Книга Хороший, плохой, пушистый - Том Кокс

— Нет-нет, — возразила Джемма. — Когда я сказала Чип, то имела в виду картофельные чипсы. Про американцев не подумала. Их так действительно называют?

— Дети дают прозвище Чарльзам, когда те подрастают и становятся несносными.

— Нет, Чипа я представляла совсем не таким.

— Какой он масти?

— Я тебе говорила: рыжий.

Дело принимало тревожный оборот. Если верить тому, что сказала Дебора, у нас по соседству живут два рыжих кота. Добавить к ним до кучи еще одного, причем забияку, могло оказаться ошибкой. Не подумайте, будто я имею что-то против рыжих. Большинство из тех, что мне попадались, отличались оптимизмом и веселым нравом. Моя знакомая из Уэльса Джекки, большой знаток рыжух, говорит, что они — живущие в настоящем буддисты: утверждение, показавшееся мне сначала разумным. Правда, впоследствии, поразмыслив, я усомнился в справедливости ее слов. Как быть с другими котами? Что, по ее мнению, черные киски, например, навечно застряли в прошлом и пережевывают несостоявшиеся карьерные возможности, а полосатые лезут вон из кожи, не в силах удовлетворить свои извращенные амбиции?

Вот в Самсоне, живущем неподалеку коте-тяжеловесе апельсинового окраса, было нечто от буддиста. Хотя первое, что приходило в голову, — не буддист, а здоровенный бугай. Тем не менее я мог легко представить его во время сеанса медитации, распространяющим вокруг нежную доброту или воображающим, будто его ноздри — пещеры, а дыхание — свистящий в них ветер. Эндрю (или Свен, как мы с Джеммой называли его два раза из пяти) в подобный сценарий не вписывался. Но кто знает, чего можно добиться силой убеждения и более спокойным образом жизни? Я не сомневался, что он почти каждую ночь шумел на улице для того, чтобы я поймал его, только не хотел признаться в этом себе. Хриплое, тихое «мяу» шепотком просачивалось в дом. Многие разобрали бы в этом «мяу» слова: «Я привидение кота, хотел попугать тебя, только не получается, потому что сам боюсь собственного хвоста». Я же слышал иное: «Полюби меня, корми колбасой, согревай, устрой теплое, удобное местечко рядом со своими коленями, чтобы я мог отдохнуть и преклонить голову». Когда я заставал кота за едой из раздатчика, он не спешил убегать и сиротливо стоял, давая мне возможность влюбиться в его непокорную, но такую бесхозную лунную мордочку.

Другие коты, если находились рядом, продолжали заниматься своими делами, и только Шипли проявлял недовольство происходящим. Я привык, заходя в какую-нибудь комнату своего дома и встречая компанию котов, читать в их глазах вопрос: «Ну, что тебе надо?» Но если в этой компании оказывался чужой кот, ситуация получалась довольно унизительной. Настало время исправить ее, прежде чем нам с Джеммой серьезно обсуждать возможность поселить у себя кота, с которым мы еще не познакомились, но который, в нашем представлении, был не таким обжорой.

Теперь семьдесят процентов времени Джемма жила со мной, а остальные тридцать проводила в Девоне, где работала. Эндрю не случайно подгадывал, когда появляться. Он явно хотел стать нашим первым общим котом, и для этого требовалось самое малое поощрение. Наш план был прост: в следующий раз, когда Джемма будет у меня и мы услышим наверху Эндрю, проберемся туда, она заблокирует кошачий лаз, а я накинусь на гостя.

Однако в плане имелись два просчета. С каким бы шумом Эндрю ни покидал дом, проникал он в него скрытно. Я представлял его похитителем драгоценностей в маленьких перчатках на лапах, придерживающим за собой с гримасой болезненной сосредоточенности шторку кошачьего лаза. Лишь в том случае, если в доме будет абсолютно тихо, а наши антенны — в полной готовности, мы не пропустим его приход. Но это большой вопрос — в огромном, ворчливом жилище никогда не наступала тишина. Простой щелчок, если включалась система центрального отопления, звучал так, будто в пустой комнате гоблин совершил нечто неприличное над роботом, но тому, на удивление, его действия понравились. Как услышать в подобной обстановке шаги опытного кота-домушника? Необходим полный покой: чтобы Ральф не вымяукивал свое имя и не храпел, а пришедший в полное здравие Шипли прикрутил бы персональный регулятор звука, повернутый обычно на полную громкость. Хорошо бы выгнать взашей всех посторонних, чтобы никто не смотрел телевизор и утки за окном не препирались о своем утином.

Мы находились в доме с двумя кошачьими лазами. Второй несколько лет назад устроили на верхнем этаже, чтобы Ральф и Пабло могли, не пересекаясь, входить в дом и выходить из него. Если мы с Джеммой заблокируем верхний лаз, Эндрю моментально скатится вниз, и что такое для него, целый год выживавшего благодаря своей сообразительности, замок, который будто бы работает «только на вход»? Очень многое должно было совпасть, и мы шесть недель терпели неудачи, прежде чем втроем застыли лицом к лицу в кухне, словно бандиты с пистолетами в руках в заключительной сцене фильма Квентина Тарантино. Я медленно двинулся к коту, и Эндрю, будто признавая поражение, позволил погладить себя по голове. Шерсть показалась грубой, как у Пабло в первое время после того, как он решил отойти от дикой жизни. Уши испещрены струпьями и царапинами больше, чем я ожидал, и от него исходил довольно едкий запах. Осмотр показал, что положенные ему мужские органы на месте. Кот не мурлыкал, но обрадовался встрече и не пытался убежать.

— Определенно Свен, — заявила Джемма, присоединяясь к почесыванию головы.

Мы поместили Эндрю-Свена в маленькой застекленной комнате на верхнем этаже. Ход мысли был такой: обилие окон не позволит ему почувствовать себя в заточении. На следующее утро я умилился, увидев, что кот ушел со стула, где я его оставил, и забрался в ивовую кроватку, отвергаемую его сородичами. Вот что значит тяжелая жизнь, сказал я себе: бедняга оценил, что эта мебель сделана и куплена для удобства таких, как он.

— Эндрю! — позвал я.

Кот нехотя проснулся, будто телу давно требовался продолжительный сон.

Позже, уже в приемной ветеринара, мы с Джеммой продолжили перебирать имена.

— Гордон! — предложил я.

— Не пойдет, — возразила Джемма. — Не достоверно. Боб!

— Боб больше подходит для полосатых кошек.

— Колин, Рамзес, Этельберт, Дэвид, Вульфрик, Кен, Беньямин Нетаньяху.

— Это уж перебор. А вот Кен, пожалуй, подходит.

Когда Эндрю-Свена-Кена пригласили на смотровой стол, мы возобновили обсуждение.

— Рой, Пирс Броснан, — произнесла Джемма.

— Грант, Джордж, — ответил я.

— Что? — Калифорнийский ветеринар Джордж озадаченно поднял голову.

— Прошу прощения. Мы просто перебираем имена для кота.

— Понятно. — Он явно испытал облегчение оттого, что я не приглашаю его к себе на колени, чтобы помассировать кожу на загривке.

Джордж объявил, что кот заражен ушными клещами и это требует регулярного лечения. Надо также выводить блох, давать таблетки от глистов и пройти тест на кошачий СПИД. Если прибавить стоимость кастрации, мне предстояло выложить почти двести фунтов, а их у меня не было — плата за благоденствие безвестного кота, совместное будущее с которым отнюдь не гарантировано.