горит» в желудках, чем на самом деле загорится!

* * *

Умельцы-археологи поработали не зря – через два часа самодельное перегонное устройство было полностью собрано. Кондиционер из жилого домика, который в ночной холод там не был нужен, а днем археологи все равно работали в других местах, был подключен к дизельной электроустановке. Все стыки аппарата были герметично замазаны привезенным с базара тестом, большая часть которого уже успела перебродить вместе с финиками. Алесь отрегулировал пламя походного примуса под бидоном с финиковой брагой, и друзья стали дожидаться выхода первой порции того, чего иным способом в мусульманской провинции им раздобыть не удалось.

– Глядя на наш процесс, я вот вспоминаю времена тысячелетней давности, – подмигнул Алесю Богдан.

– Те, в которых сам участвовал? – ухмыльнулся Бартошевич.

– Да нет, чуть пораньше моего дня рождения. Я про выбор религии князем Владимиром.

– А-а, – понимающе кивнул Алесь. – Да уж, мотивация была что надо.

Ученые поняли друг друга с полуслова. Тема была действительно забавной. Разговор шел о событиях конца десятого века. Тогда киевский князь Владимир по прозвищу «Красное Солнышко», взяв власть в землях восточных славян, задумал реорганизовать государственную религию. Поначалу он решил обойтись имеющимися в наличии ресурсами язычества, которое царило тогда на территории Восточной Европы. После того как эта затея у него не удалась, князь пошел другим путем. Как рассказывают древние летописи, Владимир отправил делегации в соседние страны – ознакомиться с существующими религиями и выбрать наиболее подходящую для себя. И, соответственно, для страны. Послы, возвращаясь в Киев, предоставляли подробные отчеты об увиденном, и на их основе князь делал выводы. Так вот, как повествуют древние хроники, Владимир уже склонился было на сторону мусульманства. И если бы события разворачивались в том же направлении, то сегодня большая часть русских, белорусов и украинцев вполне могла быть приверженцами Магомета. Но все решили личные пристрастия самого Владимира. Князь любил выпить, а также закусить свининой. А поскольку и то и другое слабо вяжется с мусульманством, то его выбор остановился на христианстве. Там, правда, тоже были свои ограничения – так, Владимиру пришлось расстаться со своим гаремом в несколько сотен наложниц…

Двадцать минут спустя первые капли вожделенного напитка застучали по дну подставленной кружки.

– Процесс пошел! – радостно воскликнул Алесь. – До чего только не доходит человек, чтобы ощутить вкус Родины.

– Ну, кто станет первым дегустатором? – задумчиво поинтересовался Богдан, глядя на постепенно накапливающуюся в кружке жидкость.

– Жребий бросим.

– Тоже правильно.

Однако начать дегустацию им не удалось: со стороны пустыни до них вдруг долетел треск мотоциклетного двигателя.

– Слушай, а чего это с той стороны? Там же и дороги-то никакой нет? – встревожился Алесь.

– Ну! – недоуменно поддержал его Богдан. – Давай все прятать поскорей, пока нас тут не застукали!

– Точно! За такие делишки мусульманские власти по головке не погладят!

О том, какие наказания могут последовать за такие вот эксперименты, археологи уже были наслышаны. Богдан быстро отключил дизель, Алесь погасил примус под стальным бидоном.

– Давай быстрее!

Друзья торопливо прикрыли агрегат заранее приготовленным брезентовым полотнищем. Брезент первоначально предназначался для защиты аппарата от проникающего всюду песка. Но мотоциклетный стрекот не усиливался и не затихал, как будто бы кто-то объезжал или же облетал лагерь по кругу.

– Да что такое?! – раздраженно проворчал Богдан. – Какого черта…

Слегка заметя следы преступления (которое, несомненно, раскрылось бы при серьезной проверке), археологи решили пойти навстречу тревожному звуку.

И, поднявшись на бархан, увидели приближающийся к ним четырехколесный мотоцикл и двух сидящих на нем мужчин. «Привет, кто вы?» – закричали по-английски археологи, с облегчением распознав в двух мотоциклистах не местных, а европейцев.

– Мы – серпентологи из Бельгии! – раздалось в ответ. – Мы слегка заблудились в пустыне.

– Не подскажете нам, как добраться до ближайшего города? – спросил, подъехав к археологам, высокий мотоциклист в солнцезащитных очках, крепко сжимающий мотоциклетный руль. Второй мотоциклист был ростом пониже, но, как и первый, очень хорошо физически развит.

– Пожалуйста! А мы – археологи из Франции, – ответил ему Богдан, перейдя на более понятный для бельгийцев французский язык.

– Очень приятно! – сказал бельгиец, заглушая мотор. После чего многозначительно посмотрел на своего напарника и склонился над мотоциклом, предоставив тому возможность объясняться с собеседниками по-французски.

– А вы не бандиты? – полушутливо-полусерьезно спросил Богдан у второго бельгийца, взглядом показывая на висевшие на боках у серпентологов автоматы.

– Нет-нет, что вы! Мы же можем предъявить вам наши документы! Мы изучаем змей, а оружие у нас только потому, что в этих краях не совсем спокойно. Знаете, какой-то Фронт здесь освобождает Сахару… А вы, кстати, не знаете, от кого он ее освобождает?