Книга История Персидской империи - Альберт Олмстед

Великий бог Мардук радовался моим благочестивым делам и милостиво благословил меня, Кира, царя, который поклоняется ему, и моего сына Камбиса, и всех моих воинов, в то время как мы искренне и радостно восхваляли его благородство. Все цари, живущие во дворцах во всех уголках Земли, с Верхнего до Нижнего моря, и все цари страны аморитов, живущих в шатрах (арабы), принесли мне свои тяжелые дары и в Вавилоне целовали мои ноги».

Затем Кир рассказывает, как он возвращал всех захваченных богов, и заканчивает благочестивой надеждой: «Пусть все боги, которых я возвратил в их города, ежедневно молятся перед Бел и Набу о ниспослании мне долгой жизни, и пусть они замолвят доброе слово обо мне и скажут моему владыке Мардуку: «Да будут благословенны царь Кир, поклоняющийся тебе, и его сын Камбис».

Эта декларация предназначалась для образованных людей; для неграмотных писцы приготовили рассказ о правлении Набонида в хороших стихах на вавилонском языке, который должен был звенеть в ушах слушателей еще долго после того, как об этом воззвании все позабудут. Набонид был чрезвычайно дурным монархом, благочестие не было его достоинством. Слабых он убивал мечом. Он преграждал путь торговцу. Крестьянин у него был лишен пахотной земли, никогда он не издавал радостных криков, видя свой урожай. Оросительная система была запущена, он не запирал должным образом полевые каналы. Когда крестьянин копал их, он оставлял их открытыми, и драгоценная вода текла на поля беспрепятственно, уничтожая крестьянскую собственность. Выдающиеся люди были посажены в тюрьму. Городское собрание было встревожено; выражение лиц его членов изменилось; они не ходили по открытым местам; в городе никто не развлекался.

Набонида схватил демон, никто не видел его в его собственной стране. В чужеземном Харране он сделал мерзость, осквернил святилище, сделав для него идола, который он назвал Сином (игра слов: sin — по-английски «грех»); это был незнакомый вавилонянам бог луны, он был похож на луну в фазе затмения. Сам себе он сказал: «Пока я выполняю эту задачу и стенаю над его разрушением, я не буду устраивать праздник и пир по поводу Нового года».

После того как он на третий год закончил строительство в другом городе, не Вавилоне, он вверил лагерь своему первенцу. Он взял своего старшего сына за руки и поручил ему осуществление царской власти, в то время как сам он пустился в путь в далекую страну. Армию он провел за собой по всем странам. Войска Аккада выступили вместе с ним, и он обратил свое лицо к Теме Амурру (древнее государство в Сирии. — Пер.). Князя Темы они убили мечом; всех жителей его города и страны он перебил. Он сделал тот город местом своего проживания, и армия Аккада была с ним. Тот город он украсил; там для него построили дворец, подобный вавилонскому.

Когда началась война с Киром, Набонид неоправданно хвастался своими победами. На своей мемориальной стеле он написал: «К моим ногам он склонится; его земли попадут в мои руки; все, что у него есть, я возьму как добычу». Его собственные подданные встали на городском собрании и бросили ему вызов. Их царь объявил, что Кир не умеет читать написанное стилем клинопись на глиняной табличке. Наверное, они согласились, и Кир был на самом деле неграмотным, но сами боги послали видение, как семя прорастает из земли. В знак того, что он царь, над ним должен был проплыть полумесяц богов Ану и Энлиля.

Хотя Набонид в конце концов снова ввел празднование Нового года в последний год своего правления, он продолжал мешать обрядам и изменять церемонии. Он высказывался против божественных предписаний и произносил нечестивые речи. Его собственными руками божественные образы были сброшены со священного места и установлены в его дворце. Тем самым он намекал, что в какой-то степени он считал себя богом. Два чужестранца, которых он назначил на высокие должности, — управляющий храмом Зерия и инспектор Римут, — склонялись перед ним; они повиновались повелениям царя и исполняли его приказы. Они стукнулись лбами и произнесли клятву: «Мы знаем только то, что нам сказал царь».

Кир вошел в Вавилон и провозгласил вавилонянам мир. Царский офицер преградил путь к храму. Кир зарезал ягненка для жертвоприношения и зажег ладан для даров богу. Перед богами он простерся на земле лицом вниз. В сердце его было лишь желание угодить богам; он принял решение начать строительство, пронеся на голове корзину с кирпичами, как того требовал обряд. Он закончил строительство городской стены Вавилона, начатое по благоволению Навуходоносора; перед стеной Имгур-Бел он вырыл ров.

Аккадских богов обоего пола, которые ранее покинули свои храмы, он возвратил на место. Их сердца он умиротворил, их печень — порадовал. Ушедшую из них жизнь он вдохнул в них вновь. На столы была положена для них пища. Развалившиеся стены он снес, и каждое святилище было отстроено заново. Царские надписи и посвящения Набониду были стерты и сожжены; ветры развеяли их пепел. Они сбросили его статую и стерли его имя со стен храмов. Все, что он оставил, было подожжено; Кир скормил все огню, так как он был намерен двигаться вперед на Вавилон. Что касается самого грешника, то да бросят его в преисподней в тюрьму, да заключат его помощников в оковы, а Мардук будет радостно взирать на царствие Кира.[5]

Результаты этой хорошо продуманной пропаганды забавным образом перемешались. Попытка Кира «проклясть память» не удалась: Набонид не был забыт. Когда уже при следующем поколении Вавилон снова взбунтовался, два претендента по очереди утверждали, что являются Навуходоносором, сыном Набонида. Геродот знал Набонида как Лабинета, сына царицы-строительницы, знаменитой Нитокрис. Греки забыли Белшасара, а евреи — нет, хотя и считали его сыном Навуходоносора.

Но эта пропаганда оказывала более тонкое воздействие. Пророчества еврейского изгнанника в Вавилоне так близко соответствуют языку воззвания, что мы задаем себе вопрос: а не мог ли он на самом деле прочитать его? Образ последнего царя Вавилона, написанный греками, — это портрет все того же нечестивца и неумехи. Даже большие новогодние празднества с огромным количеством вина, выпитого пьяными солдатами, снова появляются в рассказе о пленении Набонида Киром у Геродота и Ксенофонта и в описаниях пирушек, приписываемых автором Даниилом последней ночи Белшасара (Валтасара).

В еврейской истории о Данииле характер Набонида из стихотворной версии рассказа был дан более известному Навуходоносору. Он тоже еретик. Его высокопоставленные чиновники тоже чужестранцы, которые естественным образом превращаются в евреев. Их имена напоминают нам имена Зерии и Римута. Навуходоносор воздвиг огромную статую, которой должен был поклоняться весь мир. За свою нечестивость царя поразило безумие, и он ел траву, как овца на лугу. Подобно тому, как видения наполняли жизнь Набонида, видение было и у Навуходоносора; Набонид был вынужден просить о помощи в их толковании так же, как и его более могущественный предшественник. Еврей Даниил дал толкование сна, в котором он выразил надежду на гибель Вавилона и предсказал будущее; порочный деспот Валтасар получил предупреждение, написанное на стене дворца, только тогда, когда было уже слишком поздно раскаиваться.