Книга Свидание в храме Афродиты - Кэрол Мортимер

– Однажды я вам так и сказала, – едко парировала Мэрайя. – Вы…

– Не могли бы мы сосредоточиться на более важной теме? – раздраженно перебил ее Мэйстоун и тяжело вздохнул. – Да, моя дорогая Мэрайя, если говорить начистоту, вы абсолютно правы в том, что Андре Руссо целый год был учителем юного Джеффри Ланкастера. Андре также убедил его сестру Джорджианну сбежать с ним. В ее защиту я хотел бы добавить, – твердо продолжил он, – что именно она принесла нам эти важные сведения несколько недель назад. Которые привели к смерти Руссо в Париже пятнадцать дней назад.

– Пятнадцать дней назад?

Мэрайя быстро подсчитала в уме, что как раз девять дней назад Уолфингэм признался, что в него стреляли «шесть дней назад, если быть точным».

Не требовалось быть гением, чтобы сложить девять и шесть и прийти к единственно возможному выводу.

Она медленно повернулась и пораженно посмотрела на Уолфингэма, поняв по вызывающему блеску в его глазах, что ее подсчеты верны.

Это Уолфингэм пятнадцать дней назад убил в Париже Андре Руссо.

И получил пулю в плечо.

Теперь она не сомневалась в том, что Дэриэн Хантер, надменный герцог Уолфингэм, не только шпионил на корону, как она сама, но и три недели назад отправился в опаснейшее путешествие по Франции и посреди суматохи, царившей после побега корсиканца, убил одного из самых опасных лазутчиков Наполеона.

Неужели в прошлом он проделывал то же самое и с другими людьми, угрожавшими безопасности королевства?

Это шокировало и даже испугало ее. Она осознала, что герцог Уолфингэм – сильная личность, смелый и опасный человек. Она вспомнила о вспышках страсти, которые он так явно продемонстрировал Мэрайе наедине, и вздрогнула.

Этот человек пугал Мэрайю настолько, что теперь она словно взглянула на него другими глазами. Она уже давно поняла, что ее нежеланная физическая реакция на присутствие Дэриэна Хантера угрожала ее душевному равновесию. Однако новая информация о том, каким на самом деле был герцог Уолфингэм, стала причиной того, что теперь Мэрайя расценивала его как максимально опасного для нее человека.

На самом деле он напоминал ей крадущегося хищника, волка, скрывающегося под маской суровой вежливости.

Очевидное доказательство, что он более чем заслужил свое прозвище «опасный герцог». Может, и остальные четверо не так просты, как она раньше думала?

– Вернемся к более важной проблеме: убийству регента, – сухо произнес лорд Мэйстоун, заметив молчаливую битву между Мэрайей и Уолфингэмом.

Мэрайе стало тяжело дышать, не говоря уже о том, чтобы вырваться из-под гнета тяжелого взгляда. Она чувствовала себя пригвожденной к булавке бабочкой, и не было никакого пути к спасению.

Она учащенно задышала, только когда Дэриэн, одарив ее напоследок тяжелой насмешливой улыбкой, обратил все свое внимание на Обри Мэйстоуна.

– Полагаю, участие вашего личного секретаря в заговоре Руссо раскрыло имена тех людей, которые на вас работают, – проницательно заметил Дэриэн.

Мэрайя тревожно распахнула глаза, только сейчас осознав всю тяжесть бремени, которое легло на поникшие плечи Обри Мэйстоуна.

– Почти всех, – кивнул пожилой мужчина. – У нас, конечно, возникли первые подозрения, когда Руссо рассказал Джорджианне, что Хоксмир работает на корону.

Дэриэн мрачно кивнул, эта информация означала, что больше Хоксмир не сможет шпионить на Мэйстоуна. Может, это и к лучшему, учитывая, что тот недавно женился, и все же…

– Полагаю также, раз вы хотели непременно поговорить именно с нами, наши с леди Бичем имена им еще не известны?

– Именно так, – подтвердил Мэйстоун. – Я не держу письменных свидетельств моих агентов, вы в курсе. Однако из двенадцати моих шпионов только вы двое не заходили ни в Министерство иностранных дел, ни ко мне домой.

– А не насторожит ли следящих за вами заговорщиков тот факт, что вы решили лично зайти к графине сегодня утром? Они могут предположить, что она…

– Я еще не совсем потерял бдительность, Уолфингэм! – оскорбленно воскликнул пожилой мужчина. – Я вышел из дому еще до прихода моих слуг, нанял кэб и остановил его за две улицы от особняка леди Бичем. Остальной путь я проделал пешком. И все время внимательно следил, не проявляет ли кто-то из посторонних подозрительного интереса к моим передвижениям.

– Прошу прощения. – Полный раскаяния, Дэриэн наклонил голову.

– Извинения приняты, – нетерпеливо кивнул Мэйстоун. – Вернемся к убийцам и чертовым заговорам.

Дэриэн задумчиво откинулся в кресле:

– Полагаю, вы теперь расскажете, какую роль мы должны сыграть, чтобы расстроить их планы?

Мэрайя уже знала о выдающихся умственных способностях Уолфингэма – в самом деле, его разум, казалось, представлял собой четко отлаженный механизм. Но кроме того, в эти минуты она невольно почувствовала уважение к Дэриэну за особую, присущую только ему проницательность. Судя по раздражению, проступившему на лице Обри Мэйстоуна, слова герцога вновь попали в яблочко.

– Что мы вдвоем могли бы предпринять, чего вы сами еще не сделали? – осторожно спросила леди, ей решительно не хотелось проводить в обществе Дэриэна Хантера больше времени, чем нужно.

Обри Мэйстоун не знал о ее невысказанном желании, да и, скорее всего, не придал бы ему значения, но она все же надеялась. Его слова тотчас разрушили ее надежды.

– Мэрайя рассказала мне, что приняла приглашение лорда и леди Николс на прием в Кенте, который состоится в конце недели. Я бы желал, чтобы вы сопровождали ее, Уолфингэм.

– Но…

– Я в курсе, что вам непривычны подобные развлечения, – сухо заметил Мэйстоун. – Но в этом случае слишком опасно отпускать Мэрайю одну.

– А зачем мне вообще туда ехать? – решительно спросила леди, сердце которой на мгновение сжалось при одной лишь мысли провести весь уик-энд в компании своенравного и надменного герцога. Мало того что он явно презирал ее мнение, так еще ей придется флиртовать с гостями на приеме Клары Николс – известном, кстати, своими довольно свободными нравами – под пристальным взглядом холодных зеленых глаз. – Мне было бы нетрудно прислать Кларе Николс свои извинения.

– Это последнее, чего бы мне хотелось, моя дорогая, – мягко заверил ее Обри Мэйстоун и пустился в пространные объяснения, почему им двоим необходимо посетить прием Николсов.

– Подумать только, ведь совсем недавно вы утверждали, что такие вещи, как политика и интриги, вас утомляют, – насмешливо протянул Уолфингэм.

Обри Мэйстоун уже изложил свое дело и тотчас уехал, сказав напоследок, что оставляет их двоих наедине, чтобы они смогли все обсудить и поразмыслить над его просьбой, а за окончательным ответом он заедет позже вечером.

Просьбой, которая, по мнению Мэрайи, была настолько возмутительной, сколь и немыслимой.