Книга Бумерит - Кен Уилбер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слушатели, до сих пор в основном молчавшие, внезапно активизировались и начали шуметь, бурчать и ворчать, некоторые подвинулись на передний край стула.
– Самое замечательное в этом исследовании то, что оно отражает обычную ситуацию с «до» и «пост». В частности, до-X часто путают с пост-X, потому что ни то, ни другое не есть X. Точно так же, доконвенциональные и постконвенциональные стадии являются неконвенциональными, то есть выходящими за рамки конвенциональных, или имеющих широкое распространение, норм и правил, поэтому их часто путают или даже приравнивают друг к другу. Это связано с тем, что и те, и другие, несмотря на огромную разницу в моральном развитии, нередко используют схожую риторику и идеологию. Все студенты, принимавшие участие в протестах в Беркли, утверждали, что руководствовались универсальными этическими принципами, например, таким: «Война во Вьетнаме является нарушением общечеловеческих прав, поэтому как существо, наделённое моралью, я отказываюсь участвовать в этой войне». Однако данные исследований недвусмысленно указывают на то, что лишь небольшая часть, менее 20 % протестующих, руководствовались постконвенциональными этическими принципами. Большая часть студентов действовала из доконвенциональных эгоцентрических побуждений: «Никто мне не указ! Так что засуньте эту войну себе в одно место».
По залу прокатилась громкая волна из аплодисментов, одобрительных возгласов, свиста и улюлюканья.
– Похоже, что в данном случае очень высокие моральные идеалы были использованы во имя гораздо более низких мотивов, и, к сожалению, это в целом характерно для бумеров. Именно это странное внешнее сходство до– и постконвенциональных стадий позволяет нарциссизму скрываться под маской постконвенционального идеализма. Такая невозможность отличить доконвенциональные уровни от постконвенциональных называется до/пост-заблуждением[35]. И, похоже, мнение об идеализме бумеров должно быть рассмотрено или, по крайней мере, частично пересмотрено в свете этих нелицеприятных фактов. Почти все в то время отмечали, что с окончанием призыва волна протестов в стране резко пошла на убыль – казалось бы, при чем тут мораль?
Зал взорвался заглушающими друг друга одобрительными и неодобрительными выкриками. Отец говорил, что протесты против войны во Вьетнаме были следствием высокого морального развития бумеров, а теперь Фуэнтес пытается доказать, что они были проявлением аморальности бумеров – ну или, во всяком случае, отсутствия высоких моральных принципов. Так что не сложно понять, почему многие встали со своих мест, как будто готовясь броситься прочь из зала (или броситься на сцену – трудно сказать). Фуэнтес, нисколько не смутившись, спокойно улыбнулась и продолжила. Похоже, она сознательно провоцировала слушателей.
– Это очень важный момент, и мы всегда должны иметь в виду, что когда кто-то пытается добиться цели, какой бы высокой она не была – от экологии и культурного разнообразия до духовности и мира во всем мире, – мы не можем точно сказать, по каким причинам он это делает. Очень многие обозреватели не задумываясь решили, что бумеры выступают за «взаимоуважение, любовь, гармонию и мультикультурализм» из соображений идеализма. Однако, как мы скоро увидим, зачастую бумеры не только не были способны на это в виду уровня их развития, но и использовали идеализм как прикрытие для своих собственных эгоцентрических установок. Просто поразительное лицемерие!
Аудитория снова заволновалась. Некоторые выражали своё согласие аплодисментами, а стоявшие начали покидать зал с выкриками «фашистка», «заносчивая шлюха», «говёная элитистка».
Фуэнтес подождала, пока шум стихнет настолько, что она могла его перекричать.
– Разумеется, я не утверждаю, что это относится ко всем бумерам. Я всего лишь констатирую существование странной смеси постконвенционального понимания и паразитирующих на нём доконвенциональных мотивов, и этот странный коктейль мы называем бумеритом.
Странный коктейль, странный коктейль. Хлоя сказала, что бумериты пожирают своих отпрысков.
– Смотри сюда, – говорит он. – Кто ты такой? Кто ты? Прислушайся, и скажи мне, кто ты?
Голос исходит из бесконечной тьмы, и я снова не могу дышать.
– Это потому, что ты идиот, – говорит Джонатан.
– Нет, – говорит отец. – Это потому, что тебя волнуют только две вещи: ты и твои боты.
– Нет, – говорит мама. – Это потому, что он больше не слышит, как разговаривают деревья.
А потом в тишине груди Хлои ненавязчиво дают правильный ответ на этот вопрос: «Разве ты не знал, сладкий мальчик, что дребезжишь, когда занимаешься любовью?»
– Хлоя, а ты знаешь, что когда искусственный интеллект от нас избавится, то, скорее всего, начнёт самостоятельно эволюционировать?
– Ооооо, надо же…
– Я серьёзно.
– Ну? ты же сам говорил, что искусственный интеллект от нас не избавится – он станет нами, или мы станем им, или как там всё будет. Так что, сладкий мальчик, не вижу повода для волнения.
– Я не волнуюсь. Просто эта мысль вдруг пришла мне в голову.
– Девочки вчера ходили к мисс Суинсон на Уокер Стрит, там ещё антикварный магазин, знаешь?
– Да.
– Когда мисс Суинсон говорит «в моё время», сразу понятно, что – ой-ой! ай-ай! – сейчас будет лекция. «В моё время феминизм не был самостоятельной темой – это был путь к свободе, способ избавиться от навязанных, зачастую сильно ограничивающих ролей и прийти к более высокому пониманию. Вы, девочки, даже не представляете, что нам пришлось пережить ради той свободы, которая у вас сейчас есть». И ты уже начинаешь думать, о нет, только не эта болтовня, но тут она говорит: «Невозможно принять себя такой, какая ты есть, до тех пор, пока не примешь себя такой, какой ты была, пока не примешь своё прошлое, свою историю. Хочу заметить, вы пожинаете то, что посеяли мы». Что ты об этом думаешь?
– Я согласен. Я же только что тебе сказал, происходит эволюция.
– А что, правда всё эволюционирует? Ой, просто поверить не могу. В общем, потом Суинсон сказала: «Вы – неблагодарное стадо».
– Она разозлилась?
– Нет, она улыбалась. На самом деле она очень милая. Но это было забавно.
– Но ведь ты действительно принимаешь феминизм за нечто само собой разумеющееся. И остальные девочки тоже.
– Да нет, вовсе нет. Просто иногда интереснее заняться шоппингом.
