Книга Индия. История, культура, философия - Стенли Уолперт

Много новых идей, технологий и общественных организаций — все, что совокупно мы называем современным прогрессом, пришло в Индию в результате правления Запада. Частная собственность на землю во всей Бенгалии стала одним из первых и наиболее важных законов, принятых Корнуоллисом. Заминдары, которые до этого назначались Могольскими императорами для того, чтобы собирать императорскую (или набобскую) долю урожая, и которые сохраняли свою должность посредника между монархом и его крестьянами только до тех пор, пока этого желал его правитель, теперь стали землевладельцами (заминдарами). Им выдавались официальные акты на право владения землей, в обмен на что они обещали выплачивать Раджу Ост-Индской компании каждый год фиксированную сумму денег, которая никогда не должна была изменяться. Совокупность всех этих платежей, собранных у заминдаров, слегка превышала фонды, необходимые для того, чтобы управлять всем регионом. Таким образом, индийская земля сама оплачивала содержание своего правительства.

Сам Корнуоллис, будучи крепким землевладельцем, твердо верил в то, что только дав бенгальским заминдарам постоянную долю в системе, можно заставить их поддерживать свою собственность плодородной и в хорошем состоянии, а также оставаться верным британскому раджу. Он оказался прав в последнем, по крайней мере, в 1857–1858 годах, когда верность заминдаров спасла Калькутту во время Индийской Войны (Восстание Сипаев). Но это уже были не те заминдары, которые были вначале, так как у большинства из них землю забрали за долги. Они использовали землю в качестве залога для получения займов, которые они часто не могли вернуть, когда слабые муссоны приводили к плохим урожаям. К своему полному изумления горю они осознали тот факт, что британское правосудие защищало частную собственность больше, чем традиции или обветшалую честь одряхлевшей аристократии. Находящиеся далеко ростовщики, в основном индусы, проживающие в Калькутте — семьи Тагоров, Ройев и Сенсев — заняли место старых заминдаров, став новыми землевладельцами Бенгалии и одновременно банкирами и лидерами индуистского ренессанса и социальной революции, произошедшей в начале XIX века. После того как все эти изменения были запущены, уже ничто не могло их остановить.

Все растущее использование английского языка в Бенгалии, Бомбее и Мадрасе — на самом деле повсюду, куда могли добраться служащие и торговцы Ост-Индской компании — оказалось не менее революционным фактором изменений. Один из самых лучших и способных молодых служащих компании Маунтстюарт Эльфинстоун абсолютно точно предсказал в начале XIX века, что, вводя английское образование в Индии, он и его коллеги в Радже Ост-Индской компании действительно «строили дорогу», по которой они смогут «вернуться домой». Открыв двери для западного образования, науки и литературы, поэзии революции и свободы, а также проповедей верности и уважения к властям, английский язык передал ключи молодым индийским умам, которые вскоре стали эхом голосов таких известных британских личностей, как Милтон, Берк, Милль, Морли и Гладстон. Ящик Пандоры уже нельзя было закрыть. Как сказал в 1833 году в своей речи, обращенной к парламенту, Томас Бабингтон Маколей, первый служащий Ост-Индской компании, ставший членом парламента, а также главный поборник введения образования на английском языке для индийцев:

Может так случиться, что общественное сознание индийского общества настолько расширится при нашей системе, что в какой-то момент оно перерастет эту систему; то есть мудрое правление может принести нашим подданным уровень образования, при котором они будут способны иметь лучшее правление; то есть, получив европейские знания, они смогут в будущем потребовать и европейские институты общества. Наступит ли когда-нибудь такой день, я не знаю… Но если он наступит, то это будет день, которым история Англии сможет гордиться больше всего.

Однако очень немногие англичане были такими просвещенными и либеральными, как Маколей, и большинство служащих Раджа старались завинтить крышку над индийскими устремлениями и надеждами как можно жестче, настолько, насколько это еще позволяло британское превосходство.

Сильные ветры евангелизма подули из Лондона в порты Ост-Индской компании — Калькутту, Бомбей и Мадрас после 1813 года, после отмены запрета на приезд и поселение миссионеров в Индии. Церковь Англии назначила своего первого епископа Калькутты, и он отплыл на восток в сопровождении трех архидиаконов, а также первой волны миссионеров методистской, баптистской и шотландской церквей, которые горели желанием помочь привести «невежественных язычников» к Иисусу Христу. Очень немногим индусам и мусульманам нравилось то, что им говорили миссионеры, призывавшие их «раскаяться» на коленях, чтобы спастись от «горения в аду». Однако многие индийцы стали посещать миссионерские школы и получали медицинскую помощь в миссионерских госпиталях. На самом деле и по сегодняшний день некоторые из лучших частных школ Индии управляются миссионерами из Америки, Австралии и Великобритании, также как и некоторые из лучших госпиталей страны. Общее число индийцев, перешедших в христианство, всегда оставалось намного меньше 1 % от населения страны. Кроме того, большинство этих людей стояли на самых низких ступеньках индуистской общественной лестницы или были самыми нищими мусульманами, они получили название «рисовые христиане». Только миссии Билли Грэма удалось достичь большего успеха на востоке Индии с членами племен Нага и Мизо, у которых не было никаких корней в какой-либо из двух индийских великих религиях. Мотивированные горячим желанием научить индийцев читать Библию, британские миссионеры стали пионерами в деле изучения многих современных индийских языков и составили первые двуязычные словари, а также учебники грамматики на маратхи, бенгальском, хинди, тамильском и телугу языках. Все эти труды христианских миссионеров нечаянно принесли огромную пользу светскому образованию в Индии и международному общению.

Индустриальная революция, рожденная в последнюю четверть XVIII века на фабриках и металлургических заводах Манчестера, вызвала так же много изменений в жизни индийского общества и ее экономики, как и в жизни самой Великобритании. Вера промышленников Манчестера в свободную торговлю и их мощное лобби в парламенте положило конец монопольному положению Ост-Индской компании после 1813 года, открыв Индию для целой армии ненасытных торговцев, ищущих новые рынки сбыта для своих в избытке произведенных товаров. Хлопковая ткань, произведенная на ткацких фабриках Манчестера, продавалась теперь по всей Бенгалии за половину или даже четверть цены, по сравнению со сделанной вручную хлопковой тканью «Дакка», совершив таким образом целую революцию в экономике Британской Индии и лишив работы миллионы индийских прядильщиков, ткачей и ремесленников на протяжении последующих нескольких десятилетий. Британский Радж не ввел никаких запретительных пошлин на британский импорт. В то время как Британия стремительно превращалась в более урбанизированное, индустриальное, «современное» общество, Индия все больше и больше отставала, теряя большую часть своих ремесленных мощностей, вынуждая миллионы безработных ремесленников возвращаться к обрабатыванию земли в попытке наскрести себе на скудное пропитание в переполненных деревнях. К концу XIX века Индия в действительности оказалась менее урбанизированной, чем она была в начале века. Более 90 % индийского населения, которое к тому же за это время значительно увеличилось, теперь целиком зависело от земли.