Книга Завоеватель - Бренда Джойс

Убаюканная своей буйной фантазией, Алис наконец-то смогла спокойно заснуть.

— Через две недели? — растерянно переспросила Кейдре.

— Да. Приготовления уже начались, — подтвердил Ательстан.

Девушка резко отвернулась. Она не знала, что предпринять. Ни за что на свете она не позволит этой змее угнездиться в их родовом замке! Но как, скажите на милость, она может помешать своей сестре, которая спит и видит себя замужем за их кровным врагом?

— Мы обязаны их остановить, — невольно вырвалось у нее.

— Такого остановишь, как же! — посетовал Ательстан. — По-твоему, его назвали Беспощадным за красивые глаза? Если он выбрал цель, то всегда добьется своего — это давно всем известно. А сейчас он добивается Эльфгара и его леди!

— Да, тут ты прав, — с горечью согласилась Кейдре. Она ничего не могла с собой поделать: в ее памяти то и дело возникали его ласковые глаза и похвала: «Отличная работа!» Потом ей вспомнились ласковые губы там, у него в опочивальне — и что-то тоскливо заныло в груди. Неужели он действительно готов овладеть Алис? И почему ее это так волнует? Если она и должна испытывать какие-то чувства из-за предстоящей свадьбы — так это жалость к сводной сестре, и все!

Он так и не сказал, чем она будет теперь заниматься, и Кейдре решила, что вполне может пойти проведать Тильди. Правда, это далось ей нелегко — слишком свежа была обида, но тревога за подругу пересилила, и девушка направилась в поварню.

Она очень удивилась, когда, не застав Тильди на привычном месте, узнала, что по приказу лорда ей позволили сегодня остаться дома. Заодно освободили от работ и Кейдре; пораженная столь неслыханной милостью, она тут же поспешила в деревню.

Судя по всему, норманн заканчивал работы над палисадом и уже отправил часть строителей возводить первый этаж цитадели. Кейдре увидала Рольфа возле решетки. Остановившись, она стала незаметно разглядывать его, пока он не почувствовал ее присутствие и не обернулся. Тут же пожалев о том, что проявила такую бесцеремонность на глазах у всего Эльфгара, она гордо выпрямилась, но рыцарь как ни в чем не бывало подошел к ней. — Доброе утро!

Кейдре ничего не могла поделать с волной жаркой истомы, прокатившейся по всему ее телу при виде загорелого обнаженного торса и длинных ног с могучими мускулами под тонкой тканью панталон.

— Ты играешь с огнем! — вполголоса заметил он. — Нельзя смотреть на меня так откровенно!

— Нечего выставляться голым напоказ всей деревне! — Произнеся эти слова, Кейдре зарделась от смущения.

— Так, по-твоему, на меня глазеет вся деревня? — Он улыбнулся, отчего девушка окончательно смешалась.

— Вы сами знаете, что это правда! — Кейдре сделала вид, что чрезвычайно внимательно разглядывает хитрое устройство для подъема решетки.

— Выходит, я им нравлюсь?

— Вряд ли… скорее, кажетесь диковиной!

— Как это?

— Ну да, диковиной! — не выдержала Кейдре. — Человек-гора, белобрысый и белокожий — настоящая диковина в наших краях!

Рольф расхохотался. Кейдре впервые слышала его смех — она и не представляла, что он будет звучать так добродушно и заразительно.

Весело блестя глазами, рыцарь заметил:

— Не всем же быть смуглыми и малорослыми, как вы, саксы!

— А что в этом плохого?

— Да как будто бы ничего. — Он протянул руку и осторожно поднял ее лицо за подбородок. — И все-таки я рад, что ты не уродилась такой же смуглой и низкорослой, Кейдре!

— Такой, как Алис?

— Ну да.

— А мне плевать, рады вы или нет! — фыркнула Кейдре. — И вообще мне пора!

— Куда это ты собралась — я же дал тебе день отдыха! Лучше постарайся восстановить силы!

— С каких пор вас так волнует мое здоровье? — Она напряженно всматривалась в его лицо, не желая отчитываться перед чужаком в своих действиях.

— И не только здоровье. — Его глаза снова полыхнули знакомым синим пламенем.

Кейдре онемела от неожиданности.

— Теперь ты тоже принадлежишь мне, — серьезно сказал Рольф, — а я привык заботиться обо всем, что считаю своим!

Ее слух больно резанул намек на ее положение рабыни в замке. Значит, Алис успела внушить ему эту ложь! А она-то надеялась, что у сестры осталась хоть капля порядочности!

— Я не рабыня!

— Ты что же, отказываешься от своей матери?

— С какой стати?

— Значит, ты вместе со всеми принадлежишь владельцу Эльфгара — то есть мне! И мне угодно знать: куда ты отправилась?

До боли стиснув кулаки, Кейдре готова была разразиться энергичной речью и выложить этому чурбану всю правду. Но с какой стати ей распинаться перед норманном? Все равно она пока не собирается бежать из Эльфгара — а до той поры пусть он думает о ней что угодно; рано или поздно ее братья вернутся, чтобы вышвырнуть наглого захватчика, и все встанет на свои места. Пока же она должна быть терпеливой и хитрой.

— Я хочу проведать Тильди. Может, ей снова потребуется моя помощь?

— И после того, что она наговорила прошлой ночью, ты все еще из-за нее переживаешь? — Рольф явно не верил в такое милосердие.

— Она плохо соображала от боли и страха. В минуты слабости человек всегда пытается обвинить в своих неудачах кого-то другого — или Господа Бога.

— У тебя невероятно щедрая душа!

— Так вы позволите мне ее навестить?

— Отчего же, ступай, если хочешь. Только не позволяй ей больше возводить на тебя напраслину; ты и я — мы оба знаем правду.

— И вы совершенно уверены в этом? — против воли поинтересовалась Кейдре.

— Если в тебе и есть что-то необычное — то это простые женские чары, а вовсе не колдовство, — рыцарь улыбнулся, — но твоя власть — власть женщины над мужчиной — древнее самых древних богов.

Кейдре замерла, зачарованная его низким, бархатным голосом, и не сразу нашлась что ответить.

— Я никого не пыталась соблазнять, — наконец слетело с ее губ.

— Вот как? — Рольф снова рассмеялся. — Ну что ж, тогда придется признать, что ты колдунья. Ты заколдовала меня — и отлично это знаешь!

— Нет! Неправда! Просто вы привыкли быть рабом своих желаний — даже теперь, когда собрались жениться на моей сестре!

— Будь я рабом своих желаний, — надменно произнес рыцарь, — я бы взял тебя прямо здесь, в грязи, на глазах у всего замка! Но я все же женюсь на твоей сестре!

— Этому не бывать! — прошипела Кейдре. От ярости у нее потемнело в глазах.

— Неужели ты вообразила, что способна помешать мне с помощью своего искусства?

— Я сделаю это во что бы то ни стало, норманн! — На глазах у Кейдре выступили жгучие слезы. — И мое искусство тут ни при чем! Я готова пожертвовать жизнью, лишь бы не видеть, как вы правите нашим замком!